Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 10, 2009
Об авторе | Постоянный автор “Знамени”. Предыдущая публикация стихов — в № 12 2008 года, прозы — № 9, 2009.
Константин Ваншенкин
Воспоминание о сухом пайке
Симка
Когда мы с Симкой шли куда-то вместе,
Он вечно на два шага впереди, —
Как будто ждал какой-то важной вести
Или моторчик пел в его груди.
Я говорил: — Ты почему не рядом?
И что тебя за странный зуд берёт?..
Он взглядывал слегка смущённым взглядом
И снова на два корпуса вперёд.
Вот так мы дружно двигались на пару
У нашей общей жизни на виду.
А нынче по тому же тротуару
Я в полном одиночестве иду.
Монета
Нагибается скорей,
Как всегда стеснённый сметой,
За оброненной своей
И не лишнею монетой.
На последнем рубеже,
Сверстников опережая,
Нагибается уже
Даже если и чужая.
Воспоминание о сухом пайке
Затишье это не впервые,
Не вечно в капсюль бьёт боёк.
Отстали кухни полковые.
Сухой нам выдали паёк.
Слова команд не слишком гулки,
По-прежнему ни ветерка.
Да две осиновых рогульки
По сторонам от костерка.
Приобретеньям и утратам
Душа внимает втихаря.
Обёртка с пшённым концентратом
Да два ржаные сухаря.
А посторонним нету дела,
Какой отсюда выйдет прок, —
Однако жёрдочка истлела,
И завалился котелок.
Война
Опять я повествую
О том, как бедный тыл
Брал в дело подчистую
Всех тех, кто годен был.
И как трещал на диво
По швам военкомат
От нового призыва,
Что был великоват.
Как в платьице из ситца
Ты плакала, близка,
А мимо шли грузиться
На станцию войска.
Как писарь в той сторонке,
Где дымны небеса,
Готовил похоронки
И в наши адреса.
Ведь были мы впервые
Судьбой вовлечены
В событья мировые
Такой величины.
Симфония
Суровый композитор про войну
Стал сочинять симфонию одну.
Она была о разном понемножку —
Про первую жестокую бомбёжку,
Про чёрную промёрзшую картошку,
А больше про победную весну.
Но, пробиваясь темой очень веской,
Был слабый шелест, связанный с повесткой,
Которую прислал военкомат
Ещё до построений и команд.
Но, Боже мой, как эта скрипка пела
О многом, что бывает по ночам!
Как за окном ещё сосна скрипела,
А может, в тёмной комнате топчан.
И даже этот стон казался к месту,
И слушал задыхающийся зал
Как что-то симфонический оркестр
Почти неразличимое шептал.
Подсознанье
По различным фронтам разбросало
Одноклассников целой страны.
Как гремели кремень и кресало!
Как ползли госпитальные сны!
На закрутку шуршала газета,
И трещал филичёвый табак.
Да несчастных солдатиков где-то
Хоронили отнюдь не в гробах.
…Вновь трепещет, едва согревая,
Костерок, что в ночи не угас,
Или песня слышна строевая
Где-то там, в подсознанье у нас.
Ранение в живот
Ранение в живот —
Боль от любого чиха!
До свадьбы заживёт, —
Утешила врачиха.
Когда придёт пора,
Не будут делать драму:
Невеста до утра
Не раз привыкнет к шраму.
Кто остановит взгляд
На этой бывшей ране?
Вниманье обратят
На пляже или в бане.
Да с правой стороны,
Как давняя наживка, —
Участникам войны
Понятная нашивка.
Оборона
В наскучившей траншее,
В разбросанных снегах
Фурункулы на шее,
Экзема на ногах…
Среди холодных вёсен,
Близ редкого леска
Кровоточащих дёсен
Привычная тоска.
Назойливая мина —
Германский тот товар.
Да вместо витамина
Из лапника отвар.
* * *
С махоркою расстался я давно, —
Лишь перестал вдыхать армейский воздух.
К другому приобщился заодно —
Жёг в три затяжки папироску-гвоздик.
А в стороне, на каждом пятачке,
Полно повсюду девочек хвалёных,
У каждой в миловидном кулачке
Имелась струйка семечек калёных.
* * *
Все эти скромные ласки,
Робко дозволенный шмон,
Эти резинки, подвязки
Из предвоенных времён.
Вся эта девичья упряжь!
…Позже, пока не заснёшь,
Щёчки старательно пудришь,
Губки помадой мазнёшь.
Откровенность
С этой женщиной быть откровенным
Оказалось, конечно, нельзя,
По тропинкам, таким сокровенным,
На проклятом протезе скользя.
С этой женщиной быть откровенным
Оказалось дороже себе
С тем нелепым рассказом военным
О такой же нелепой судьбе.
А кто же мы все?
А кто же мы все?
Поколенья остатки.
Вы помните наши
Обмотки и скатки.
А кто же мы все?
Поколенья осколки,
В старшинской каптёрке
Сметённые с полки.
А кто же мы все?
Поколенья ошмётки.
Хотя на отдельных
Приличные шмотки.
Запевала
От запредельной стужи
Лиловая щека,
Однако пел не хуже
Иного ямщика.
Как в залихватской позе,
В которой самый шик,
От пенья на морозе
Простуженный ямщик.
* * *
Хорошо бы, чтоб во сне,
Положась на Чью-то милость,
Снизошедшую извне…
Хорошо бы, чтоб приснилось
Не причастное к возне.
Хорошо бы, чтоб во сне.