Опубликовано в журнале Знамя, номер 4, 2015
Лауреат 1998 года за цикл
стихотворений «Запах южных рек» (№ 2) и эссе «Поэзия и Фергана» (№ 1)
arspoetica
николай николаевич по
фамилии горже-горжевский служил
с твоим отцом в (синьцзяне)
восточном туркестане в кавалерии потом
вместе освобождали прагу решил
в карачарове где ты в июле
семьдесят четвёртого пятнадцатилетний хиппарь
отдыхал познакомить тебя со своим
добрым давним другом зовут
соколов-микитов ты ведь знаю книгочей
до этого по просьбе отца водил пацана
по китай-городу призраки купцов
коробейников белошвеек в кремль в гум
и даже (ты настоял) сходили на редкий по тем временам
концерт skaldowie конрад ратинский хвалёную бас-гитару
держал как ланселот всамделишный меч
тропа берёзы сосны впереди
встаёт что-то вроде усадьбы возле
калитки дачного домика вас
улыбкой привечает пожилая хозяйка
самовар чаепитие на террасе спустя 10 минут
богоравный старик слепой в скуфье
мягкий-мягкий голос навеки
сидит в чёрном кресле мягкий-мягкий голос
и вспоминает арктику и алексея
толстого
через час возвращаетесь по той же тропе
берёзы сосны ковыль молочай зубровка
примула тимофеевка незабудка
лошадь взяла в галоп где-то на краю леса
и вот вы поднимаетесь на пароход
земля тут нужна чтобы лишь коснуться её
и парить дальше — для марионеток и эльфов —
и плыть без парусов не замочив
гофрированных подошв тупоносых полукед
между тем под вами в каспий шествует итиль
на палубе бабы парни
пляшут оступью гармонь балалайка почему
не танцуете спрашивает мужик
устроился рядом с
тобой на скамье
не умею отвечаешь как
цыган (ударение на первый слог) и не умеет
танцевать я не цыган (ударение на второй слог)
говоришь он не цыган (ударение на второй слог) говорит
николай николаевич
притулившийся тоже рядом на скамье
а вы кто спрашивает мужик
я… пауза… счетовод в Госснабе
о незнакомец качает головой восхищённый в то время как
в синей бездне в облацех
появляется «победивший дракона» тот самый
кто не требует никаких наград
угрюмый всадник что мчится вдаль на коне
без всякой цели к иному небу
к иному сиянию полному жаворонков
Деревья
в Фергане
П
а м я т и Р е н а т а Т а з и е в а
Они спокойны,
потому что их —
гармсиль
дует, саратан* ,
золотой джокер лютого лета,
последняя марь твоего
пыльного полдня, дует наш нот,
пока ты смотришь на кровельный залом
одноэтажного дома в пустом конце сдвоенных улиц
(вдали, на глиняном подмостке за городским базаром,
в дымке сорного вихря какой-то тип,
уплощённый расстоянием, подносит снизу правую руку
к своей скуле, будто вбивает апперкот
себе в андрогинную челюсть, — на самом деле
закидывает горсть насвая под свой язык;
чичероне обкуренных окраин послал
никому шпанистый салют),
откуда открываются солнечная пропасть
и наклонный выпас, — убьют.
17 июля 2013 г.
Читая «Алжирский дневник»
В нынешней
якобы идиллии тоже стоишь
на ступень от чёрного зияния, как в сорок четвёртом,
Сен-Клу, Кампо Оспедале, Сент-Барб, Сиди-Шами.
Никакой разницы. Тот же вялый поиск
хотя бы тупого покоя в безблагодатном обитании под
пустым небом,
как в лагере для военнопленных, Серени.
Медноклювая горлица села на дощатый подоконник —
тотчас отводишь взгляд от птицы,
чтобы не мешать ей, восседающей на поперечной доске,
парить неподвижно в летнем просторе.
* Саратан
(вост.) — самый жаркий месяц.