Опубликовано в журнале Знамя, номер 1, 2007
Живой Журнал: зачем и почему?
В феврале 2006 года в московском клубе “Билингва” отмечался необычный праздник: пятилетие русского Живого Журнала, или попросту ЖЖ. Именно в начале февраля 2001 года на американском сайте Livejournal.com стали появляться первые активные русскоязычные пользователи. Не знаю, сколько их насчитывается сейчас, но общее число пользователей ЖЖ уже превысило 9,7 млн. человек. Иначе говоря, население мегаполиса. Или даже небольшой страны.
До ЖЖ были разнообразные сетевые форумы — на самых разных сайтах, как правило, тематические, где каждый зарегистрировавшийся мог высказаться по теме и завязать беседу. Но именно форма Живого Журнала оказалась наиболее эффективной. Пользователи (“юзеры”) получили возможность сколь угодно долго вести онлайновый личный дневник с возможностью комментирования записей.
Каждое “выложенное” в ЖЖ сообщение называется “пост”. Хочешь выкладывать свои фотографии? Пожалуйста. Хочешь чужие? Пожалуйста. Хочешь рассказывать о том, что делается на других сайтах? Это тоже возможно — благодаря системе ссылок. “Кинул” в ЖЖ адрес странички, на которую ссылаешься, а другой человек “кликнул” мышкой и на нее вошел. Посмотрел. Вышел. И тут же написал тебе “коммент” в ЖЖ. Ты ему ответил, еще кто-то вмешался — пошла беседа на определенную тему (“тренд”). Особенно горячая, бурная беседа со множеством привлеченных участников называется “флэйм”. Появился даже термин такой — флэймить.
Изначально, чтобы зарегистрироваться в Живом Журнале, требовался некий код доступа, который передавался друг другу как эстафета. Сейчас регистрация свободная. С некоторыми ограничениями — в американском ЖЖ, кстати, более жесткими. Возрастными, например.
А так — входи и становись ЖЖ-юзером.
А раз ты ЖЖ-юзер, у тебя есть своя визитная карточка — картинка-юзерпик — и сетевой псевдоним — ник — для удобства общения. Сетевой псевдоним и картинка-юзерпик придумываются самим ЖЖ-юзером. Картинок может быть несколько — их можно менять в зависимости от настроения. Картинки самые причудливые, а в последнее время — высший шик — и движущиеся. Кто вешает фотки киногероев, кто — собственные, кто — мультяшных персонажей, фрагменты живописи — все идет в дело. Некоторые меняют картинки несколько раз в день, некоторые годами носят одно и то же “лицо”.
А вот ник — какой изначально выбрал, такой и есть, разве что “убивай” журнал и начинай сначала. Некоторые предпочитают странные, звучные или романтичные ники, ничем не напоминающие их реальные имена, но призванные отображать некую скрытую внутреннюю сущность или кредо. У меня, например, в друзьях goldenhead, bormotuha, minus_priyom, bukky_boogwin. Иногда берут имена любимых персонажей: эльфов, хоббитов, героев Туве Янссон. Очень часто подобные ники намекают на полную анонимность, обыденность, так или иначе транслируя слово “никто” (ivanov_petrov, например, который, кажется, первым обратил внимание на эту особенность). Некоторые ЖЖ-юзеры предпочитают анонимность, право на которую строго соблюдается администрацией ЖЖ; некоторые в качестве ника бесхитростно транслируют свои имя и фамилию.
Анонимность дает возможность свободы высказываний, раскованности. Впрочем, она, как правило, длится недолго — в подобного рода сообществах все друг друга знают.
Итак, ты стал ЖЖ-юзером. Теперь ты должен обзавестись друзьями, или френдами. Иначе кто будет читать твой дневник?
Небольшое отступление.
Ресурс этот — изначально американский, то есть использующий английский язык в качестве базового. Отсюда и специфика ЖЖ-шной терминологии, в которой удобнее прицепить русский суффикс к английскому корню, а не переводить то или иное слово на русский. Ведь русское “друг” и жж-шное “френд” — все-таки, согласитесь, не одно и то же. Язык — штука исключительно умная, сама находящая новые слова для новых культурных ниш.
И еще — для совсем уж непримиримых ревнителей чистоты языка.
Заверяю вас, настанет время — и ЖЖ-ресурс отомрет, как любое новшество, вытеснится чем-то другим. А слово “друг” останется.
Ну вот. Ты обзавелся паролем (по нему ты входишь в ЖЖ), ником, юзерпиком и выложил первый пост. Теперь он появится среди других постов во френд-лентах людей, которые тебя зафрендили. Но пока о тебе никто не знает, тебя никто френдить не станет. Как о тебе узнают? Как узнали о первом ЖЖ-юзере? Не знаю. Должно быть, пришли с других форумов по его наводке и зарегистрировались сами. Поскольку весь Инет ныне — это, в сущности, один огромный Живой Журнал.
Нынче же, скорее всего, кто-то из твоих знакомых ЖЖ-юзеров расскажет в своем журнале о том, что вот появился в ЖЖ такой замечательный ЖЖ-юзер — прошу любить и жаловать. И кинет ссылку на твой ЖЖ.
Дальше уже все зависит от тебя — если ты пишешь нечто забавное, “острое”, информативное или просто качественное, причем достаточно часто, количество твоих друзей будет увеличиваться. Среднее количество друзей у ленивых ЖЖ-юзеров — от 200 и выше. Чтобы набрать около 600, ты должен быть популярной по тем или иным параметрам фигурой. Элита ЖЖ — это “тысячники”.
Некоторые звезды “загорелись” именно в ЖЖ. Например, Дмитрий Горчев, вывешивавший здесь прозаические миниатюры. Или сетевой персонаж polumrak, регулярно публиковавший грустные и веселые байки на библейские темы. Поддерживать к себе интерес можно агрессивной провокацией, резкой критикой — так жесткие неполиткорректные комменты и ссылки apazhe принесли ему 3500 френдов.
Возможностей сколько угодно. Единственное требование — пиши так, чтобы у тебя нашлись читатели. Иначе говоря, ЖЖ стимулирует непрерывное высказывание, непрерывную подачу сигнала: я здесь! Я свой! Я хороший/ужасный! Читайте меня!
Форм высказывания, соответственно, может быть множество. Самый частый и простой способ создать сочувствующее сообщество — это непрерывный эксгибиционизм, отвязанная истерия, реальная или симулированная, жалобы на жизнь, декларирование своей “особости”, сообщение самых интимных подробностей и отслеживание интимнейших душевных движений. Увы, даже психотерапевтической, компенсаторной функции подобные ЖЖ не несут, поскольку следует непрерывная самораскачка, самоподпитка, застревание, комментирование сочувственных комментов, и так до бесконечности. Впрочем, круг почитателей такой “звезды” весьма узок и замкнут, и особого значения они в ЖЖ не имеют…
Другая форма дневника, весьма популярная в ЖЖ, — это лытдыбр, собственно дневник (если напечатать слово “дневник”, переключив шрифты с кириллицы на латиницу, получится слово “lytdybr”). Это житейские хроники с отступлениями и самоиронией, нечто вроде “Дневника Луизы Ложкиной” Кати Метелицы. Желающие их читать всегда найдутся — как находятся желающие смотреть мексиканские сериалы. Некоторые выкладывают в свой ЖЖ тексты, вполне жизнеспособные “снаружи”, — например, литературную эссеистику, как berezin. Или фрагменты новых романов — так делает кое-кто из писателей-фантастов. Назначение подобных “выкладок” художественной прозы — с одной стороны, поднять читательский интерес к будущей книге, с другой — выловить посредством группы “бета-тестеров” максимальное количество “блох”, иными словами, произвести предварительную редактуру текста. Не обходится, конечно, и без стихов — у кого-то графоманских, у кого-то профессиональных. В данном случае ЖЖ выступает как непрерывный альманах — скажем, без него я никогда бы не наткнулась на очень интересного поэта going_out. Иногда ЖЖ — доска объявлений, непрерывный информационный листок, как у ЖЖ-юзера avvas (главреда “Нового мира” Андрея Василевского) — да, благодаря своей текстоцентричности ЖЖ стал местом, где можно найти почти все ключевые фигуры современного литературного процесса: chuprinin — это главный редактор “Знамени” Сергей Чупринин, последовательно выкладывавший в своем ЖЖ фрагменты “Литературного словаря”. Есть ЖЖ у Евгения Лесина, Александра Гаврилова, Дмитрия Бавильского… Помимо индивидуальных френдов имеются также сообщества — где тексты и сообщения группируются по интересам и по темам. Скажем, сообщество журнала “Знамя” (ru_znamlit).
Цели ЖЖ-журналов можно свести к следующим: раскрутка себя или бренда (печатного издания, политической партии и т. д.), бета-тестирование, вербовка сторонников, информация и собственно коммуникация, поиск близких по духу людей и общение с ними. А также социализация — недаром в ЖЖ принято хвастаться количеством и “качеством” френдов.
Потребность передавать информацию сродни биологической потребности передачи генетического материала. Именно она заставляет графоманов обивать пороги редакций, а хороших писателей — вопреки тяжелым жизненным обстоятельствам — выдавать на-гора внушительные тома. Живой Журнал оказался идеальной отдушиной. Здесь у любого, даже явного графомана, найдется круг поклонников — таких же графоманов, рассчитывающих на ответное внимание к своим текстам. Впрочем, это применимо и к талантливым литераторам.
Есть ли у Живого Журнала убежденные противники?
Есть.
Например, поэт, критик и литературовед Данила Давыдов, филолог и критик Михаил Эдельштейн, поэт, прозаик, филолог и критик Анна Кузнецова и еще некоторые очень занятые люди не считают нужным отдавать свое время ЖЖ.
Действительно, Живой Журнал — виртуальная машина, пожирающая реальное время. Он провоцирует сетевую зависимость, обеспечивает “дружественное” подкрепление далеко не всегда адекватным действиям и высказываниям, искажает реальную самооценку, провоцирует конфликты, выплескивающиеся в “реальный мир”. Немалую лепту здесь вносят как раз оперативность и бесконтрольность высказывания и ощущение “призрачной анонимности”, недоступности для оппонента, некоей “условности” происходящего.
Человек, трижды бы подумавший, прежде чем высказать наболевшее в лицо оппоненту, садится у компьютера и пишет горячечный пост… А сетевой скандал — замечательное развлечение для скучающих ЖЖ-юзеров; недаром больше всего комментов приходит на “сетевое выяснение отношений”. Недаром на том же вечере в “Билингве” редактор газеты “Книжное обозрение” Александр Гаврилов высказался в том смысле, что “пространство ЖЖ-высказывания — это зона свободы от реальных действий”. “Грубо говоря, — комментирует Юлия Качалкина (Еxlibris[2006-02-12]), — обхамил один писатель другого писателя комментарием к виртуальному посту, а при действительной встрече ручку пожимает. Получается даже не зона свободы от ответственности за свои слова, а зона легализации лицемерия, что ли…”
Так что, пользуясь словами Юлии Галаниной, писательницы из Иркутска, Живой Журнал все-таки не жизнь. И те, кто верит, что происходящее в нем происходит на самом деле, могут серьезно заиграться.
Хотя влияние на живую жизнь Живой Журнал все-таки оказывает. Вот, скажем, студенты МГУ рассказывают о том, что обсуждается при встречах: “Живой Журнал обязательно обсуждается, это же фактически новостная лента города и большой тусовки, в которой все друг друга знают. Та же самая молодежная политика, которой я занимаюсь, фактически на 60 процентов вершится в ЖЖ” (Татьяна Владыкина, “Встречаемся у Ломоносова”. Российская газета. 25.01. 2006.).
Еще одно влияние ЖЖ — распространение так называемого “падоночего” языка. Этот язык с измененной, упрощенной орфографией и готовыми штампами-отзывами на авторские посты возник на одном из питерских форумов, но получил “легализацию” именно в ЖЖ как реализация принятых в ЖЖ скорописи и оперативности и носит явно провокативный, брутальный характер (“жжош сцуко”, “ф топку!”, “ацкий сотона”). В ЖЖ, как я уже упоминала, высказывания гораздо резче и хамоватее, чем в “реале”. Как всякая мода, он, вероятно, скоро “дойдет до низов”, а для жж-шной элиты пользоваться им станет дурным тоном. Кстати, к чести многих ЖЖ-юзеров, они изначально запрещали использование “падоночего” языка у себя в ЖЖ, безжалостно “отфренживая” тех, кто употреблял его в комментах. Более мягкая форма сетевого языка — значки-смайлики, призванные транслировать настроение пишущего, — хорошее J и плохое L, заменяющие мимику и интонацию.
Литературный фрагмент ЖЖ достаточно тесно переплетается с собственно литературным процессом. Это и сугубо игровая, азартная “самая продажная поэтическая премия “Живая Вода”” в “Пирогах” на Никольской, чьи участники — только ЖЖ-юзеры. Это книги, выходящие по материалам “форумов и блогов” (о них мы расскажем отдельно), и, наконец, появление нового жанра — перекрестных текстов с комментариями и ссылками, подвижных и как бы не имеющих границ. В том числе и фактических, поскольку один из говорящих может находиться по ту сторону любого из океанов. ЖЖ, как ничто другое, сделал русское культурное пространство монолитным и однородным. Не уверена, кстати, что это хорошо.
Судьбу и эволюцию ЖЖ предсказать не берусь. Быть может, он будет все расширяться, включая постепенно всех имеющих выход в Сеть жителей планеты, быть может, зачахнет, уступив место более продвинутому ресурсу. Скажу только одно: Живая Жизнь и Живой Журнал действительно не одно и то же, и, чтобы жить в наше, полное виртуальных возможностей и соблазнов время, — надо, по крайней мере, уметь отличать одно от другого.
Мария Галина