Стихи
Опубликовано в журнале Зарубежные записки, номер 14, 2008
* * *
Как это просто – спустить петлю,
Напиться сдуру, сказать “люблю”,
Шагнуть с балкона в сырой газон,
Собраться в зону… но не сезон.
Занять на сутки пустой вагон,
Пройти по трассе “Москва – Сайгон”.
Запомнить имя “Жоан Маду”,
Смотреть, как вишни цветут в саду…
Живые лживы. От каждой лжи
Все больше гальки на дне души –
Она похожа на старый пруд,
Где часто топят и редко мрут,
Она не любит вина и книг,
Она не хочет вести дневник,
Она похожа на тень, а я
Рисую пальцем ее края.
* * *
Дуэли на краю усталой рампы,
Свисают с плеч классические штампы…
А мы меняем правила игры.
Офелия, целуй меня взасос,
Мы на столе устроим наши танцы,
Пускай исходят желчью Розенкранцы,
Пускай решат, что это мы всерьез.
Я конквистадор в панцире идей,
Придворный шут общественной морали,
Потехе час – твердить о Ювенале,
А по ночам водить к себе блядей.
Я стану государь, такой как все,
К чему интриги, мести и дуэли?
И зрителям они поднадоели,
И жизнь прошла на средней полосе…
Тень принца Г. Попсовый детектив.
Театр иссяк, какие наши годы,
Раскроем самый смак живой природы,
Оплатим цену сцены… Зал затих.
Удар меча обрубит рампе край,
Осыплется пыльца седой известки.
Офелия, я вышел на подмостки!
Они не ждали Гамлета. Играй.
Льзя
Снегирька на фемидовых весах.
Сырой овес в мясистых словесах.
Библиотик. Моргающее веко.
Овечья вера дикого эвенка.
Слепое белокурое пятно
На фоне соплеменных поколений.
У каждой пятой павы взор олений.
А розу оборвали – изнутри.
Глядит младенец. Тряпку подотри
И вымой пол слезами – будешь евнух.
Подальше от восторженных и гневных
Лелеять свой сушеный виноград
И составлять на память Вертоград.
Разрыв-трава – отсюда до Рязани.
И ангел с византийскими глазами
Бестрепетно моргнет в колокола
И выдаст маховое из крыла –
Пока в груди не кончились чернила,
Дави свою историю, Данила,
Макай, пиши, задумчиво творя
Несоразмерный профиль снегиря.
Нельзя ли? Льзя! Слюной креста родняся,
Тотчас пойдет походом князь на князя,
Любой дурак полезет на рожон
Таскать за косы девушек княжон,
Потом уйдет разбойничать лесами…
Славянцы подавились словесами.
…Сам-князь концы обкусанных усов
Макнул уныло в чашечки весов.
Писец писах – клочки овечьей пряжи.
Снегирька, пой: сестрица, лепо ль бяше?
А брата нетъ.
И с места они не сойдут…
Блеск саквояжьей кожи, тряпичный тюк…
Если в глазах свинцом застывает север,
Памятью моря в душу стучится юг.
Строгость и стройность, линии и границы,
Стянут стежком фрегата балтийский плат.
Лед подворотни. Булочная. Синицы.
Маленький кофе в чашке. И шоколад.
Вдоль осевых проспектов метаться птицей,
Биться о стекла, тщетно искать приют…
Голодом гордых город готов гордиться.
Любят – счастливых. Нищим – не подают.
И на морозе солью себя посеяв,
Милый, оставь надежду взойти весной.
В каждом осколок холода. Это север.
Здесь не умеют знать, что такое зной.
Как горячо ложится песок под ноги,
Как истекает соком раздавленный апельсин.
Как танцевать под солнцем – одной для многих,
Щедро и без оглядки – лишь бы хватило сил,
Как покупать на рынке вино и сливы,
Как убивать на ложе чужой жены,
Как зачинать младенцев, любить счастливых,
Как отдаваться силе морской волны.
Оттиск камней по коже – печать ночлега.
Горсточка слов на память – арык, урюк.
Здесь не умеют жить, дожидаясь снега.
Здесь умирают полностью. Это юг.
Правда вагонной двери. Откуда деться?
Чьих бесприютных примет пустой вокзал?
Северный ветер снегом стучится в сердце.
Южное солнце вычернило глаза.
* * *
М.Г.
Не ходи на лед, говорю тебе, упадешь.
Не смотри на небо – или начнется дождь.
Да положи железо, руки не окровавь.
Явор. Ворона. Яблоко. Вот и явь.
Печь да печаль, томленная в чугуне.
Кто там живет в колодце на самом дне?
Кто до утра беснуется у ворот,
Криком клянет и душу твою и род?
Заполночь в подоконник воткну ножи –
Кто улетит – убьется… А ты лежи.
Вышью твой сон по ниточке, по кресту,
Лес и дорогу, облако и звезду,
Вещую птицу, песенку кобзаря,
Розовым шелком над станом твоим – заря…
Подле постели век бы столбом стоять.
Нож заржавелый – в сердце по рукоять!
Выкину саблю, в клочья порву мундир,
Буду любимой, чтобы не уходил.
Просто – забор поправим, посадим сад,
Выпустим в чащу стаю твоих лисят,
Станешь пастух и пахарь, и молоком
Смоешь тоску постылую ни о ком…
Конь у ворот играет, дрова горят,
Сомкнутым строем сабель сверкнул отряд.
…Пуговки нет под воротом, на груди.
Не ходи на лед, прошу тебя, не ходи…
Баллада наперекор
Прости за все. За стылый дом,
За гордый нрав, за ложь и жалость.
Ты дал бокал воды со льдом,
А я отпить не удержалась.
Сотри приметы немоты –
Я говорю с тобой, как с богом –
На “ты”. Латунная латынь
Кипит во рту. Ведомый рогом,
Спешит король. Его мечу
Бить напролом, не знать измены.
Я детской песенкой лечу
Сквозь крепко стиснутые стены.
Тебе вне Дании – ни дня.
А мне в твоей тюрьме – ни ночи.
Как будто – ты – любил меня…
Пророчил прочь нежней, чем прочих.
Тебе пристало забытье,
Как розы крёстные Тристану.
За обручальное питье –
Прости…
А я тебя – не стану.
Двойня
Забыть. За быт. За сковородку,
За ежеутренний содом.
За теплый чай по подбородку,
За утро, тронутое льдом.
Домовитийствуя на кухне,
Творя обед из трех чудес,
Легко сказать свече: “Потухни”.
Едва ль сложней – “Гори не здесь”.
Бесцельный свет томит и манит.
Зачем лететь туда, где ты,
Когда бренчат ключи в кармане
И пряный суп кипит с плиты?
Звенят обрадованно ложки,
Голодный кот кружит у ног.
…Там, на неведомой дорожке,
Поник торжественный венок…
Я буду жить светло и мило
И привлекательно весьма,
Бельишко, таз, веревка, мыло,
Хламида, бусина, тесьма.
За быль… за пыль… за боль… забыла.
Четвертый год не жду письма.
Летняя колыбельная
У калитки – две улитки,
У улиток – по улыбке.
В луже топчутся ежи.
Сколько радости – скажи?
Вот на грядке – цып-цыплятки,
У цыпляток все в порядке,
Будут птицы, а пока
Дружно делят червяка.
Под листочек загляни-ка –
Там на хвостике клубника,
Тонкий стебель, длинный ус,
Очень вкусная на вкус.
Солнце село, солнце встало,
Солнце в тучи усвистало,
И торчит из кучи туч
Самый желтый в мире луч.
Вечер шарится в малине,
У детей колени в глине,
За заборами коза
Щурит хитрые глаза.
Хватит снов в мешке у ночи
Для сыночка и для дочи,
Для собаки, для кота,
Для вороны и крота,
И последний – тихий самый –
Теплый летний сон для мамы.
Дождь на ветках, ночь в норе…
Вот и утро на дворе.
Приговорка метрошная
Солнце спит. Автобус возит.
Пан Мороз Москву морозит.
Презирая снег нутром,
Будем двигаться метром.
Сядем рядом на сиденье,
Нарисуем сновиденье,
Хорошо тебе и мне
По метро летать во сне.
Сядь поближе, поскакушка, –
Что еще соврать на ушко?
Целовать тебя легко –
На губах-то молоко
Не обсохло, не погасло.
Поцелую – станет масло,
Мы намажем бутерброд
И туннелю сунем в рот,
Откупаясь от подземки,
Пусть соседи пялят зенки –
Их земля сотрет в труху.
Мы с тобою – наверху.
Время лопнуло пружину,
Значит, нам пора по джину,
Краснословит москворечь –
Что еще до дна беречь?
Кивера да ментики…
Ваши документики?
По Тверской идут менты
Между ними – я да ты.
Песня унылой пряхи
Славное дело – сидеть, латать,
Долгие слезы и пыль глотать,
Если неважно выходит жить –
Надо учиться шить.
Были ли, беды ли, страх и грех –
Мало ли в жизни моей прорех?
Год безнадежный, пустой и злой
Выжит моей иглой.
Разные розы растут в раю.
Заново нынче себя скрою,
Дама Изольда, но изо льна,
Будто бы не одна.
Черные думы, печаль в очах,
Стылую душу лечи, очаг.
Льдинка растает, блеснет стекло –
Станет и мне тепло.
Слушают дети – все вроде те –
Песенку чайника на плите.
Скрипка играет для нас во сне ль…
И на гвозде шинель.
Горькую долю избыв дотла,
Божьею пчелкой трудись, игла.
Шелком по шелку куда спешить?
Вышьем и будем жить.
* * *
брусчастка. поверхность, которой идешь босиком.
до места, где счастье пасут косяком.
гнедая кобылка, конек вороной –
садись без седла и поедем за мной –
лугами, где лгали, полями, где пели…
подсолнечной гривой, копытом капели
блестит мое счастье и скачет привольно
ему до скончания лета – не больно.
а осень придет – закидает листвой,
на стекла и в стойла поставит – и стой.
игривые гривы, лошадки на сене –
как будто от осени в счастье спасенье…
попробуй босым по брусчастке промчаться,
чтоб лето летело, не смея кончаться!