Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 7, 2014
Об авторе | Леонид Михайлович Видгоф родился в Москве 16.12.1952. Закончил филфак МГПИ, работал в школах Москвы учителем русского языка и литературы, экскурсоводом Московского городского бюро экскурсий. Автор книг: «Москва Мандельштама» (1998, 2006), «Улицами московского романса» (2009), «Статьи о Мандельштаме» (2010), «“Но люблю мою курву-Москву”. Осип Мандельштам: поэт и город» (2012). Один из авторов новой «Летописи жизни и творчества О.Э. Мандельштама» (2014). Член совета Мандельштамовского общества. Предыдущая публикация в «Знамени» — № 6, 2009 («Ахтимнеево»). Живёт в Москве и Германии.
* * *
Всё тонет: жёны, дети и легенды,
Прилижут и похерят документы,
Забудутся и лай и комплименты,
В музеях пошлость утвердит свой суд,
А памятники голуби засрут, —
И только слово бьётся, только слово,
Сверкать, ласкать и врачевать готово,
Петь, согревать и убивать готово —
Да, слово остаётся, только слово!
* * *
Всё распадается,
разлагается,
гибнет,
гниёт,
идёт к чёрту.
Это утверждение стало банальностью.
Все это знают,
никто не обращает на это внимания.
Мы произносим эти слова,
словно «здравствуйте», «приятного аппетита».
А как надо обращать внимание?
И куда его обращать?
Никто не знает, что дальше.
Ко всему привыкаешь,
да и поделом нам всем.
Жалко лишь такую малость — детей.
Детей,
маленьких,
капризничающих,
в зелёнке,
писающих в колготки,
размазывающих кашу по столу…
Баден-Баден
Дождь за окном не знал, что он немецкий,
Но я-то знал.
Вдали виднелся замок детский,
Игрушечный, у тёмных скал
Лепившийся, и город Баден
Лежал внизу, опрятен и прохладен,
Весь в зелени, всегдашен, променаден,
И, словно нарисованный, молчал
Бесповоротно.
* * *
Текстильщики.
Осень, неприглядная, как баба,
переставшая за собой следить.
Текстильщики.
Серые, в прямом и переносном, дома,
возведённые при Иосифе Ужасном
(триумфальные арки и массивные балконы,
стены из картона),
плотно набитые теми,
кого называют лимитой.
В этой осени, в этих домах я живу.
Но вот чудо:
вдруг
в занюханной местной библиотеке
книга Пруста…
О простоте, густоте и сложности
…Ведь на самом деле Пруст прост,
Хоть и густ, как жирный плов, Пруст.
Но хотя он, словно плов, густ,
Как рентгена ясный свет, прост.
Мысль о юге в пасмурный день
Нарубленный крупными кубиками рафинада
крикливый город у моря.
Морозно, около минус 30-ти
Выходишь.
Невысокие кусты на бульваре —
колючая проволока в сахаре.
Под ногами — скрип… скрип… — плотно и приятно.
Так похрустывает кожа бумажников важных.
Мороз — солиден.
Лицо вначале радуется: «А я не мёрзну!»,
исподволь деревенеет и просится в тепло.
Пора под землю,
в мраморный рай,
в неживой резиновый воздух метро.
* * *
Дни проходят так быстро.
Дни проходят так быстро,
забываемые в ящике стола,
выбрасываемые в мусоропровод,
затаптываемые на эскалаторах метро,
отрываемые полосками туалетной бумаги.
Дни проходят так быстро,
что между двумя перекурами
проходит почти неделя,
а человек, идущий по улице,
стареет прямо на глазах.
Дни проходят так быстро.
Заводской район. Вечер
Это притаившийся город.
И здесь нет людей.
Только тупые углы
безглазых заводских корпусов и складов,
набитых потным железом.
И вой.
Только небо,
запачканное гарью и дёгтем,
как вылинявшая спецодежда.
Это притаившийся город.
И здесь нет людей!
Только запах железной дороги,
только жухлая трава по склонам,
только хребты мостов,
шуршащие асфальтом,
только огни на рельсах и столбах
и на колючей проволоке.
И запах дыма,
и вонь вони.
Это умирающий город.
И нет людей.
Только согнутые спины фонарных столбов
вдоль дороги —
только плакальщики с белыми лицами вдоль дороги.
И нет, нет людей!
И вой,
вой, словно крушат и крошат зуб.
И гул, и гуд машин и автобусов,
набитых людьми.
Это хриплый и сосланный город.
И гарь,
и вонь,
и вой машин обрушиваются на тебя.
И плакальщики с белыми лицами вдоль дороги.
Только на небе
дёгтевые полосы,
словно вытирали о небо
грязные сапоги.
О, беги же отсюда!
О, беги же,
беги!
* * *
Эти лица как лопата,
Эти зенки как слюда,
Эти грязные закаты
И убитая вода,
И постылы, как больница,
Мата гнусные слова —
Это всё, увы, не снится,
В этом жизнь бежит и длится,
Гибнут птицы и трава…
Припев
Не в этом городе живу я,
Хотя в толпе его брожу,
Не в этом городе живу я,
В подземных пропастях спеша,
Не в этом городе живу я —
Хотя я в нём и квартирую.
Сюда я сослан от рожденья
В пожизненную, видно, ссылку,
Но повторять я не устану,
Что я не здесь живу, не здесь…
* * *
Труслив, двуличен и ничтожен,
Я полон праха — не огня.
Суди, но помоги мне, Боже!
Карай, но не отринь меня!
Гоголевский сюжет
О. Ю.
Автор: Гоголь
Го-го-ль
Что за птица этот Гоголь!
Кто тебя выдумал?
Герой: Чичиков
Чи-чи-ков
Чичиков — Птичиков
Чичигоголь
Чикчирикчиков
Катит Чичиков
в своей брич(и)ке
Чичиков — Бричиков
Птица-тройка: Гоголь, Чичиков и бричка
Бричка и две птички
И несётся тройка неведомо куда
Скучно на этом свете, господа!