Опубликовано в журнале Звезда, номер 9, 2012
ПОЭЗИЯ И ПРОЗА
Валерий Трофимов
Снится сон божеству, что оно родилось человеком —
На отшибе Галактики, на одинокой Земле,
И оно не бессмертно, зато поклоняется рекам,
Валунам и деревьям, и духам в полуночной мгле.
И оно не всеведуще, не всемогуще, а все же
Вопреки всем страданиям тщится продлить эти дни,
И оно на двуногих других как две капли похоже,
И в своей уязвимости всяческой твари сродни.
И оно небеса вопрошает в унынье — зачем я?
И оно безутешность своей ощущает судьбы,
И решает в итоге, что жизнь не имеет значенья,
Ибо небо не слышит ни сетований, ни мольбы.
Божеству говорит незнакомец: “Не бойся, мирянин,
Это сон, это все есть иллюзия, морок, дурман,
Ты же спишь, тебя нет, ты же пуст, в смысле, непостоянен,
Отражение в зеркале, видимость, эхо, обман.
В то же время ты есть, и мученья твои не бесплодны.
Как иначе ты смог бы почувствовать боль и печаль,
Как иначе ты смог бы понять, что мы все не свободны?..”
И во сне божеству всех становится жаль.
* * *
— Двери, деревья, дороги, дома, зеркала… —
Как заклинание, я повторял, засыпая.
Магия мне в этом чудилась, тайна большая,
Воля чужая меня за собою вела.
…Двери, которые я не решился открыть,
Страхи, мешавшие грозным прийти переменам,
Полуподвалы, пропахшие гнилью и тленом,
Все, что не смог я доныне принять, пережить,
Все визитеры, которых к себе не впустил,
Все безымянные вестники, знаки тревоги,
Странно-пустынные, темные тропы, дороги,
Все закоулки, которыми я не бродил,
Купы деревьев, чернеющие на холмах,
Шепот их вкрадчивый, душу щемящие скрипы,
Все разговоры, шаги, перебранки и всхлипы
В полуразрушенных ненаселенных домах,
Все зеркала, отразившие — как пустоту —
Нижнего мира жильцов, обитателей слоя
Верхнего неба, властителей царства покоя,
Не снизошедших в мою слепоту и тщету…
— Двери, деревья, дороги… — упрямо твердил,
Словно молитву, на что-то надеясь неясно,
В сон погружаясь, — …дома, зеркала… не напрасно!..
Улицы, лестницы, голуби, всполохи крыл…
ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ
В лугах за деревней я сжег свой врачебный халат,
Пропахший тоской, безнадежностью душных палат.
Источник сомнений, причину бессонниц, тревог
Я полночью сжег.
Химеру всезнанья, всевластья спалил на огне,
Могущества позу, претившую издавна мне,
Бездушную заумь, наскучившую болтовню
Я предал огню.
Свою несвободу, усталость, прилипчивый страх
Я пеплом развеял в сентябрьских пустынных лугах.
Как будто всю жизнь под надменною маской жреца
Скрывал я лжеца.
Не стал мне известен рецепт полноты бытия,
Причину страданий и боли не выяснил я.
А ночь шелестела, пугала, дышала, звала
И правды ждала.
Я каялся в том, что не смог всех надежд оправдать,
Что мне к ремеслу возвращаться придется опять.
А в угольном небе тянулась, мерцая, сквозя,
Иная стезя,
Текла величавой белесой туманной рекой,
Неся в своих водах космически чистый покой, —
Над темной равниной, где тоже светился, как мог,
И мой костерок.
* * *
Как снег, поглощаемый морем, как снег,
Отдельные мысли пожрет темнота…
И ум, как бездомный, обрел бы ночлег,
Но дверь в темноту заперта.
Глубокая полная тьма и покой
Столь недостижимы, как будто стена
Тебя отделяет от них и рукой
Почти ощутима она.
Никак не попасть в то пространство, никак.
Чем ломишься злее, тем крепче засов.
И топчется ум, как бубнящий дурак
Мусолит мякину из слов.
Весь дом полон звуков — как будто грозит
Расправой, потерями, Страшным судом.
И детство, как тень, по углам шелестит
С прикрытым ладошкою ртом.
Неведомо чем громыхает впотьмах
Рассерженный ветер, как пальцы, стучат
По стеклам снежинки, и мир второпях
Как будто бы рушится в ад.
Оставь все как есть, не надейся, не ной,
А просто расслабься, уставясь во мрак.
Пусть жизнь мимо цели пройдет стороной,
Ты все потеряешь и так.
И роскошь какая — иссякнув в тщете,
В неведенье полном отдаться тому,
Что самодержавно царит в темноте
И непостижимо уму.
ВСТРЕЧАЮЩИЙ АНГЕЛ
Милосердный встречающий ангел не лжет,
Он стоит, спецодеждой светясь,
Из толпы выделяет меня, узнает,
Подтверждает незримую связь.
Как встречающий ангел — никто никогда
Так не ждал меня, так не любил!
Утечет этой суетной жизни вода,
Обнажатся коряги да ил.
И как раз потому, что я вновь предложить
Не смогу никому ничего,
Он приблизится, чтобы принять и простить,
Не оставит меня одного.
Он любви безусловной откроет секрет,
Он поделится тайной своей —
Тем, чего в бытовании горестном нет
Между каменно-твердых людей.
Я забуду любые обиды, тщету
Механической скучной борьбы,
Поднимусь в разреженную ту высоту,
Где колышутся света столбы.
И встречающий ангел обнимет меня,
Совершая старинный обряд, —
Над завесой неведенья, злобою дня,
Чтоб и я был отныне крылат.
* * *
Может быть, следует ждать, затаясь,
Неторопливо, смиренно? —
Между вещами незримая связь
Выявится постепенно.
Отдых давая усталым плечам,
В чутком глубоком покое
Слушать сквозь собственное по ночам —
Сердцебиенье земное.
Может быть, надо внимательно ждать,
Силе подспудной доверясь,
Сны заносить ежедневно в тетрадь,
Все их безумство и ересь?
Вооружиться звериным чутьем,
С рыбьим молчаньем сродниться,
Слиться с дорожною пылью, с дождем,
Птицей ночной обратиться.
Может, не стоит в тревоге просить
Определенности в мире,
Планов не строить, вещей не копить,
Жить, как на съемной квартире?
Жить от бездумной толпы в стороне,
Верить в забытое всеми,
Тихо таиться в сырой глубине
И прорастать, словно семя.
И доверять, как себе самому,
Неочевидным приметам,
И отступать шаг за шагом во тьму,
Не сожалея об этом.