Единорог
Опубликовано в журнале Звезда, номер 8, 2015
Отшельник Такваш. Единорог. Из тетрадей скитальца по межконтинетальному пейзажу
СПб.: Фонд «Лики культур», 1999
Книга «Единорог» написана под псевдонимом Отшельник Такваш, за которым не скрывается, не прячется — стоит удивительный человек Шавкат Абдусаламов, художник, актер, режиссер и писатель. В одном из интервью он сказал о своем анаграмматическом псевдониме, что будто вывернул в нем себя наизнанку.
И действительно, открытый перед читателем «Единорога» чудный мир словно бы вышел из внутреннего мира автора. Кажется, в современном понимании слово «отшельник» утратило столь важное в рамках этой книги религиозное значение. Отшельник, удалившийся от мира, со стороны наблюдает за ним, изображая размеренный ход событий, осмысляя их и задаваясь вопросами, важнейшие из которых связаны с проблемой веры. «Единорог» — философское повествование, в котором вопросы автора обращены к бытию, и ответы дает само бытие, в притчах изображенное.
В 2000 году «Единорог» был номинирован на премию Букера. В заметке о финалистах Андрей Немзер, входивший в жюри премии, назвал текст Абдусаламова «эпической притчей», однако не усомнился и в том, что это именно роман, состоящий из линий множества героев, чьи судьбы разворачиваются перед читателем постепенно, в небольших историях, каждая из которых носит свое заглавие и может быть названа притчей, текст сплетается воедино, подчиняясь движению к общей теме — человек и Бог. Автор пишет о том Боге, который един для всех, который вне религиозных и конфессиональных различий, который внутри каждого. Центральный сюжет — рождение удивительного мальчика (Единорога) в семье Мириам и плотника Юсуфа — непременно вызывает ассоциации со Святым семейством. Все кажется смутно знакомым, будто рассказывается давно известная история, твоя собственная и в то же время чужая.
Все творчество Шавката — нечто вроде единого текста: отрывки из книги оказываются частями сценариев, герои, живущие на ее страницах, выведены на полотнах художника. Эти герои вызывают щемящее чувство, они странные, беззащитные и неприкаянные. Каждый из них одинок, и в то же время он целый мир, потому что внутри него Бог. Каждый из героев одновременно и обычный, и совсем особенный. Из притчи в притчу переходят не только герои, но и предметы, к которым автор столь же внимателен.
Герои, как видения, появляются словно ниоткуда в мире Хивании, которая существует вне времени и пространства. Случайно ли, что название этой земли созвучно с английским heaven — небеса, рай? Не случайно в Хивании обитают ангелы, только крылья у них деревянные. В Хивании все предельно правдиво и оттого иногда жестоко и грубо. А за пределами ее есть другой мир, Москва, Лондон, но они где-то вне достигаемости, и тот, кто покидает Хиванию, уже не возвращается. В мире Хивании все связано между собой, все обитатели его — бесприютные странники, которым нигде больше нет места. Они собрались в этой прекрасной, но брошенной земле, чтобы обрести друг друга.
Одна из важных тем этой книги — утрата прекрасного. Люди, животные, вещи, пейзажи, истории которых изложены в маленьких притчах, складываются, как маленькие разноцветные камушки, собранные по всему миру, в единую мозаичную картину, немного напоминающую стиль полотен Шавката.
Весь текст пронизан ощущением чуда обыденной жизни, увидеть которое дано далеко не каждому. А от автора читатель может получить почти невольное напутствие — например, такое, поражающее ощущением внутреннего одиночества каждого человека в сочетании со стремлением быть связанным вне времени и пространства с другими, подобными ему одиночествами: «Когда вас приведут в отчаяние современники, ищите помощи у лежащих в могилах».