Опубликовано в журнале Знамя, номер 9, 2013
Об авторе | Елена Ефимова родилась в 1986 году в Иркутске. Училась в Иркутском
госуниверситете, Иркутском художественном училище, Литературном институте им.
Горького. С 2007 года живет в Москве. Воспитывает дочь. Преподает словесность.
Возвращение. Восточная Сибирь. Иркутск и Ангарск
— смежные города. Из них и города Шелехова уже лет
пять планируют слепить Иркутскую агломерацию — город-миллионник
с соответствующими правами и финансированием. Но воз и ныне там.
Все внове. Глаз не замылен — и все,
что лет десять назад было обыденно, расцветает в прицельном зрачке экзотической
водорослью. Обычаи, нравы. Словечки. В ту же реку.
Снова учиться ходить по воде.
В Москве:
— Такая маленькая — и почти два высших образования?!
В Иркутске:
— Такая маленькая — и уже родить успела?!
В Москве:
— А вы на нем (древнерусском) разговариваете? Ну хотя бы дома?! — ученик: так жалко было
расстраивать…
В Иркутске:
— Эти посудные губки дорогие: по тридцать пять, — кассир,
предупредительно.
В Москве:
— Ты готовишь, как мужчина, — устами мужчины.
В Иркутске:
— Повсюду молдаване! — прохожая, в
сердцах — на меня, в платке.
Коренные иркутяне, потомки бродяги из Акатуя,
угрюмые, недобрые. Тем самым — парадоксально живые. Хотя бы тем, что чихали они
на вашу политкорректность, на этот ваш регламент. Здесь нет «по закону» — здесь
есть «по совести». Каторжная земля: декабристы, польские повстанцы,
политзаключенные всех мастей. У каждого коренного иркутянина в роду — обязательные бурят и поляк. Поляк и бурят.
Москва другая: Москва вежливая. Регламентированно
вежливая. Если предписано уступать места пожилым людям, пассажирам с детьми
и беременным женщинам, то с ног падающему студенту с тяжелыми сумками не
уступит никто.
В Иркутске чихали на регламент.
Ангарск: город,
рожденный победой. Это вывеска такая на въезде в город. На самом деле —
город, рожденный зоной. Построенный з/к, на костях, на злобе, на проклятиях, на туберкулезном сплеве сквозь зубы. Спросишь у прохожего, который час, — зыркнет так, что сам себя заподозришь. Да хоть бы и в
желании снять с него часы. Или шапку.
В почтовом отделении города Ангарска
на меня наорали при попытке купить почтовый конверт. Обычный,
по России. Мол, знают таких как облупленных: мы,
разэтакие, к ним ходим деньги разменивать. Где они мне сдачу найдут с
пятидесяти рублей? Опешила, ладно, говорю, дайте два.
Представление о пространстве:
— В Иркутске после Москвы. Да тут все близко: час
пешком дойти.
— В Москве после Иркутска. Да тут все близко: одну
ночь на поезде доехать!
Москва меня разбаловала. Остолбеневаю
от того, что некогда было нормой. Это родина, сынок…
Назначили встречу в Иркутске «на кольце». Машинально: На
котором?
Ангарск, вывески.
Эрмитаж. Метро.
Ангарск же.
Указатель: Проспект Ленинградский. Молчала полчаса.
Иркутск, названия. Нескучный сад. Метро. Еще одно (ого!)
Метро.
Общественный транспорт. Он прекращает ходить часов в
22—22.30. Не, как так жить?! Ходили в кино на вечерний сеанс — так потом пешком
возвращались домой, больше часа пешочком. (На самом деле там двадцать минут
дойти, это просто мы шли парадно: с мыльными пузырями, варганами, песнями,
плясками и цыганами!)
В ожидании попутчика привычно бросила рюкзак на газон и села
рядышком. А если б бросила на 10 см левее, попала бы в собачье говно. Первая мысль: Это что,
действительно?! Настоящее… Откуда?! Здесь?!
Не растут яблоки. В Иркутске яблоки НЕ РАСТУТ. Яблони — да. А
яблоки — нет.
Отвыкла от водопроводной воды, которую можно пить. Москвичи, обзавидуйтесь: в Иркутске полно ВОДОКАЧЕК! В черте города!
Куда можно сунуть голову или набрать в бутылочку — и с собой.
Слова слова слова
Сокольники. С земляком на кухоньке. Из диалога:
— Я вот когда в Новосибирске (пауза) …на Амуре. Да, есть
такой город — Новосибирск-на-Амуре (пауза) забавно, дааааа…
(пауза) Близко: всего в нескольких часах полета. На ракете. (пауза) Вниз по течению…
Присутствующие москвичи косо смотрят, поеживаются и нервно
шутят про госнаркоконтроль.
Проваренную и пригодную для жевания хвойную смолу в Сибири
называют серой. Жувачка детства, коричневато-золотистия
сера, у бабулек на рынке купить — из банки холодной
воды достанут тебе кусочек… Москвичей, разумеется, не предупредили.
На «Таганке», за десять минут до спектакля. Светские беседы
про то, как провожаем меня вскоре на родную землю. Серы, говорю, надо привезти.
— Чего?! — Серы, — буднично так. — Из дома. — Ты живешь — в аду?!
Третий звонок. Впечатление собеседниц отдеформировано.
А на сцене — «Фауст».
Мультифора. Которую в Москве зовут файлом.
Или слайдом, или прозрачкой. Я знаю,
знаю — но так и не смогла привыкнуть за шесть лет Москвы. Зато весь мой круг
общения знает, что такое мультифора. Иногда забываюсь,
в отделе кадров на работе прошу рассеянно мультифору
— а кадровик вскакивает с места и вопит: «Иркут-ская
наша! Иркутская!».
Союз российских писателей, г. Иркутск, ул. Богдана Хмельницкого.
Союз писателей России, г. Иркутск, ул. Степана Разина.
Кто их поймет, чем различаются: что там, что тут — одно каста
посвященных. Друг друга недолюбливают, конфронтируют
всерьез, толково. За что и удостоил их один анонимный шутник таким присловием: мол, дом «на Разина» и дом «на
Хмельницкого» играют в казаки-разбойники.
Еще один топонимический казус.
Подробное объяснение, как пройти до объекта, подслушано:
— Идешь по набережной. Там будут корпусы Госуниверситета.
Потом Мединститут. Потом факультетские клиники. Потом больница, потом наркодиспансер, потом сворачиваешь — а там морг, а за ним
твой Лингвоцентр.
Пресловутый Лингвоцентр
располагается по адресу ул. 3 июля, 20 а. Буквы для иркутских адресов —
редкость, поэтому ее указывать частенько забывают, а между тем на 3 июля, 20,
именно морг. Пристройка этакая.
А в соседнем доме, которого уже нет: сравняли — было дедово
родовое поместье, на 3 июля, 18. Когда этот дом купили прадед с прабабкой,
заваленный хламом по чердаки, вовсю гуляла тогда
городская, а теперь национального масштаба легенда о золоте Колчака. И искали
его все кому не лень. И прадед с прабабкой пошли искать по всему дому. А нашли
только Федьку, третьего сына.
Деда моего.