Рецензия на книгу Александра Файна
Опубликовано в журнале Зарубежные записки, номер 22, 2013
Александр Файн. Так это было. — М.: Вест-Консалтинг, 2013.
Рассказам Александра Файна в рассматриваемом издании предшествуют отзывы Министра культуры РФ Владимира Мединского и автора и ведущего ТВ программы «Апокриф» писателя Виктора Ерофеева, завершают книгу рецензии писателя Эдуарда Просецкого и литературного критика Владимира Коркунова. В газете «Поэтоград» я прочел также рецензию президента Союза писателей XXI века писателя Евгения Степанова. Все названные отзывы положительны, и они вполне адекватны книге. Рецензенты рисуют общую картину сборника, дают краткий анализ отдельных рассказов, характеризуют их героев и отдают должное таланту писателя, создающего «рассказы-судьбы» (В. Коркунов). И я бы мог пойти по такому же пути рецензента: говоря, что личностная причастность автора к рассказанным историям делает их правдивыми, жизненными, и что они просто и умно изложены. И во всех рассказах есть тяга к пониманию исторического фона в реализации человеческих судеб, и чувствуется, что автор всегда выступает сторонником гуманного исхода жизненных ситуаций. Это все так и есть.
Между тем, мне все же трудно в целом говорить о разноплановых рассказах писателя, и я хочу остановиться только на одном из них, который называется «Мой друг Вася». Собственно, хочу поговорить не столько даже о самом этом произведении, подвергая его литературной экспертизе, сколько — о потоке мыслей и ассоциаций, которые побуждены чтением самого рассказа. Можно было бы подробно говорить о сюжете, героях и стилистике этой, как я понимаю, практически автобиографической истории, рассказанной Александром Файном, можно было бы анализировать отношения между главными героями, что уже, кстати, начали делать некоторые рецензенты. Я же намерен поступить как читатель: судить о достоинствах рассказа по тому, насколько он задел меня за живое, насколько произведение зацепило меня и тянет за собой и не отпускает в своих чувствах и мыслях. Его рассказ — для меня повод поговорить на важную тему.
И вот здесь-то надо отдать должное автору. Ведь если ухватывать суть рассказа, то в нем гораздо важнее, чем конкретные отношения двух товарищей Шуры и Дода (и уж совсем не важны отношения с женщиной Еленой в первой части произведения), принципиальное положение людей «пятой графы» — по сути это рассказ о судьбе советских евреев. Вот о чем эта история! О судьбе «своих среди “чужих”» или точнее — «“чужих” среди своих». Здесь «чужие» в кавычках (потому что они не чужие). История, надо сказать, рассказанная с характерным печальным еврейским юмором.
Просто и обыденно писатель повествует об изломанной судьбе советских людей, родившихся на нашей земле, воспитанных нашими общественными отношениями, принимающими нашу страну как свою Родину и не перестающих изумляться, глядя, как повседневная жизнь, если не каждый день, то на каждом переходном этапе напоминает им, что они «не такие, как все», что они изгои.
Действительно, ТАК ЭТО БЫЛО, да и есть — просто немного в иной, смягченной, скрытой форме — и в наше время, потому-то этот рассказ не теряет своей актуальности. И вот почему можно поспорить с самим автором, который говорит: «Другое теперь время… Сейчас еврей — своего рода знак качества!»
Я бы сказал по-другому: сегодня еврей все равно для многих подспудно или явно служит «красной тряпкой». Почему?! Вопрос, который у нас открыто так и не был решен, а значит остается возможность его негативного повторения в разных формах.
Почему родиться евреем в нашей стране — значит автоматически оказаться в числе виновных «во всех бедах»? Причем их «вина» вспоминается именно тогда, когда неизбежно амбивалентные (двоякие по своей значимости) исторические события обнажают одну — не лучшую — из своих сторон.
Вот была революция, и построили социализм, провозглашенный самым справедливым социальным строем в мире, — кто тогда вспоминал, что в социалистической революции активное участие принимали евреи, испытавшие погромы и имевшие по царскому законодательству различные ограничения (по выбору рода деятельности и профессии, по «цензу оседлости» и пр.). О Троцком, Каменеве, Зиновьеве и других как деятелях советского государства, вождях пролетариата тогда практически не говорили. Кто в советские времена с пиететом говорил о создателе Красной Армии Льве Троцком? Мы знали только одно: Троцкий заключил предательский Брестский мир, а Зиновьев и Каменев чуть не предали Октябрьскую революцию своей публикацией в прессе, сообщив о готовящемся восстании большевиков. Имена других евреев‑революционеров (членов Политбюро, секретарей ЦК и пр.) были «за кадром». Книга Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир», где показывалась организующая роль Троцкого в Петербурге накануне октябрьского восстания, хранилась в библиотеках едва ли не со знаком «секретно»… Правда, при Сталине звучало имя «железного наркома» Лазаря Кагановича.
И вот грянула перестройка, оправдавшая и царский строй, и белое движение, тогда всем «открылось», что «кровавый режим большевиков» возглавляли и «красный террор» осуществляли «сплошь евреи» (распространению этого мнения, к сожалению, способствовала и книга Александра Солженицына «Двести лет вместе»). Что же об этом не трубили идеологи марксизма-ленинизма в сталинские и хрущевско-брежневские времена, когда до коммунизма оставалось каких-нибудь двадцать лет? Зато теперь куда-то быстро исчезли красные герои гражданской войны Буденный, Ворошилов, Чапаев, Фрунзе, Блюхер, Котовский, Уборевич, Пархоменко, Щорс, Лазо, Фабрициус и многие, многие другие, не обремененные «пятым пунктом». Парадокс-то в том, что и у Маркса с Лениным с «пятым пунктом» не все в порядке (что уж говорить, если по линии отца и матери предки Карла Маркса были раввинами).
Александр Файн повествует, как двух медалистов, спортсменов, окончивших школу в пятидесятые годы, не хотят принимать в престижный институт — Высшее техническое училище имени Баумана — а они на законных основаниях ждут зачисления:
«К часу пополудни толпа поредела. Серёга отвел меня на лестницу:
— Ты обратил внимание на фамилии вызываемых? Похоже, семитская часть народонаселения не вызывает интереса у приемной комиссии. Хочешь, брат мой перворазрядный Шура, я тебе открою тайну?
— Хочу… Какую?
— Тогда слушай молча, сын Давида…»
Их опасения оправдываются, и тайное становится явным, когда член приемной комиссии отвечает ожидающей здесь же девушке «в очках и с огромной смоляной косой до талии», выигрывавшей олимпиады по физике и математике:
— Вас, таких победителей, как собак нерезаных. Хотя некоторые, возможно, и обрезанные. — Он громко засмеялся. — А наше учебное заведение на весь Советский Союз одно. Нам не победители… олимпиад разных нужны, а строители коммунизма».
Да, так оно и было. Парадокс на парадоксе: напрашивается интересный вопрос, кто разработал теорию построения коммунизма, уж не марксисты ли?
Владимир Высоцкий (еще один «инородец»?) в своей иронической «Песне антисемита» пел о евреях: «украли, я знаю, они у народа весь хлеб урожая минувшего года …» И там же: «Средь них… жертвы фашизма и даже основоположник марксизма»…
Но вот настали иные времена: кто теперь виновен в развале Советского Союза, кто обворовал приватизацией народ России, у кого несметные богатства всей страны? Ясное дело: это все о них. И списки есть, с хорошей подборкой, а многочисленные олигархи, представляющие другие народы многонациональной страны, «за кадром». Они мало интересны.
Как всегда, и сегодня остается в ходу вечный жупел — идея мирового «жидомасонского заговора». И питательная среда этого заговора, естественно, провозглашается в лице сионизма. Помню черную обложку книги 60-70‑х годов с названием «Осторожно: Сионизм!», изданную «Политиздатом», ее автор Ю. Иванов. Сионизм тогда приравнивался практически к фашизму. А в книге говорилось, как реакционное государство Израиль проводит агрессивную политику в отношении арабских стран и палестинского народа, опираясь на поддержку сионистов США и т. п. И ничего о том, что арабские страны с начала образования Израиля после второй мировой войны ставили задачу ликвидации этого государства как такового, и ничего о взорванных автобусах со школьниками на территории «земли обетованной» и других повторяющихся терактах боевиков. Кстати, арабы по языку, по культуре — тоже семитские народы; согласно Танаху, Библии и Корану, евреи и арабы приходятся сводными братьями, имеют общего праотца Авраама-Ибрахима. Сегодня известно, что на самом деле в шестидневной войне 1967 года Израиль раздвинул кольцо арабских стран без помощи американцев — тогда мы этого не знали. В хрущевско-брежневские времена было много, мягко говоря, полуправды. Вполне понятно, как должен был рядовой гражданин СССР относиться к потенциальным врагам наших друзей на Ближнем Востоке — как к пятой колонне. И после этого в народе удивлялись, почему граждане СССР с «пятой графой» стремятся покинуть Родину, где их воспитали, вскормили и выучили. Выпуская из страны советов, евреев‑участников Великой Отечественной войны, как правило, лишали боевых наград и званий. И такое было, о чем теперь вряд ли знает молодежь.
Файн в рассказе приводит анекдот тех времен, в котором персонаж Абрам Семёнович, у которого брат живет в Израиле, из боязни не указывает данный факт в своей анкете. Так было — адреса зарубежных родственников скрывали, письма с перепиской на всякий случай уничтожали.
Между тем, еще в словаре Брокгауза и Ефрона читаем: «Сионизм, общественное движение среди евреев, направленное к возрождению своего национального существования в Палестине». «Сионизм» — по названию горы Сион в Иерусалиме, куда должны вернуться рассеянные две тысячи лет назад по всему свету евреи, — так мыслил основатель этого национального, религиозного и политического движения журналист Теодор Герцль в XIX веке. И что — в чем крамола? Ну, хорошо, понятно, что, как в каждом религиозном и политическом деле, здесь есть свои либералы и радикалы, «левые» и «правые». И совсем банальное: конечно, и в еврейской среде есть порядочные и преступники, умные и недалекие, доброхоты и прижимистые, деловые и ленивые. Но не об этом разговор.
И опять же парадокс: чудной жизнью жила и живет Россия, сочетая православие и антисемитизм!
Когда читаешь рассказ Файна, так и хочется крикнуть в недавнее прошлое (да и в настоящее с будущим): «Ребята, ну почему же такое глубокое непонимание своей собственной культуры, незнание корней и истоков своих традиций!» Ведь русская культура после крещения Руси — а это целое тысячелетие — вобрала и несет в себе христианскую культуру, порожденную ближневосточными евреями. И надо заметить, что великого князя Владимира никакие «сионисты» не принуждали крестить Русь, просто желая объединить русские земли, он ориентировался на продвинутую Византию, где проявились позитивные плоды христианства. Так и хочется сказать погромщикам из прошлого, несущим хоругви и иконы с изображением Иисуса Христа и его матери Марии: Перечитайте Библию, ведь Иисус рожден в еврейской семье Иосифа и жены его Марии, которые являются потомками праотцов иудеев — «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Аврамова» (Матф. 1:1). И самого Христа крестил, как известно, иудей Иоанн Креститель.
Почему же до сих пор остается не осознанным, что еврейские имена носят любимые герои русских былин и сказок Илья Муромец, Иван Царевич, Марья-Краса, и что многочисленные Ивановы, Матвеевы, Ефимовы, Гавриловы, Фомины, Михайловы и многие другие носители фамилий, на которых держится Россия, — основаны на иудейских именах, перекочевавших в наши земли из Библии и затем русифицированных? Например, Иван — от древнееврейского имени Иоханан, что означает «Яхве (Бог) помиловал». Вот и борются от незнания корней собственной культуры Ивановы с «засилием» евреев на Руси, ненавидят «инородцев» Гавриловы, ограничивают «чужаков» Матвеевы и т. д. и т. п. И на все это растеряно, в недоумении взирают с православных храмов первоапостольные иудеи Пётр и Павел…
И действительно, в нашей стране человек с «пятой графой» должен быть боксером, как главный герой рассказа, готовый «держать удар», должен быть бойцом по жизни. А эти люди, как показала история, умеют держать удар, особенно когда речь идет о защите страны, которую они считают СВОЕЙ страной. И это не только Израиль, где военному делу обучен каждый житель, включая девушек и женщин. Это, прежде всего, наша страна — СССР. Со страниц рассказа Файна как бы мимоходом проявляются евреи — участники Отечественной войны: директор школы Мирон Яковлевич Коган, награжденный орденами «Боевого Красного знамени», «Красной Звезды», «Медалью за отвагу», скоропостижно скончавшийся, когда на евреев начались гонения в связи с делом «врачей-отравителей»; дядя Шуры — брат матери Лазарь, электросварщик на железной дороге, имевший бронь, но добровольцем ушедший на фронт, теперь лежит в земле Малахова кургана.
Как говорит статистика, евреи достойно воевали в годы Великой Отечественной войны. Только среди Героев Советского Союза примерно 150 представителей еврейского народа, по числу они занимают пятое место после русских, украинцев, белорусов и татар (у последних 160 Героев Советского Союза), и это при том, что евреев в СССР перед войной насчитывалось менее 2 % от общего числа населения. В числе подвигов, совершенных представителями этого народа на суше, на воде (под водой) и в воздухе, подвиги, аналогичные тем, которые связаны с именами Матросова, Гастелло, Зорге; они участвовали в обороне Брестской крепости, Москвы и Сталинграда, за их плечами Курская дуга, взятие Берлина и многое, многое другое. Более 500 тысяч человек — людей «пятой графы» — находились в рядах Красной армии, почти половина всего мужского еврейского населения страны была на фронте (с учетом стариков и детей-мальчиков). Среди них 335 тысяч — солдаты, матросы, сержанты, 165 тысяч — офицеры, в том числе высшие, из которых 38 генералов и адмиралов погибли в боях. При этом 80 % находящихся в Красной Армии евреев участвовало непосредственно в боевых действиях. Из них 200 тысяч — убиты или пропали без вести, из числа оставшихся в живых 60 % были ранены. Прибавьте к этому деятельность представителей еврейского населения на оборонных предприятиях, в КБ, в больницах; в названиях боевых самолетов Второй мировой войны «Миг» и «Ла» отражены их имена. Показательно, что в пересчете на душу населения евреи имеют больше всего наград, полученных за время войны, а по абсолютному количеству боевых наград — они на третьем-четвертом месте среди других народов нашей страны (в ряду с русскими, украинцами, белорусами). И это в условиях негласного распоряжения «сверху», сдерживающего награждения представителей данной национальности в годы войны.
Печально говорит главный герой истории Шура, которого за «пятую графу» еще к тому же не выпустили и за рубеж на соревнования, где он рассчитывал получить звание «мастер спорта»:
«Сейчас Россия другая. Но я бы и тогда не уехал. Мое это все. Россия без меня может, я без нее не смогу. Пафосно для тебя звучит… Если что у нас не так — я лично в ответе…». В этих словах, мне кажется, главная идея рассказа Александра Файна: таково внутреннее мироощущение, как теперь говорят, самоидентификация, российского еврея, русского еврея, родившегося и живущего в России. Вот это надо бы давно понять и принять всем, кто видит чужака в человеке с еврейской кровью.
Русским человеком, который не обращает внимание на «пятый пункт», заботясь о том, чтобы в вузе учились талантливые люди, в рассказе выступает проректор по учебной работе Московского института химического машиностроения Дмитрий Иванович Сычев (вероятно, реальная личность). Благодаря ему и таким, как он, главный герой рассказа получает высшее образование, защищает диссертации, становится профессором. Конечно, Сычев не один — такие, как Дмитрий Иванович, создавали и создают возможность и для отца Дода занимать «важную должность» на секретном заводе, и для многих, многих других российских евреев, у которых судьба удалась и жизнь сложилась. Так это и должно быть для каждого гражданина нашего государства, независимо от «пятого пункта», в нормальной конкурентной борьбе реализующего свои возможности.