Публикация и вступительная заметка Никиты Кривошеина
К 100-летию СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ВЛАДЫКИ ВАСИЛИЯ
Опубликовано в журнале Звезда, номер 12, 2000
Перевод Никита Кривошеин
К 100-летию СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ВЛАДЫКИ ВАСИЛИЯ
(КРИВОШЕИНА), АРХИЕПИСКОПА БРЮССЕЛЬСКОГО И БЕЛЬГИЙСКОГОКак-то, обедая с Владыкой в Брюсселе, я попросил его растолковать давно интриговавший меня стих Пророка Даниила: «…время, полу-время и времена…» Дядя, не задумываясь, ответил очень убедительным профетически-эсхатологическим разъяснением.
По-прежнему все же хочется эти три таинственные категории Бергсоновой «длительности» попытаться «заземлить» и отнести к единственному времени нашего общего календаря.
Это я к тому, как выбрался момент и место публикации не издававшихся до сих пор записей Владыки о выступлении митрополита Таллинского Алексия на Соборе 1971 г.
Место — страницы «Звезды», ставшие гостеприимными для писаний Владыки. Журнал во всех смыслах слова — светский, так что недовольство Синода или огорчения тартюфов, желающих сплошной «благолепности», — не в счет.
Решение издать этот отрывок мне, как единственному душеприказчику Владыки, пришло из-за ощущения неполноты исполненности дядиного завета:
«Правда. Одна правда. Вся правда, мне лично известная… В жизни я привык, по какому-то инстинкту или интуиции, различать людей на симпатичных и антипатичных, на тех, кому можно доверять, и тех, кому нельзя… Я не претендую, что моя интуиция всегда безошибочна», — так писал Владыка в своих «Воспоминаниях». Публикуемый ниже отрывок из этих «Воспоминаний» в изданную книгу (Архиепископ Василий (Кривошеин). Воспоминания. Письма. Нижний Новгород, 1998) не вошел.
Выбор даты публикации (столетие подоспело и, главное, обстоятельства собрались) не мне относить к «полу-времени или временам». Льщусь тем, что интуиция, Бог даст, не подведет меня, как она в решительные минуты не подводила моего дядю. Она подсказывает мне, что публикация этих страниц вполне своевременна…
Н. К.
Начался доклад митрополита Таллинского Алексия «О миротворческой деятельности Русской Православной Церкви» (ЖМП № 7/1971, с. 45—62). Одно из тяжелых воспоминаний о Соборе. Начатая, правда, в религиозных тонах («Блаженны миротворцы» и т.д.), речь митрополита Алексия скоро стала принимать определенно политический характер, и чем далее, тем более, чтобы завершиться в явно прокоммунистическом финале, более уместном на каком-нибудь созванном властями в Советском Союзе митинге, чем на Соборе епископов Православной Церкви. Впрочем, уже с самого начала митр. Алексий заявил о соответствии «миротворческой» деятельности Русской Церкви заданиям советского правительства: «Как вы знаете, в служении и свидетельстве Русской Православной Церкви миротворческая деятельность имеет большое значение и занимает важное место. Эта миротворческая деятельность отвечает интересам свободолюбивого человечества и соответствует миролюбивой политике, проводимой Советским государством и полностью поддерживаемой нашей Церковью». Далее, произвольно толкуя, как это, увы, принято, евангельский текст «в человеках благоволение» в чуждом православному пониманию смысле «в людях доброй воли», под которыми подразумеваются безбожники, с которыми должно сотрудничать в «борьбе за мир», митр. Алексий останавливается на столь часто трактованной на Соборе теме патриотизма, о необходимости гармонического сочетания любви к своему народу и отечеству с устремлением ко благу всего человечества в целом. «Патриотизм является нормальным состоянием христианина». Это дает ему повод бросить упрек тем русским иерархам, которые не сразу признали октябрьский переворот (патриарху Тихону, можно думать. — А. В.1: «Мы с горечью вспоминаем тот факт, что многие иерархи Русской Православной Церкви и часть ее клира не поняли исторической обусловленности Великой Октябрьской Социалистической революции 1917 года в нашей стране… не поняли эпохальности этой революции, освободившей народы нашей Родины от капиталистического рабства… Однако, к чести своей, ряд видных деятелей Церкви, и прежде всего архиепископ Владимирский Сергий (Страгородский), сумели правильно осмыслить происходившие события». Далее шел подробный перечень всех «миротворческих» действий Русской Церкви. Не будем останавливаться на нем — ничего нового Владыка Алексий нам не сообщил. Отметим вряд ли искреннюю в его устах высокую оценку митрополита Никодима как председателя «Иностранного» Отдела Патриархии: «Мы все знаем, сколько времени, сил, творческой энергии отдает этому священному служению (миротворчеству) Высокопреосвященный митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим, возглавляющий этот Отдел уже более десяти лет». Митр. Алексий счел нужным также отметить участие Русской Церкви в так называемом «фонде мира», «цель которого — осуществлять сбор денежных пожертвований для финансирования работы общественных организаций в пользу мира между народами. Как член правления Советского фонда мира, я свидетельствую об интенсивном потоке средств, поступающих в этот фонд от добровольных сборов, осуществляемых нашим верующим народом». (От себя скажем: всем известно, что этот пресловутый «добровольный» фонд является средством беззастенчивого грабежа церквей. Размеры взноса для каждого прихода определяются уполномоченными по их усмотрению. Недавно в Калужской епархии уполномоченный «обложил» один из храмов таким большим взносом, что после его уплаты в фонд мира у храма не хватило денег на требуемый властями ремонт, за что храм был ими закрыт. Когда я спросил об этом епископа Калужского Доната, правда ли, что у вас закрыли церковь, он мне ответил: «Да, знаете ли, это был громадный храм, а молящихся всего пять-шесть старушек. Пришлось закрыть». Кто этому поверит? Всюду храмы переполнены, а тут всего пять-шесть старушек! — А. В.) Снова возвращаясь к теме советского патриотизма, митр. Алексий сделал важное и очень характерное для нашего Собора разграничение, кому этот «советский патриотизм» обязателен и кому нет: «Я хочу прежде всего сказать, что мы, архипастыри, пастыри и миряне, граждане Советского Союза, исполнены высокого чувства советского патриотизма, определяющего наше отношение к тому обществу, частью которого мы являемся, и к его задачам, преследующим цели установления на всей земле мира и справедливости… Однако это обстоятельство отнюдь не означает отсутствия у нас уважения к тем членам нашей Святой Церкви, которые являются гражданами иных государств и отличаются от нас своими взглядами, ибо нас всех объединяет общее стремление всемерно трудиться над укреплением мира и дружбы между всеми народами». Далее следовал обзор исторических событий в коммунистическом духе: тут и убеждение, что победа Советского Союза стала возможной только потому, что в нем справедливый строй, и изобличение США за холодную войну: «Все чаще раздавались из-за океана призывы к развязыванию прямых военных действий против СССР. Наличие у США атомного оружия окрыляло безрассудные умы. Антисоветская пропаганда мутным потоком отравляла сознание народов западных стран». Вообще, «антисоветизм» и «антикоммунизм» объявляются новыми тяжкими смертными грехами. Делается призыв «преодолевать антикоммунизм как движение ненавистничества». (А почему не «антифашизм» также? Ведь он тоже может быть назван «движением ненавистничества»? — А. В.) Среди всего прочего отметим критику Всемирного Совета Церквей за его, по мнению оратора, недостаточное миротворчество: «Всемирным Советом за этот период предприняты были и такие шаги, которые с нашей точки зрения отнюдь не могут расцениваться как действительно полезные, особенно в отношении ослабления напряженности в мире и укрепления международного сотрудничества». (Очевидно, здесь имеется в виду обсуждение Всемирным Советом Церквей подавления венгерского восстания Советами в 1956 году и советской интервенции в Чехословакии в 1968 году. — А. В.). Неудовлетворенным остался митрополит Алексий результатами другой всемирной конференции, «Церковь и мир», собравшейся в Женеве в 1966 году: «Мы сожалеем, — сказал он, — что результаты этой конференции… не нашли достаточного приложения к соответствующей сфере дальнейшей деятельности Всемирного Совета Церквей». Критике подверглась деятельность и другого регионального экуменического объединения — Конференции Европейских Церквей: «Я должен сказать, что миротворческое служение этой Конференции развивалось медленно, имело глубокие спады и было недостаточно эффективным». Но самое замечательное, что, говоря о деятельности Христианской Мирной Конференции, созданной по инициативе Московской Патриархии с центром в Праге и долгое время находившейся всецело в орбите Москвы, митр. Алексий ни слова не сказал о глубоком кризисе и распаде ее после того, как в 1968 году председатель и генеральный секретарь ее в Праге выразили протест против советской интервенции, за что они были смещены со своих должностей. Это вызвало протест французских и других западных протестантов с пастором Казалисом во главе. За это пастор Казалис был исключен из состава ХМК, в результате чего почти все западные участники ее отпали. Этот раскол, не исцеленный до сего дня, очень повредил митрополиту Никодиму в экуменических кругах, где его считают главным виновником «отлучения» пастора Казалиса. Обо всех этих неприятных историях с Христианской Мирной Конференцией митр. Алексий предпочел просто умолчать. Квинтэссенция политического выступления митр. Алексия находится, однако, как мы уже сказали, в заключении его доклада. Вот оно вкратце: «Мы должны раскрывать ложь таких идеологий, как антисоветизм, расизм, и таких ошибочных концепций, как теория конвергенции. Мы должны всеми доступными нам средствами бороться с каждым проявлением империализма… Нам нужно добиваться скорейшего заключения договоров о запрещении ядерного оружия… Нам необходимо содействовать созыву конференции пяти великих держав по ядерному разоружению… Наше дело — настаивать перед правительствами государств Европы на скорейшем созыве конференции по европейской безопасности. Наше дело — выступать за скорейшую ратификацию договоров ФРГ с СССР и ФРГ с ПНР. Мир… не может восторжествовать до тех пор, пока не прекратится политика империализма… В настоящее время эта политика под прикрытием антикоммунизма подавляет развитие народов Индокитая. … Зная о невыносимых страданиях сотен миллионов людей, которые порождает империализм, мы заявляем, что святым нашим долгом является наше участие в современной антиимпериалистической борьбе… Мы верим, что эта программа миротворческой деятельности Русской Православной Церкви, ее архиереев, клириков и мирян, созвучна взглядам членов настоящего Освященного Собора и поддерживается вами».
Доклад митр. Алексия закончился. Он продолжался час и три четверти. Сидевший за мною диакон о. Сергий говорит мне: «C’est un assommoir». 2 И рассказывает, что многие из членов Собора мирно похрапывали, пока митр. Алексий громил империализм. «А один провинциальный старенький батюшка заметил: «А какое нам дело до всех этих войн в Индокитае и еще не знаю где? Ну, жалко, конечно, что людей убивают. Вот мы и молимся: «Господи, даруй им мир». Это наше дело, молиться, а не лезть в чужие дела». После этого митр. Алексий сообщил, что завтрашний день будет посвящен выступлениям членов Собора. Все желающие выступать должны записаться сегодня в секретариате. На этом заседание закрылось. Было около 9 часов вечера. Я пошел и записался в число желающих выступать.
Публикация и вступительная заметка
Никиты Кривошеина
1 А. В. — Архиепископ Василий
2 Это снотворное (фр.).