Опубликовано в журнале Звезда, номер 6, 2006
Имя Героя Советского Союза подводника Израиля Ильича Фисановича многократно упоминалось в военных сводках Совинформбюро, советских газетах, кинохронике. В 1942-1943 гг. почта СССР выпустила две открытки с его портретами (на одной из них портрет сопровождался текстом на английском языке). В 1980-е гг. по советскому телевидению была показана смонтированная американцами по нашим кинохроникам времен войны двенадцатисерийная киноэпопея «Великая Отечественная». В шестой и восьмой сериях два эпизода посвящены Фисановичу: встреча его подводной лодки после третьего боевого похода и вручение Фисановичу американского ордена «Морской крест». В послании президента США Рузвельта было сказано, что орден вручен за выдающуюся смелость, преданность своему делу и инициативу. Илья Эренбург, выступая в Верховном Совете СССР, говорил о Фисановиче как о примере воинской доблести еврейского народа. О Фисановиче неоднократно писал Вениамин Каверин. Напомню эпизод в «Двух капитанах», когда герой повести — полярный летчик обнаружил немецкий корабль, сообщил командованию Северного флота его координаты и «известный подводник Ф.» этот корабль потопил. Каверин написал о Фисановиче яркий и поэтичный очерк «История └малютки»» (подводной лодки М-172), опубликованный в «Известиях» 27 июля 1943 г. Фотографии Фисановича были выставлены в каждом поселке Еврейской автономной области. Его имя можно встретить в произведениях Макса Зингера, Николая Михайловского, Георгия Семенова, Николая Ланина, Льва Кассиля, Александра Солженицына и др.
В январе 1944 г. Фисанович получил сигнальный экземпляр своей книги «Записки подводника», изданной Военмориздатом и мгновенно разошедшейся среди моряков. Карманного формата книга содержала небольшую часть сохранившейся в семье рукописи. Впоследствии вдова Фисановича Елена Андреевна Бурьянова добилась ее переиздания. В книгу, выпущенную Воениздатом в
1956 г. под названием «История └малютки»», вошли некоторые ранее неопубликованные главы и снимки известных военных фотокорреспондентов. Книга была вновь моментально раскуплена. После смерти матери в 1985 г. в ее архиве я нашел переписку с Зингером, Германом, Граниным, Симоновым, Кавериным, Тимуром Гайдаром, Михайловским, а также неизвестные мне ранее отцовские рукописи. Разбирая их, я пришел к мысли, что все это надо предложить отечественному читателю — не только морякам, но всем, кому интересна и дорога наша история. Завязал переписку, работал в библиотеках и архивах. Постепенно сформировался план новой книги. В частности, в нее вошли очерки об И. И. Фисановиче и выдержки из книг разных авторов.
Сборник объемом 230 страниц был издан в 1990 г. харьковским издательством «Прапор» под названием «Не вернулся из боя». Работа над сборником дала мне материал для этой статьи.
* * *
Израиль Фисанович родился 14 (27) октября 1914 г. в Елисаветграде (ныне Кировоград) на Украине. Его отец Илья Львович был призван в царскую армию, воевал рядовым в конной артиллерии и вернулся домой в 1918 г. Через год родился Натан, младший брат Изи. В 1922 г. семья переехала в Харьков. Здесь Изя закончил семилетку и поступил в школу ФЗУ при заводе сельскохозяйственных машин «Серп и молот». По окончании школы ФЗУ Харьковский горком КСМУ направил его в Военно-морское училище имени М. В. Фрунзе. Среди шестисот сокурсников он оказался самым молодым и, по-видимому, самым неподготовленным к флотской службе физически и морально. Но он решил, что море — его судьба, и занялся самовоспитанием. В результате за четыре года — 14 поощрений командования за успехи в учебе, бдительность при несении караульной службы и 200% выработки на субботниках. В свидетельстве об окончании только отличные оценки. Первый по выпуску, он был сфотографирован у развернутого знамени училища и получил от наркома Обороны К. Е. Ворошилова именные серебряные часы. И здоровье его окрепло — сдал нормы ГТО 2-й ступени.
По традиции первому по успеваемости выпускнику военного училища предоставляли право выбора места службы. Но в 1936 г. уже ощущалось приближение большой войны. Советский морской флот срочно пополняли новыми боевыми кораблями. Возникла нехватка подготовленных специалистов, особенно штурманов подводного плавания. Поэтому лучших выпускников училища направили на только что спущенные на воду подводные лодки, еще не присвоив им офицерского звания. Фисанович был назначен командиром БЧ 1-4 (то есть ответственным за штурманскую и радиоакустическую службу) на малую подводную лодку М-77, которая базировалась в Ораниенбауме, в пятидесяти километрах от Ленинграда. Он появился на лодке в курсантском обмундировании и был встречен командой настороженно. Это понятно: на сложнейшем по устройству боевом корабле тех лет, где было всего шестнадцать человек команды и от грамотных и умелых действий каждого зависела жизнь всех, назначение самого молодого в экипаже, да еще и курсанта, на одну из самых ответственных должностей ничего другого вызвать не могло. Но уже через месяц экипаж убедился, что на лодке служит не только толковый штурман, но и настоящий подводник. Каждый новый член экипажа на подлодке сдавал зачет по устройству корабля и его жизнеобеспечению. Надо было знать и находить впотьмах, на ощупь в каждом из шести отсеков любой вентиль и любую кнопку, от которых зависели погружение и всплытие лодки и работа ее механизмов. По правилам на ознакомление отводится месяц, но месяца у Фисановича не было: лодка постоянно находилась в учебно-тренировочных походах. И он сдал этот зачет без дополнительной подготовки. А поздней осенью, когда стали подводить итоги летних плаваний, выяснилось, что на М-77 служит лучший штурман 3-й бригады подплава Балтийского флота. В первый год службы доказать, что ты лучший среди двух десятков штурманов, в том числе офицеров со стажем, это серьезный успех. К осени следующего года его, самого молодого лейтенанта подплава, назначают флагманским штурманом дивизиона малых подводных лодок — «малюток», то есть ответственным за работу пяти штурманов. Весной 1938 г. Фисанович был назначен командиром малой подводной лодки М-84. Ему присваивают очередное воинское звание старший лейтенант.
Одновременно с Балтийским пополнялись и другие флоты страны, и там тоже не хватало специалистов. В августе 1938 г. Фисановича назначают флагманским штурманом штаба Северного флота, на должность капитана 1-го ранга. Всю осень и зиму он плавает на различных кораблях и подлодках, детально знакомясь с побережьем, мелями и течениями Баренцева и Белого морей, и доказывает свою состоятельность на новом месте службы.
Но тут произошли два события, которые по тем временам могли сломать карьеру любому офицеру. В Харькове арестовали его отца Илью Львовича, обвинили в шпионаже в пользу фашистской Германии, и он под пытками подписал «признание». Мне удалось в 1987 г. получить справку из Харьковского управления КГБ, а потом и свидетельство о реабилитации деда ввиду отсутствия улик. Жаль, что Израиль Фисанович не смог увидеть этих документов. Но он не поверил обвинениям в адрес отца и, когда в апреле 1939 г. тот умер в тюремной больнице, поехал на его похороны. В том же году исключили из партии тетку его жены — за «потерю политической бдительности»: не донесла на сотрудницу, рассказавшую политический анекдот. В связи с этими событиями Фисановичу отказали в направлении на курсы усовершенствования, задержали прием в партию и понизили в должности — назначили флагманским штурманом бригады.
В новой должности Фисанович быстро освоился. Он уже был знаком с условиями судовождения в северных морях и хорошо знал специфику подплава. Спустя год (после четырех лет кандидатского стажа) его все-таки приняли в партию и направили на курсы усовершенствования в Ленинград. Без этого продвижение по службе в те годы было невозможно. По окончании курсов офицеры получали назначение помощниками командиров крупных подводных лодок. Однако начало Великой Отечественной войны заставило сократить программу. Досрочный выпуск состоялся 5 июля 1941 г. Фисановича наградили значком «Отличник ВМФ» и присвоили очередное звание капитан-лейтенант. Служить ему вновь предстояло на Северном флоте. Он выехал 8 июля и, не раз попадая под бомбежки, к 12 июля добрался до штаба Северного флота в поселке Полярное, где получил назначение помощником командира подводной лодки Щ-404. Лодка в то время находилась в море, и его временно поставили дежурным по штабу. Но тут случай круто повернул его судьбу.
Малая подводная лодка М-172 под командованием старшего лейтенанта Дмитрия Яковлевича Лысенко вернулась из своего первого боевого похода с серьезными повреждениями носовой части. Оказалось, что командир, вместо того чтобы атаковать неприятельский корабль, стал уклоняться от боя, маневрируя вслепую. В результате лодка сбилась с курса и, ударившись о береговые скалы, помяла носовую часть. Лысенко отдали под трибунал, лодку поставили на ремонт, а командование стало срочно подбирать нового командира. Выбор пал на Фисановича. Перед ним стояли две задачи — ремонт лодки (с ним справились к 11 августа) и восстановление боеготовности команды, потерявшей веру в свои силы. Как только после ремонта лодку спустили на воду, новый командир и экипаж приступили к тренировкам. Все семь тренировочных «боевых задач» были сданы за неделю, и 18 августа «малютка» М-172 вышла в поход.
По флотским правилам в первый раз нового командира должен сопровождать более опытный моряк. Обычно это делает командир дивизиона. Но командир дивизиона «малюток» капитан 2-го ранга Николай Иванович Морозов был в море на другой подлодке и обеспечивать Фисановича назначили командира дивизиона средних лодок — «щук» — капитана 2-го ранга Ивана Александровича Колышкина (впоследствии — Герой Советского Союза, контр-адмирал).
Несколько слов о том, что представляла собой малая подводная лодка М-172. Это был современный по тому времени корабль водоизмещением 200 т при полном погружении, с надводной скоростью 13 узлов (миль/час), подводной максимальной скоростью — 6 узлов и крейсерской — 4 узла. Автономность — 10 суток. Вооружение — два носовых торпедных аппарата с двумя торпедами (запасных не было) и артиллерийское орудие калибра 45 мм против воздушных целей. Команда — 20 человек. Условия обитания чудовищные: ни помыться, ни отдохнуть. Даже у командира не было своей койки. Сменные вахты только у главных механизмов, остальные вообще не имели смены. Через два-три дня кожа людей покрывалась «подводным загаром» — смесью пота, испарений масел и кислот из аккумуляторной батареи и копоти от дизеля. Вот в каких условиях сражались моряки малых подводных лодок. «Малютки» воевали, уходя от базы обычно не более чем на 100-200 миль, так как противник был рядом — фронт почти вплотную подошел к Мурманску.
Идя в поход, Фисанович наметил дерзкий план прорваться во вражескую гавань Лиинахамари, расположенную в финском фиорде Петсамо-Вуоно. Там, в непосредственной близости от линии фронта, немцы разгружали суда
с боеприпасами, техникой и войсками, пришедшими на смену потрепанным
в боях частям. В гавань уже попытался прорваться его друг — командир подлодки М-174 Николай Ефимович Егоров, однако атаковать врага ему не удалось. Колышкин согласился с планом Фисановича, но советовал присмотреться к режиму охраны фиорда. После двух суток тщательного наблюдения М-172 в подводном положении медленно подобралась к противнику. Шли по картам и компасу, изредка на мгновение поднимая перископ. Удалось незаметно проскользнуть под кораблями охранения. Когда, согласно расчетам, оказались у входа в бухту Лиинахамари, подняли перископ, осмотрелись. Впереди,
в полукилометре, у причала разгружался пароход. Работали подъемные краны, суетились грузчики. Из трубы парохода шел дым. Фисанович направил торпеду, прицеливаясь по трубе. Разворачиваясь на выход из бухты, услышали взрыв. В своих воспоминаниях («В глубинах полярных морей». М., 1970) Колышкин писал, что на мгновение он поднял перископ, увидел, как над судном взметнулось облако дыма и пыли, и радостно поздравил экипаж. Тогда на Северном флоте это была всего вторая победа. Немцы, не предполагая такой дерзости советских подводников, долго искали в небе английские самолеты и бросились в погоню за подлодкой поздно, когда она уже выходила в открытое море. Спустя сутки М-172 второй торпедой утопила еще одно вражеское судно.
Этот двойной успех изменил представление о боевой ценности «малюток». До этого в них не верили. По оценке командующего Северным флотом вице-адмирала Арсения Григорьевича Головко, это была «первая по-настоящему знаменательная победа, определившая наши возможности в борьбе с врагом на его коммуникациях…» (А. Г. Головко. «Потомству в пример». В сборнике «Это было на Крайнем Севере». Мурманск, 1965). После этого похода наши «малютки» прочно «оседлали» подступы к прифронтовым портам врага, значительно сократив снабжение фашистских войск на северном фланге и резко ослабив их натиск.
Во второй поход Фисановича обеспечивал командир дивизиона «малюток» Н. И. Морозов. М-172 обнаружила и потопила тщательно охраняемый вражеский транспорт. По возвращении из похода весь экипаж лодки был награжден орденами. Но командование приказало в тот же вечер вновь выйти в море. Причины такой поспешности были очень вескими: группа наших разведчиков с боями вырывалась из немецких тылов, но пройти через линию фронта не могла. Три раза их безуспешно пытались эвакуировать наши корабли, и вот для осуществления четвертой попытки к берегам противника направлялась М-172. Подводники успешно справились с заданием и получили благодарность командования.
Пятый боевой поход М-172 (и четвертый под командованием Фисановича) начался 18 сентября 1941 г. Подводные лодки, имея форму сигары, в шторм подвержены качке как никакие другие корабли. А шторм был страшный: на двадцатиметровых волнах при одиннадцатибалльных шквалах ледяного ветра крен лодки достигал 70 градусов, расплескивался сернокислый электролит аккумуляторов, угрожая аварией. Спасаясь от качки, погрузились на глубину
30 м, нейтрализовали разлившийся электролит, но при всплытии все повторилось, а с разряженными аккумуляторами лодка небоеспособна. Да еще волнорезы (крышки) торпедных аппаратов под страшными ударами волн перестали открываться. Попытались укрыться в одной из бухт, но там уже находился наш тральщик. Его команда приняла нашу лодку за вражескую и принялась обстреливать ее и бомбить глубинными бомбами. Едва ушли от своих, погрузившись и расходуя последние запасы электроэнергии. Вернувшись в базу, лодка встала на непродолжительный ремонт.
В шестой поход 4 ноября произошло смертельно опасное ЧП. Находясь под водой вблизи вражеского берега, М-172 несла боевое дежурство. Из-за малочисленности члены экипажа имели по две-три боевые специальности. Молодой матрос Василий Немов был вторым торпедистом, командиром орудийного расчета и коком, когда обстановка позволяла готовить горячую пищу. Занятый поварским делом, он получил команду осушить балластную цистерну, чтобы подвсплыть под перископ. Ощупью найдя маховик, стал его крутить. Лодка камнем пошла ко дну: по ошибке он принял воду в цистерну срочного погружения. На запредельной глубине корпус начал трещать. На помощь Немову бросился трюмный машинист Петр Пугаев. Вдвоем им удалось продуть все цистерны и спасти лодку от гибели, но теперь она стремительно всплывала на виду артиллерийских батарей противника. Этого тоже нельзя было допустить. Срочно принимается в цистерны забортная вода — лодка устремляется ко дну, продувают цистерны — лодка рвется на поверхность. После долгой опасной балансировки удалось удержаться на нужной глубине. Дав «остыть» нервам, Фисанович сказал Немову, что такого растяпу надо бы с позором выгнать, но понимая, какого страха он натерпелся, можно быть уверенным, что урок не прошел даром и что в будущем Немов не допустит небрежности. И действительно, Немов стал одним из лучших членов экипажа, надежным помощником командира. (Он погиб вместе с Фисановичем 27 июля 1944 г. на подводной лодке В-1.)
Я специально подробно рассказываю об этих безуспешных походах, чтобы дать представление о проблемах службы подводников на Севере. В зимние месяцы походы осложнялись обмерзанием надводной части корабля, превращавшим его в ледяную гору. Выручал Гольфстрим, поддерживая температуру воды +4╟ С на глубине Баренцевого моря. Приходилось погружаться чаще, чем требовала боевая обстановка, чтобы растопить ледяной панцирь. Коркой льда обрастала и одежда командира, штурмана и сигнальщика, находившихся на капитанском мостике при надводном положении лодки. К этому следует добавить страшной силы удары ледяных волн, способных смыть людей в море и повредить стальные конструкции. Так, в седьмом походе был поврежден упорный подшипник вала гребного винта. Лодка в любой момент могла потерять ход и стать легкой добычей врага. Только высокое мастерство и невероятное упорство мотористов, возглавляемых инженером-механиком Георгием Флегонтовичем Каратаевым, позволили вернуться в базу. Ремонт продолжался три месяца. Вскоре Каратаев был назначен флагманским механиком дивизиона и не участвовал в следующих походах «малютки». В пятидесятые-восьмидесятые годы он опубликовал серию статей о подводной лодке М-172 и ее командире.
После ремонта боевые походы 12, 15 и 20 апреля 1942 г. ознаменовались потоплением двух транспортов и одного танкера фашистов. Сплоченная волей и мастерством командира команда стала коллективом виртуозов подводного боя. А в следующем, десятом походе произошло событие, которое в 1984 г., в большой статье в газете «Правда», было охарактеризовано как «прообраз действий атомного подводного флота». Старшина 1-й статьи Анатолий Васильевич Шумихин — гидроакустик лодки сумел с помощью своей, в те годы довольно несовершенной аппаратуры не только услышать приближение вражеских судов намного раньше, чем это было доступно акустикам других кораблей, но и определить их количество, курс и скорость. В тот день над морем висел непроницаемый туман. Ориентируясь на показания гидроакустика, командир вслепую подошел к точке атаки. Только тогда он смог увидеть нечеткий силуэт вражеского судна и уничтожить его торпедами. Такая перископно-акустическая атака была осуществлена впервые в практике подводного флота и стала предметом изучения для подводников многих стран. Слава Шумихина — лучшего «слухача» Северного флота — в послевоенные годы была продолжена «Шумихинским движением» — соревнованием акустиков флотов.
15 мая 1942 г. М-172 вышла в одиннадцатый боевой поход, ставший для подводников Советского Союза хрестоматийным примером стойкости и героизма. Обнаружив вражеский транспорт в окружении кораблей охранения, лодка торпедировала его с близкой дистанции и потопила. Вообще атаки на предельно коротких дистанциях легли в основу тактики Фисановича. Такие атаки гарантировали попадание торпед в цель, но были очень опасны: противник мог легко засечь координаты и контратаковать.
На этот раз немцы определили положение лодки быстро и довольно точно. Их глубинные бомбы рвались в непосредственной близости от М-172, некоторые в десяти-пятнадцати метрах от корпуса, образуя в нем вмятины, расшатывая и выводя из строя механизмы и приборы, травмируя и сбивая с ног подводников. Близкие разрывы повредили корпус топливной цистерны. Соляр, вытекая из нее и появляясь на поверхности моря характерными пятнами, выдавал место расположения. Это позволяло бомбить еще более прицельно. Только несгибаемая стойкость экипажа, точные данные едва не оглохшего от близких взрывов Шумихина о расположении и курсах немецких кораблей и умелые маневры командира позволили вслепую, с поврежденными неработающими компасами в течение десяти часов уклоняться от бомбежки. Уходили к своим берегам, ориентируясь по показаниям эхолота на глубины моря, которые Фисанович досконально изучил еще до войны, будучи флаг-штурманом флота и бригады подплава. На лодке был флагманский врач бригады Залман Самуилович Гусинский. В поход он пошел с целью проверки новых способов регенерации воздуха, и его знания очень пригодились. В лодке, идущей в подводном положении, постепенно накапливался углекислый газ, выдыхаемый экипажем, и за десять часов непрерывного боя воздух стал совершенно непригодным для дыхания. Гусинский, используя имеющееся оборудование, старался замедлить процесс накопления углекислоты, повысить содержание кислорода. Попутно он отмечал близкие разрывы глубинных бомб, откладывая спички, а когда спички кончились, начал ломать их пополам. Потом насчитали 324 взрыва. Наконец лодка, маневрируя, приблизилась к нашим берегам, и подводники сквозь толщу воды услышали, как залпы береговых орудий отгоняют врага. Дышать было совсем нечем, и М-172 всплыла в пределах досягаемости артиллерии немецких кораблей. Немцы выпустили по лодке до сорока снарядов, но были остановлены нашими батареями. Тогда лодку атаковал немецкий самолет, сбросив на нее четыре авиабомбы и причинив ей новые повреждения. И все-таки она своим ходом пришла в базу. В музее Северного флота хранится треснувшая от близкого разрыва электрическая лампочка. Под ней надпись: «Подлодка М-172. 16 мая 1942 года. 324 глуб. бомбы, артобстрел, 4 авиабомбы». Подводники считают эти данные мировым рекордом жизнестойкости.
Для ремонта потребовалось пять месяцев. Огромные вмятины корпуса
устранить силами специалистов-североморцев не удавалось. Пришлось вызвать инженеров из блокадного Ленинграда. Мужество экипажа было отмечено высокими наградами. Лодку посетили писатель Евгений Петров и поэт Константин Симонов. В этот период Фисанович был кооптирован в Еврейский антифашистский комитет и побывал в Москве.
По завершении ремонта в двенадцатом боевом походе команда М-172 выполнила ответственное и очень опасное задание. В последней декаде октября 1942 г. лодка подошла к занятому немцами норвежскому побережью и высадила разведгруппу. Следующий, тринадцатый поход состоялся в конце декабря. Восемь суток в восьмибалльный шторм подводники искали встречи с врагом, но море было пустынно. Пришлось возвращаться ни с чем. В четырнадцатом походе в ночь с 22-го на 23 января 1943 г. командир и боцман Николай Павлович Тихоненко увидели немецкий эсминец. Было очень темно, и маленькую лодку враг не заметил. Но и подводники обнаружили неприятеля, когда погружаться было поздно. Атаку произвели двумя торпедами почти в упор и увидели, как эсминец тонет. В пятнадцатом походе М-172 в ночь на
1 февраля двумя торпедами потопила крупный транспорт противника, тоже находясь в надводном положении. Командир и сигнальщик Виктор Семенов, наблюдавшие гибель вражеского судна, замешкались, и лодка едва успела погрузиться, уходя от атаки кораблей охранения. В шестнадцатом походе 25 февраля заметили эсминец из числа захваченных немцами при оккупации Норвегии, идущий под немецким флагом, и потопили его двумя торпедами. На боевом счету М-172 было уже одиннадцать неприятельских кораблей и судов.
В семнадцатом походе на подлодке находился корреспондент центральной морской газеты «Красный флот» Николай Николаевич Ланин. В 1936-1937 гг. он в должности радиста служил с Фисановичем на М-77. На этот раз М-172 потопила крупный транспорт фашистов, но корабли конвоя обнаружили лодку и более двух часов преследовали и бомбили ее. Положение становилось критическим. Были опять получены повреждения. Позднее Ланин писал, что, снимая нервное напряжение членов команды, Фисанович с подчеркнуто ироничным уважением произнес, так чтобы его услышали во всех отсеках: «Да-а, нарвались на мастеров. Ничего, мы их сейчас обманем…» Несмотря на опасную ситуацию, подводники рассмеялись, и им действительно вскоре удалось уйти от преследования.
5 мая 1943 г. М-172 ушла в свой восемнадцатый боевой поход, последний под командованием Фисановича. Потопили крупный немецкий транспорт. Обозленные немцы в течение трех часов бомбили с кораблей и самолетов. По приходе в базу израненная лодка опять была поставлена на ремонт, а Фисанович с 3 августа 1943 г. возглавил 6-й дивизион «малюток». Командовать М-172 назначили капитан-лейтенанта Ивана Андреевича Кунца. Лодка вышла еще в два похода. Первый из них был безрезультатным, а во втором, 16 октября 1943 г., «малютка» погибла.
Отец тяжело переживал гибель своих друзей. А беда, как говорят, не приходит одна. В боях за Латвию был смертельно ранен и вскоре скончался в госпитале его младший брат, командир минометной роты капитан Натан Ильич Фисанович. К этому же времени окончательно рассеялись сомнения в том, что погиб его дядя по материнской линии, капитан Наум Израилевич Шехтер. Отец гордился его воинским подвигом. В газете «Известия» от 29 июля 1941 г. была опубликована заметка «Капитан Шехтер». В ней говорилось, что Шехтер возглавил полк, который немцы отрезали от командования. Внезапным ударом полк отбросил противника, начавшего форсировать водный рубеж. Дважды раненный, Шехтер четверо суток руководил боем, пока не передал командование прибывшему ему на смену офицеру. При последующем отступлении наших войск Наум Израилевич оказался в окружении и пропал без вести.
Итак, за два года под командованием Израиля Фисановича М-172 совершила семнадцать боевых походов. Было потоплено два крупных боевых корабля и одиннадцать судов противника. Кроме того, были выполнены задания по эвакуации и десантированию разведгрупп в немецкий тыл. Все члены экипажа были награждены орденами и медалями, многие неоднократно. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 апреля 1942 г. флаг подводной лодки М-172 украсил орден Красного Знамени, а в апреле 1943 г. приказом наркома Военно-Морского флота Краснознаменная подводная лодка М-172 была преобразована в гвардейскую. В истории отечественного флота было всего четыре гвардейских Краснознаменных корабля, и один из них — «малютка» М-172.
Высоких наград и отличий был удостоен и ее командир Израиль Ильич Фисанович: 8 ноября 1941 г. — орден Красного Знамени, 3 апреля 1942 г. — Герой Советского Союза с вручением Золотой Звезды и ордена Ленина, 27 мая 1942 г. — капитан 3-го ранга, 2 июля 1942 г. — второй орден Красного Знамени, 26 января 1943 г. — орден Отечественной войны 1-й степени, апрель 1943 г. — капитан 2-го ранга (самый молодой в этом звании в советском флоте, ему было 28 лет). В июле 1943 г. ему вручили американский орден «Морской крест».
Фисанович продолжал выходить в боевые походы, контролируя действия командиров подводных лодок своего дивизиона. Так, в походе с командиром только что вступившей в строй подводной лодки М-107 капитан-лейтенантом В. П. Кофановым в сентябре 1943 г. удалось обнаружить и потопить крупное судно врага. Встречать лодку пришел командующий Северным флотом адмирал Головко. Заметив смущение молодого командира, Израиль Ильич ободряюще сказал ему: «Вы потопили, вам и докладывать!»
* * *
Осенью 1943 г. под ударами войск антигитлеровской коалиции капитулировала фашистская Италия, сдав англо-американским союзникам более 65% своего флота (оставшуюся часть перехватили немцы). Правительство СССР потребовало свою долю трофеев. Так как сдавшиеся итальянские моряки выразили готовность воевать против Германии, было решено передать Советам адекватное количество английских и американских кораблей. Для их приемки в Англию направили советские экипажи, один из которых возглавлял Фисанович. За два месяца его команда освоила британскую среднюю субмарину «Санфиш» (в переводе — «Камбала»). Лодке присвоили индекс В-1.
25 июля 1944 г. подводная лодка В-1 под советским Военно-морским флагом покинула шотландский порт Лервик, но до Полярного не дошла… Долгое время причины ее гибели оставались невыясненными. Только в послевоенные годы удалось установить, что 27 июля 1944 г. в 9 часов 39 минут по Гринвичу в 230 милях к северу от Шотландских островов, в точке с координатами 64╟34′ северной широты и 1╟16′ западной долготы, лодку атаковал и потопил самолет британской береговой охраны. На запросы военных и дипломатических служб англичане долгое время отвечали уклончиво, но в 1950-1960-х гг. в Британии и в США были опубликованы монографии Лентона, Лискомба, Роскилла и Конуэя, в которых был признан факт потопления советской подводной лодки В-1 британским бомбардировщиком — «по ошибке». В начале 1990-х на мой запрос на имя премьер-министра Великобритании М. Тэтчер я получил такой же ответ. В советской морской историографии высказывалось мнение, что Британское адмиралтейство попросту не хотело передавать Советам эту лодку.
Израиль Ильич Фисанович навечно зачислен в одну из воинских частей Северного флота. Ему посвящены экспозиции в Центральном военно-морском музее в Санкт-Петербурге и в Музее Северного флота. Его именем были названы улицы в Полярном, Кировограде и Харькове. Хочется верить, что этот человек, внесший заметный вклад в общее дело борьбы с фашизмом, останется в памяти народа.