Опубликовано в журнале Звезда, номер 7, 2008
ї Сергей Слепухин, 2008
Атропином расширены ночи зрачки,
В глубине проступают медведиц значки
И полярника тусклый фонарик.
В декабре быть беде, не уйти от погонь,
Голод гонит зверей на усталый огонь,
Погаси щуплый свет, сплюнь чинарик.
Может быть, и спасешься в ледовой степи,
Там, где холод и мрак держат жизнь на цепи
И трусливо сердчишко-зайчишка.
Антрацитная ночь, атропиновый страх,
Мысль сгущается в смерть в бесприютных углах,
И черна чернота, даже слишком…
* * *
В подкрашенной фонарной хною
Собачьей шубе город мой
Жиреет темнотой ночною,
Больной хронической зимой.
Оплывших окон мелки глазки,
Туп циферблата пятачок.
Какой судьбы, какой развязки
В ночи он ищет, дурачок?
Недвижны валенки-сугробы,
Одышка мучает с утра,
Страдалец, памятник хворобы
Вмерз тумбой посреди двора.
Гудок. Ноль-три. Зачем сестрица
Нескорой помощи зовет?
Напрасно. Он и сам стучится
В покой приемный… но не тот.
* * *
иртышь любви поток
источник иппокрены
прохладой напои
заветный уголок
чтоб дрогнули души
пуссены и лоррены
дай
мне
глоток
пиэрия
журчи
славь звенидень каменский
пой хороводом муз
лесистый геликон
я по уши влюблен
как желторотый ленский
и
ослеплен
кифары связка струн
влажна и бесновата
эвтерпы беглый муж
и ветреный поэт
тоболь приливом лун
люби свою эрато
спасенья
нет
* * *
От толчка просыпается дом,
Пароходик гудит струйкой пара,
Обрывается сон,
Расплываясь в цветное пятно,
Голубое пятно,
Отраженье воздушного шара,
Уплывает в окно.
Это было давно,
Это было давно…
Крылья-крылышки между лопаток,
Мама в ситцевом платье,
Крылечко
И папа с ночной.
Я летаю, как стриж,
Только сон, к сожалению, краток,
Но цветной.
Черно-белые, белые, белые люди.
Оттиск крыльев невидим на карточке той
Канареечный свет пробивается в рамы,
И, верится, будет
Явь цветной.
* * *
Нам связная речь не дается,
Как статуе Летнего сада,
Когда в нетерпении рвется
Закатного неба помада.
Проглочено слово, и звуки
Грустят виновато.
Обняться? — но руки, но руки…
Отбиты когда-то.
Или перышко мяты…
Рафаэль Шустерович
Доверься запаху в промокшей темноте.
Граница нежности — перо увядшей мяты:
Вновь перечные простыни помяты
И всхлипы зависают в долготе…
Принюхайся — и различимей мы:
Восточный Крым, арендное жилище,
Пыльцой предчувствий
Звезд опавших тыща
На складки диабазовой чалмы.
Пей аромат: крылечко, огород,
Ты на коленях, поцелуй без срока,
Ментол в крови, не знающий оттока
В грядущий год…