Опубликовано в журнале Знамя, номер 2, 2009
Вперед, со страхом и сомненьем!
Олег Сивун. Бренд. Поп-арт роман. — Новый мир, 2008, № 10.
Изысканная, четко продуманная и выстроенная форма этого необычного романа поп-арт (Главы: Эпиграф с указанием автора, Factum — объективная информация, Punctum — мнение повествователя, Saundtrack — звуковая дорожка, Bonus — сам видеоклип, Слоган и множество знаков, указывающих на те или иные культурные источники, привлекаемые автором, т.е. знаковость романа) — все это, несомненно, потянет критиков прежде всего заняться жанром романа. Еще бы! — Редкая возможность и удача порезвиться!
Пока большой критики роман еще не успел обрести — слишком мало времени прошло с момента его публикации, но уже слышится, что это типичный постмодернизм (Марина Палей), только сильно продвинутый, представляющий новое поколение — уже и не “Поколение “Р”, а NEXT, “Поколение “О”, по крайней мере. А сама конструкция романа и является его героиней. Со всем этим я более или менее согласна, но почему-то особенности произведения Олега Сивуна как постмодернистского романа меня совершенно не занимают, равно как и разгадывание его явной и зашифрованной знаковой системы, хотя понимаю, насколько это может быть увлекательно для специалистов. Может, здесь сказывается моя недообразованность, но на этот раз не расстраиваюсь.
Прежде всего роман оказался для меня восхитительным чтением. Будто поток несет тебя на бешеной скорости. Лишь кое-где завихрившись вокруг камня или, пролетая, хлестнет прибрежным кустом, и ты, не успев опомниться, несешься дальше. Вот прибил, наконец, к месту, помчался дальше, а ты потихоньку очухиваешься и думаешь: что это было?.. Такое вот впечатление.
Хоть в сноске к роману и сообщается, что автор печатается впервые, но во всем ощущается рука человека искушенного.
Автор — хитрец, притворщик: его герой вроде бы наивный, искренний, порой до глупости простодушный. Ты поддаешься его обаянию, обаянию искренней, исповедальной тональности его рассказа, начинаешь с ним соглашаться и — бум! — понимаешь, что это провокация, что герой-рассказчик водит тебя за нос, он сам так же сконструирован, как его любимая кукла Barbie — не живой человек, а образ. Он живет изолированно, в искусственной среде, его представления о мире ограничены этой средой, он умен, образован, в определенном смысле хорошо информирован, он добропорядочен, он в какой-то степени идеал, представление об идеале, как и кукла Barbie: “Она никуда не уйдет. Потому что она не знает, куда идти и зачем. Если ты с ней, то один пункт ее жизни уже выполнен — у нее есть бойфренд. Она говорит общепринятые фразы. Она умеет молчать. Она не задумывается о счастье, потому что всегда счастлива…” Barbie — модель всего идеального, морали, ценностей жизни — не как есть, а как должно быть. BARBIE.
Наш герой (тоже не как есть, а как должно быть) живет в обществе изобилия, точнее, постизобилия. Вокруг всего так много, что теряется возможность выбрать, и это — скука, когда не знаешь, что выбрать. “Это не значит, что в мире больше не осталось бедных, это значит, что бедность обретает эстетическую форму (“Мы живем в конвейере эстетического”)… Очарование клошара гораздо сильнее очарования человека из высшего общества”,— замечает герой. Интересно! В Париже и правда нищего не отличишь от рабочего, или студента, или преподавателя. Но хочется крикнуть: “Посмотри на наших вонючих нищих на московских вокзалах или здоровых мужиков и теток с больными крадеными детьми на руках, просящих милостыню по вагонам метро!” И тут же понимаешь: ага, попалась на крючок автора, поддалась провокации — не о том же идет речь. Речь о “конвейере эстетического”, о “сделайте мне красиво”, о том, что, когда кругом одна красота, к ней привыкаешь и становится ску-у-чно и даже отвратительно. (Недавно услышала по “Эху” кусок разговора между Архангельским и Усковым, что гламур уже не моден! — будто успели прочитать Олега Сивуна). Когда кругом одна красота, искусство становится брендом, просто торговой маркой. Ну да, конечно. А для героя современный художник — тот, кто создает саму идею (выделено мной. — Э.М.). Тоже нельзя не согласиться! И их, создающих идею, гораздо больше, чем 26 — авторов двадцати шести описанных Сивуном Брендов, ибо каждый изобретатель бренда, безусловно, художник (хотя не все из них современные). Между прочим, автор привлекает наше внимание и к тому, что Бренды, взятые им, имеют давнюю историю: VISA. Декларация — 1776 г.; SONY — 1946; NOKIA — 1865; ORBIT — 1891; KODAK — 1888 и т.д. То есть довольно долго шли мы к тому, к чему пришли. Или, наоборот, — слишком быстро в абсолютном времени?
Шестому Бренду “ФОРД” предпослан эпиграф из Олдоса Хаксли: “Сам господь наш Форд сделал многое, чтобы перенести упор с истины и красоты на счастье и удобство…”. Насчет счастья можно поспорить, а удобство — это именно то, над чем старается цивилизация, последствия которой непредсказуемы!
Самое серьезное в романе Олега Сивуна (если забыть про то, что это все же поп-арт роман) — рассказ о последних достижениях цивилизации и их последствиях. И тут я уже начинаю читать роман как… Ну, несколько десятков лет назад мы могли бы принять его за антиутопию, но сегодня я воспринимаю его как чистой воды реализм. Или новый реализм.
Приведу несколько цитат из разных Брендов, они ясно и четко представляют проблематику книги, то, что всерьез занимает автора.
“Идея конвейера гораздо более значима, чем идея автомобиля. Конвейер создал новый тип социального устройства. Теперь все взаимозаменяемы, у всех своя задача, все состоит из фрагментов, где каждый фрагмент не знает о существовании другого фрагмента, но полностью от него зависит. (Если бы это не относилось впрямую к автомобилестроению, то легко можно было бы принять за принцип разведки, например! Система та же. — Э.М.)… Если ты выпадаешь из общественного конвейера, то рискуешь кончить свою жизнь в придорожной канаве”. ФОРД. Все правильно, такова система.
“Когда мне нужна какая-нибудь информация, я захожу на Google… Теперь знание — это Google… Интернет изменил всю систему знаний, которая существовала до него. Раньше зубрили все даты истории, формулы, когда кто родился и умер из знаменитостей. Теперь есть Интернет и Google. Когда мне нужно узнать что-нибудь, например, о Шатобриане, я набираю слово “шатобриан” (именно так — с маленькой буквы) в Google… Я лишен возможности самостоятельно производить знание. (Выделено мной. — Э.М.). Я не могу сказать ничего нового о Шатобриане, если у меня есть Google”. Весьма актуальное и важное наблюдение, точнее — вывод. И хорошенький прогноз!
“Интернет очень близок к идее лабиринта. Бесконечное количество ссылок создает абсолютно безвыходный лабиринт. Интернет предполагает начало, но не предполагает конца… Интернет заканчивается, когда я выключаю компьютер. Когда я начинаю щелкать по ссылкам, я сам должен остановиться, иначе это навсегда…”. GOOGLE.
По мере продвижения чтения я чувствую, как устает наш герой-рассказчик (я уже воспринимаю его как живого, а не модель) от того, о чем он нам повествует, как меняется его настроение, как он впадает в депрессию и пытается из нее выйти. Притом самым простейшим образом: уйти от всего, что его окружает. Он мечтал бы жить в квартире, где была бы одна кровать, много книг и больше ничего. Нормальное состояние человека, измочаленного ритмом сегодняшней жизни. Это уже чистый реализм! Но он (герой) уже “упустил свой шанс”, поэтому он заставил свою квартиру мебелью IKEA. “В магазине IKEA совсем нет ощущения, что ты в магазине. В каком-то смысле это музей, но только в магазине IKEA можно всю мебель трогать руками и даже сидеть на ней… Я сижу на креслах, стульях, диванах, абсолютно не собираясь их покупать. Я схожу с ума от желания потрогать товары IKEA. Это очень по-детски — желание все трогать”. IKEA. Еще одна попытка вырваться из мира перепроизводства и перепотребления, вернуться в детство. Но каким путем! — вернувшись в тот же самый мир, откуда нет выхода (“У меня есть 38 кружек Trofe из IKEA.Они мне совершенно не нужны. Я их покупаю всякий раз, когда мне ничего не нужно, кроме удовольствия”. Бедный, бедный богатый мальчик!
McDONALD’S. “В McDonald’s обычно едят люди, у которых бешеный темп жизни… McDonald’s — это самое скучное место на свете… Я сижу в McDonald’s под открытым небом и чувствую себя уже умершим… Если человек ест в одиночестве в общественном месте, то он по-настоящему одинок”. Впрочем, чего его жалеть! Он говорит: “Я не люблю свой день рожденья, потому что приходится думать о гостях. Я не привык о ком-то думать, я привык никому не мешать”. Хоть это уже хорошо. А его высказывание о родителях просто приводит в бешенство; хотя, может, только людей моего возраста?
“Я вырос в Восточном Берлине. Мои родители работали там. Может быть, они были агентами Штази или КГБ. Я не знаю. Мне это было, в общем-то, неинтересно”. (Выделено мной. — Э.М.) Ну да, опять провокация, эпатаж! Он же не человек — он модель! Я опять попалась! Ну и ловчила же этот автор! Свой вроде парень, а постоянно подкладывает свинью. Восхитителен жанр, позволяющий так морочить читателя!
Однако порой хочется героя утешить, погладить по голове. Странно, да? Обаяние писателя? Секрет жанра?
“Если мне когда-нибудь нужно будет выбирать между автомобилем и мобильным телефоном, то я, не задумываясь, выберу мобильный телефон. Мобильный телефон — в большей степени коммуникация, чем автомобиль. Ты просто сидишь с мобильным телефоном и не дергаешься, а твой голос распространяется по миру, как кислород лесов Амазонки. Это и называется коммуникация”. NOKIA. Истинная правда! Ну разве не происходит это с нами, нашими знакомыми? Мы скоро забудем лица друг друга. А если общаться SMSками, то и родной язык! Зато наши головы просто забиты информацией. Как-то все слишком серьезно для поп-арт романа.
Четыре Бренда в журнальном варианте романа обозначены точками. Один из них — ПУТИН. Не претендуя на восполнение текста, вспомню одну историю, на днях услышанную по ТВ. Рассказал ее артист, который обычно рекламирует майонез “Скит”. В Ленинграде (скорее уже в Питере) в одном театре комиссия никак не принимала спектакль. Наконец, пришла очередная комиссия, и в ней был “настоящий полковник” — именно так сказал артист, рекламирующий майонез “Скит”. Когда спектакль кончился и воцарилась тишина, “настоящий полковник” сказал: “А что, хороший спектакль. Надо принять”. Естественно, им оказался Путин. Чем не бренд — “Настоящий полковник”? Правда, кажется, тогда он был еще подполковником…
Прошу прощения, что отвлеклась.
Слоган: “SONY. Это больше, чем реальность”. “SONY — это метафора жизни после появления телевизора… SONY раз и навсегда сделала мою жизнь легкой и веселой, но не дала мне ощущения радости… (Заметьте — жизнь без радости! — Э.М.) Телевизоры, проигрыватели дисков, компьютерные игры — это легализованные наркотики — кокаин для всех. Но если кокаин меняет только нашу оценку реальности, то телевизор изменяет еще и наш язык…”
“Мне кажется, что в нашей жизни есть два больших, практически тотальных лабиринта: это лабиринт информации и лабиринт потребления… Мне нравится Wal-Mart, потому что я никогда в нем не был”. WAL-MART.
Номеру 24 — XEROX автор предпослал такой эпиграф: “Мы вынуждены постоянно подтверждать свое присутствие в этом мире каким-нибудь жестом, движением или копией движения. Чаще всего копией. Мы слишком плохо развиты, чтобы выдавать каждый раз новый жест (выделено мной. — Э.М.) своего присутствия”. По-моему, зря герой так думает о человечестве. Может быть, от страха перед тем, что на нас надвигается?
Что такое Xerox? — Машина, выдающая копии в нужном количестве.
Нет, “Xerox — это не машина, это принцип. Если бы не появился Xerox, то, наверное, никто не стал бы воплощать в жизнь идею клонирования”. Вот это по-настоящему страшно!
Впрочем… наш герой не пугается, не думает, что в этом случае что-нибудь принципиально изменится: “У клонированных людей, наверно, не будет чувства уникальности и особенности… Они уже не будут считать себя индивидуальностями. Мы считаем себя индивидуальностями только потому, что носим одежду “независимых” лейблов, смотрим “независимые” фильмы…” Иронизирует! А что еще остается?
“Я в какие-то моменты не осознаю себя. Я себя постоянно теряю. Я чувствую себя копией самого себя. Но я не чувствую ничего общего ни с кем (и в этом его индивидуальность?). Я не чувствую родства ни с одним человеком, хотя мы так похожи… Похожие люди — это самые разобщенные люди, это люди, абсолютно безразличные друг другу… Все, что имеет сейчас значение, — это фактическое количество… Сегодня можно зачеркнуть вопросы типа “кто виноват?” и “что делать?”, современный вопрос только один — СКОЛЬКО?..”. Да, как ни крутись, а это похоже на правду. Впрочем, все, решительно все, о чем повествует автор-рассказчик — похоже на правду. И всерьез. Здесь есть над чем подумать и о чем поговорить. Настолько, что забываешь, что перед нами поп-арт роман. Увы, такова жизнь, а в жизни случается пострашнее, чем в романе.
Откроем-ка и мы вслед за героем GOOGLE (правда, я обычно лезу в YANDEX) и почитаем, что же такое ПОП-АРТ.
“…Общедоступное искусство, возникшее в 50-е годы в США. Второе значение — отрывистый удар, хлопок, производящий шокирующий эффект.
…Привычные предметы вырваны из обычных связей с окружающими объектами и предстали в парадоксальных сочетаниях.
…Широко пользуется привычным языком средств информации (штампованные приемы рекламы, прессы, кино, ТВ…). Однако, несмотря на многообразие образных ассоциаций, их кажущуюся злободневность, они отчуждены от подлинной реальности…” На этом, пожалуй, стоит остановиться — потому что звучит утешительно! Хотя…
Итак, оборачиваюсь назад, к тому моменту, когда взяла в руки журнал и захлебнулась чтением. Такое случается сейчас редко, — требующее работы души и ума. И еще надолго оставляющее “послевкусие”…
Наивным кажется мне мое душевное соучастие в жизни героя — образа, модели; но ведь, к счастью, человек так устроен — сопереживать, болеть, соучаствовать, пока… не стал копией, клоном.
Э. Мороз