Режиссер Алексей Попогребский
Опубликовано в журнале Знамя, номер 9, 2010
От медведей белых до берлинских…
Как я провел этим летом. Режиссер Алексей Попогребский. — Телеканал “Россия” и кинокомпания “Коктебель”, при участии кинокомпании “Стартфильм”, 2010.
“Не врать. Не бояться. Не бежать”. Таков рекламный слоган картины, которая наглядно демонстрирует, что пресловутый экономический кризис отечественного кинематографа не коснулся. Почти. Как сейчас говорят, отдельный респект продюсерам Роману Борисевичу и Александру Кушаеву за то, что смогли организовать такую архисложную экспедицию на Чукотский полуостров, в крайнюю северо-восточную точку нашей страны. Съемочная группа три месяца жила в бараке, оставшемся от закрытой полярной станции. Ни одной женщины в группе не было, согревались буржуйками. Все, кроме режиссера. Попогребский решил, видимо, максимально вкусить заполярный быт.
В то самое время беззаботного детства, когда большинство его сверстников увлекалось “Землей Санникова”, он изучал совершенно реальные истории про полярников и покорителей Крайнего Севера. Как значится в титрах, без таких книг, как “Записки полярника”, “По нехоженой земле”, “В небе Чукотки”, просто не было бы фильма “Как я провел этим летом”. Без гиперболизации можно сказать, что режиссер воплотил свою мечту. Мечту детства. Очень сложно воплотил. Так, что обеспечил работой тьму-тьмущую кинокритиков. Американский журнал “Variety” назвал картину Попогребского “потрясающим исследованием природы человеческой слабости”, а самого режиссера — “одним из самых ярких и талантливых режиссеров из России, чьи фильмы могут быть с успехом экспортированы за рубеж”.
Действительно, за картину, возможно, впервые за долгое время существования постсоветского кино, ничуть не стыдно. Ни за один из восьмидесяти пяти кадров, на которые Попогребский аккуратно извел белую простынь, повесив ее в своем промерзшем “люксе” (у режиссера в экспедиции была одна-единственная привилегия — он жил один). То, что строгий хронологический порядок кадров, задуманный режиссером, во время экстремальных съемок ни разу (!) не нарушился, даже благодаря и вопреки прихотливой северной природе, только увеличивает ценность картины. Вне всякого сомнения, фильм “Как я провел этим летом” — это прорыв отечественного кинематографа. И это не красная патетика, а аксиома бытия. От синопсиса до премьеры.
По мнению немецких кинокритиков, картина Попогребского напоминает фильмы Андрея Тарковского. Конечно, им легко было так писать, потому что они наверняка не видели всю ту постперестроечную кинематографическую чепуху, которая была просто-напросто нагло напичкана не реминисценциями даже, а плагиатом из Тарковского. А если и увидели бы, наверняка назвали бы ее как-нибудь так: “renyxa”. Ей-богу, абсолютно по праву получил Серебряного медведя 60-го Берлинского кинофестиваля оператор картины Павел Костомаров — “за выдающийся вклад в искусство” (кстати, Павел как режиссер и оператор снял несколько неигровых фильмов о “поэзии расейской души”, в том числе и легендарный “Трансформатор”). И тут надо заметить, что Костомаров нисколько не похож на Рерберга. Хотя бы в том технологическом обстоятельстве, что весь фильм снят на цифру (снимали на две ультрасовременные американские цифровые камеры). Камера Костомарова — отнюдь не сторонний наблюдатель, а непосредственный участник всего происходящего, в том числе и происходящего внезапно, вдруг. Ах, это магическое слово “вдруг”. Ветер переменился, и нежданно-негаданно из тундры на побережье хлынули полчища комаров, и вот Костомаров, уверен, сам мучимый этой гнусной группой длинноусых, проявляет просто чудеса “взаимовыгодного сотрудничества” с самками имаго и как джентльмен впускает их в святая святых — кадр. И отдает им на расправу Григория Добрыгина и Сергея Пускепалиса (правда, Пускепалис, глубоко вжившись в роль бывалого полярника, комарих игнорирует, и они перестают (!) на него реагировать). Эпизод снят, и мириады насекомых, как по мановению, исчезают. Это сущая правда. Еще один сюрприз капризной северной природы. И Костомаров слышит ее, дышит вместе с ней. И поэтому видит то, что даже былые полярники заметят не сразу. Или не захотят заметить. Например, обломки, видимо, спасательного самолета, врезавшегося в одну из сопок пятьдесят лет назад. Камера натыкается на эти зловещие останки случайно, как герой Добрыгина, Павел Данилов, который вдруг (и снова чудесное “вдруг”), как тот самый ежик, вышел из тумана. Туман — это совершенно отдельная сущность Заполярья. Густой. Плотный. Кажется, он понижает горизонтальную видимость до дециметра. Проходит каких-то пять минут, и туман рассеивается. Но Костомаров все успевает снять. Он словно растворяется в этом нижнем слое атмосферы. Мистика.
Добрыгин и Пускепалис тоже получили по Серебряному медведю. И тот, и другой — за “лучшую мужскую роль”. Конечно, совершенно справедливо. Их дуэт — редкий случай актерского взаимодействия и взаимопроникновения. Что говорить, три месяца жизни и деятельности на Чукотском полуострове не прошли даром. Не только для продюсеров. Без постоянного тепла, без домашней пищи, без душа (впрочем, “русско-чукотская” баня раз в неделю у них все-таки была) и без прочих примет присутствия цивилизации они не просто сплотились, они спаялись. Интегрировались. И это очень хорошо видно в каждом кадре. Павел, герой Добрыгина, за несколько дней проживает, по сути, несколько жизней. В начале картины он простой студент-метеоролог, который приехал в Заполярье на практику. Слушает плеер, играет на компе, кидает камушки в Северный Ледовитый океан, прыгает по пустым бочкам из-под горючего (к сожалению, это не находка актера или режиссера: бочек по всему побережью еще с советских времен разбросаны тысячи), в общем, формально испытывая особо никому не нужные на полярной станции компьютерные технологии, живет себе в свое удовольствие. В конце же картины Павел, в буквальном смысле пройдя и огонь, и воду, да еще и радиацию (так уж хочется надеяться, что последняя не пройдется по нему лет через двадцать…), становится настоящим мужиком.
Герой же Пускепалиса, Сергей Гулыбин, как манну, уже очень давно ждет возвращения на большую землю (в каком-то интервью Попогребский рассказывал, что ему хорошо известно, как однажды с одной полярной станции бывшего СССР просто-напросто забыли (!) забрать полярника). Гулыбин — человек твердый и крепкий, можно смело сказать, двужильный. Если не семижильный. Все привык делать своими руками: и баню топить, и рыбу ловить, и работу свою многолетнюю метеорологическую выполнять, потому компьютер на полярной станции для него — нет, не роскошь даже, а вещь дорогая и совершенно бесполезная. Равно как и мобильный телефон, который можно легко выкинуть в океан, спокойно живя без него и вовсе не зная, что такое значит “смайлик”. Как и в картине “Простые вещи”, которая, кстати, и для Попогребского, и для Пускепалиса стала полнометражным дебютом, герой Пускепалиса проходит некое чистилище, чистилище души, и, в конце картины четко осознав, что с большой землей его больше ничего не связывает (семья Гулыбина трагически гибнет), он остается на полярной станции один-одинешенек выполнять свой банальный метеорологический долг… Возможно, до самой смерти.
“Как я провел этим летом”. В этом нарушении синтаксической нормы сокрыт и явный манок, и глубокий смысл. Конфликт здесь — не просто двигатель драматургии, а настоящий движитель. Здесь сплошные конфликты: конфликт поколений (начальник полярной станции не сразу понимает и принимает молодого стажера), конфликт старого и нового (компьютерные технологии, по крайней мере, на Крайнем Севере уступают человеческим ресурсам), конфликт природы и человека (один и без оружия в этих суровых краях, как правило, не выживает), в конце концов, конфликт жанров (типичное медитативное кино во второй трети фильма вдруг оборачивается атипичным полярным психотриллером). А самое важное, под недобрый треск айсбергов, который для белых медведей — то же самое, что звук выстрела (!), виртуальный мир непременно сталкивается с реальным, и компьютерная игра “С.Т.А.Л.К.Е.Р. (держу пари, педантичные немецкие критики вспомнили о Тарковском, лишь прочтя финальные титры. — О.Д.) Тень Чернобыля”, вкрадывается в полярную жизнь обыкновенного парня-практиканта и в самом деле набрасывает на нее зловещую тень.
Олег Дуленин