Опубликовано в журнале Звезда, номер 6, 2003
* * * Средь заключенных в этот душный мрак Я выбрала бы Вас. Вступила с Вами в брак, Чтоб спать, прижавшись, в темноте, на нарах. Чтоб поутру входящие в барак Бросали луч скользящий и впотьмах Искали новорожденную пару. И, стоя в разукрашенном строю, Я б не сводила глаз с косынки Вашей белой. И, обомлев под взглядом узницы дебелой, Душила бы в себе ответную змею. И обязательным мне видится скандал, И синяки, и кровь на побледневшем лике. И Ваши слезы, и тюремные гвоздики, И горький, впопыхах украденный сандал. Мы б прятались в столовой у котла, Пока все девушки снеговиков лепили. Вдыхали бы тяжелый запах пыли, И угольки его, сгоревшие дотла. На маленькой груди снеговика Я б плакала о том, чему названья нету. А утром - Ваша, вновь метнувшаяся к свету, Такая узенькая, легкая рука. * * * Влюбленным, встретившим хрустальную весну, Воздушный Петергоф, замерзшие фонтаны, Фавнят, ночующих под снегом, И в свете фонаря ожившую сосну, Оставленным стоять среди снегов И созерцающим дрожанье огоньков... К ним благосклонна тишина залива. Природа в этот день невнятна и пуглива. И норовит за ними подглядеть. И посылает луч, и прячет солнце. И делает все так наоборот. Когда ее он за руку берет, Проворный белый свет, не спрашивая, льется. Томятся музы, жадные до слез, Классических венков, замерзших лоз. * * * Я учу сына писать буквы. Дождь барабанит в стекло. Наверное, этой осенью Мне больше не будет светло. Среди белья мне попалось Бабочкино крыло. Бабочка долго металась, Хотела найти приют. На зиму здесь осталась. Здесь ее не убьют. В блюдце сиропа нальют Самую малость. Бабочек летом кормить Меня научил математик Дима Серов. Я предоставила кров Бабочке в нашей кровати. Я предоставила кров Бабочке в нашем склепе. Пусть она сны мои лепит. * * * Стряхивая паучка с предплечья, южной ночью Вспоминаю, как крепко держали грифоны свои уздечки, Чтобы с моста я, листая ночи странички, не угодила в речку. В черную прорубь. В отдаленье от этого крена, перед грифонами я преклоняю колена. Они же не дали свалиться мне в темную воду. Они ведь кусали колечки. И выжгли мне волчью свободу на темном предплечье. * * * Вернись в этот город. Пусть будет темно. И снова уедь, Непременно во мраке. Ты станешь известен Здесь каждой собаке. И каждой старушке, Глядящей в окно. И каждая, может быть, Сольвейг, Ассоль. Поверь мне, Уж я это знаю отлично. Пускай же провинции Твердая соль Блеснет и смешается С солью столичной, Что ты привезешь На своих башмаках. Да, комкая адрес В замерзших руках, Вернись в этот город. Пусть будет светло. Пусть колокол В чистое небо ворвется...