Опубликовано в журнале Знамя, номер 5, 2006
В статье А. Храмчихина “Военное строительство в России” (“Знамя”, 2005, № 12) предлагается, в частности, Внутренние войска “вывести из подчинения МВД и сделать самостоятельной структурой, “аффилированной” с ВС (подобно Национальной гвардии США)” (там же, с. 167). Мне это предложение, мягко говоря, не совсем понятно. Более того, не сомневаюсь, что оно непонятно большинству читателей журнала. Поскольку у них, как и у меня, имеется лишь поверхностное представление об американской Национальной гвардии. А так как в США национальных гвардейцев используют во время стихийных бедствий и для подавления беспорядков, многие полагают эту структуру аналогом советских и российских внутренних войск, что, как мне кажется, неверно. Впрочем, в заслугу А. Храмчихину следует поставить даже само упоминание об американской Национальной гвардии.
Действительно, о переходе к профессиональной армии говорят уже много лет. Причем время от времени появляются указания на опыт США, где профессиональная армия вроде бы доказала свою эффективность. Пишу “вроде бы доказала”, поскольку в Ираке она действовала против слабого противника. Но в США, помимо регулярных войск, существуют резервные формирования — и Национальная гвардия, и прочие. В другом государстве с профессиональной армией — Великобритании — существуют территориальные войска. Возможно, в России одновременно с переходом к профессиональной армии следует подумать о создании какого-то аналога американской Национальной гвардии или английских территориальных войск. Но прежде чем думать об этом всерьез, следует как минимум иметь о них полную и объективную информацию. Конечно, дело военных — решать, следует или не следует в России в случае перехода к полностью профессиональной армии создавать подобные структуры. Но если военные сочтут это нужным, то дело общества обсудить и проанализировать возможные последствия такого решения. Кто знает, может быть, оно приведет к тому, что сомнительные люди смогут получить доступ к оружию. В США губернаторы штатов имеют право отдавать приказы формированиям Национальной гвардии. Предлагает ли А. Храмчихин предоставить такое право российским губернаторам? Разумно ли это в российских условиях? Пока же наблюдается нечто очень знакомое — предложение воспользоваться американским опытом без сколько-нибудь серьезного анализа американских реалий. Что было характерной чертой многих дискуссий, занимавших наши умы в последние 20 лет!
* * *
В СССР система образования должна была вырабатывать у учащихся научное мировоззрение и умение применять научный подход к решению всевозможных задач. Но, судя по тому, как в позднесоветское время происходила дискуссия по экономическим вопросам, эта задача не была выполнена. Всякая диссертация на любую тему — от математики до искусствоведения — начинается с истории вопроса и обзора литературы. Но в преддверии предстоящей приватизации не было заметно интереса ни к опыту других стран, ни даже к литературе по этому вопросу.
А ведь к тому времени на эту тему не только были написаны книги, но даже вышел кинофильм. Я имею в виду “Гараж” Э. Рязанова. Этот фильм вполне можно было рассматривать как предупреждение о трудностях, которыми чревата приватизация. А через какое-то время ситуации из “Гаража” появились в реальной жизни.
К сожалению, “Гараж” не был воспринят как предупреждение. Но это не столь удивительно, поскольку все познается в сравнении. Более удивительно то, что не привлекли к себе внимания бросающиеся в глаза потенциальные опасности приватизации. Имеется в виду сверхпопулярная в годы перестройки книга американца Д. Карнеги “Как завоевывать друзей…”. В самом начале первой главы в ней рассказывается о министре, который сдал в аренду государственные нефтяные резервы, “не устроив конкурентных торгов” и получив то, что он впоследствии назвал “займом” в сто тысяч долларов. Д. Карнеги задается риторическим вопросом: “раскаялся ли этот министр?”. И эмоционально отвечает: “Ничего подобного!”. Обратим внимание на восклицательный знак, поставленный самим Д. Карнеги.
Таким образом, в начале перестройки мы получили двойное предупреждение: если будем слепо подражать Америке, то и у нас могут появиться министры, способные ненадлежащим образом передать государственную нефть в частные руки и после этого не раскаяться. И что вообще передача государственных ресурсов в частные руки не всегда происходит в соответствии с законом.
Далее Д. Карнеги сообщает, что “это дело погубило администрацию Гардинга (президент США. — И.Г.), чуть не привело к развалу республиканскую партию, а министр попал за тюремную решетку”. Таким образом, Д. Карнеги предупреждал нас и о политических последствиях, которыми чреваты вольности при передаче государственных ресурсов в частные руки. Причем эти предупреждения опирались на американский опыт, что тоже было весьма существенно ввиду специфического отношения к Америке, которое было характерно для времен перестройки.
Вряд ли случайно в начале знаменитой в то время статьи Николая Шмелева “Авансы и долги” (Новый мир, 1987, № 7) говорится, что В.И. Ленин рекомендовал перенимать американский опыт. На наш взгляд, это объясняется тем, что в течение долгого времени отношение российских, а потом советских интеллектуалов к США соответствовало известным строкам А.К. Толстого:
Искать себе не будем идеала
И основных общественных начал
В Америке, Америка отстала
В ней собственность царит и капитал.
Со временем выяснилось, что Америка не совсем отстала, оказалось даже, что кое в чем она впереди. И тогда сказалось отсутствие научного подхода к подобным проблемам. Вместо того чтобы серьезно изучить американский опыт, просто стали считать хорошим то, что раньше считали плохим. Решили, что Собственность и Капитал лучше, чем Бюрократия. И не сочли нужным разбираться, что еще есть в Америке, помимо собственности и капитала. Хорошего и плохого.
В этом плане статья Н. Шмелева “Авансы и долги” в высшей степени поучительна. Но прежде чем всерьез говорить о ней, следует вспомнить обстоятельства, при которых она была написана. Во-первых, в СССР полагалось украшать статьи цитатами из классиков марксизма-ленинизма. Эти ссылки носили ритуальный характер. Поэтому авторы статей не напрягались, чтобы подобрать цитаты поудачнее, а читатели не обращали на них внимания. Основной принцип подбора цитат заключался в том, что у В.И. Ленина можно найти высказывания практически на любую тему. Причем по множеству вопросов его высказывания в разное время были взаимно противоположны по смыслу. Поэтому участники самых разных дискуссий старались найти у Ленина цитаты в подтверждение своей позиции. Следует учесть, однако, что статья Н. Шмелева появилась в начале эпохи гласности. Ее автор торопился сказать читателям то, что он еще недавно не мог им сказать, и ему было некогда думать о таких мелочах, как тщательный подбор цитат из В.И. Ленина.
А теперь, с учетом вышесказанного, попробуем внимательно прочесть статью Шмелева. Сначала ссылка на Ленина: “в первые месяцы после Октября… Ленин сформулировал свою знаменитую мысль о том, что социализм есть советская власть плюс прусский порядок железных дорог, плюс американская техника и организация трестов… Надо, писал он, учиться социализму у организаторов трестов”. Вроде бы все ясно. Трест — образец для строительства социализма.
Но буквально в следующем абзаце: “Однако последовавшие затем события вызвали к жизни политику “военного коммунизма”… Ленин, видимо, и сам стал верить в то, что приказные методы это и есть основные методы социалистической экономики”. Обратим внимание на слово “однако”, указывающее на противопоставление. Сначала Ленин ориентировался на опыт американских трестов, однако потом стал полагаться на приказные методы. Но здесь кажущееся противопоставление! Согласно БСЭ (3-е издание), трест — это “форма капиталистической монополии, в которой все объединяющиеся предприятия теряют свою коммерческую и производственную самостоятельность и подчиняются единому управлению”. Так что Ленин в качестве образца взял американскую структуру, управляющуюся приказным методом. В качестве другого образца он взял прусские железные дороги, которые также управлялись приказным методом. Остается только задуматься, почему Н. Шмелев увидел здесь противопоставление. Похоже, он не заметил, что выбранная им цитата “работает” против основного тезиса его статьи — необходимости децентрализации (о приватизации речь тогда не шла).
Судя по тому, что на эту несуразность не обратили внимания, так же, как и по множеству других признаков, большинство участников тогдашней дискуссии не сомневалось, что в США есть лишь то, что одни считали “слепой стихией рынка”, а другие “эффективно работающим рыночным механизмом управления экономикой”. Хотя издававшийся громадными тиражами Д. Карнеги рассказывал нам, что в США были и “займы” в 100 000 долларов, и тюремная решетка для министров, и другие нерыночные механизмы воздействия на экономику. А сам Н. Шмелев напомнил нам про американские тресты.
Удивительно, что, несмотря на многочисленные рекомендации изучать опыт США, не было проявлено интереса к американскому опыту в столь ответственном деле как приватизация. Хотя история приватизации в США промышленности синтетического каучука (СК) весьма поучительна.
До лета 1942 года США и их союзники, кроме СССР, почти не производили СК, используя натуральный каучук. Но в начале 1942 года Япония захватила Индокитай, Малайю и Нидерландскую Индию, где производилось более 90% натурального каучука. Оставшиеся проценты надо было доставлять из тропических стран морским путем, где свирепствовали немецкие и японские подводные лодки. В СССР тем же летом 1942 года значительная часть заводов СК вышла из строя в результате военных действий. Стратегических запасов СК в условиях строжайшей экономии хватило бы на год. Над странами антигитлеровской коалиции нависла угроза катастрофы из-за нехватки каучука. И тогда США приступили к строительству заводов СК. Частные фирмы не захотели связываться с этим рискованным делом, и быстро построенные заводы стали собственностью государства.
Менее чем за три года был построен 51 завод. С 1945 года правительственные организации и промышленность стали активно изучать вопрос об их дальнейшей судьбе. В январе 1950 года президент США рекомендовал продажу в частные руки государственных заводов при выполнении ряда условий. Одно из них — создание препятствий для образования монополий. В начале 1956 года был приватизирован последний завод. Но на конец этого года научная лаборатория еще находилась в руках государства. (Encyclopedia Britannica, издание 1958 года).
Обратим внимание на расклад времени. Менее трех лет ушло на строительство заводов. Более четырех лет — на “активное изучение вопроса” приватизации. Почти шесть лет — на приватизацию. И это в США, где вся инфраструктура была приспособлена для работы приватизированной промышленности. А научное подразделение оставалось в руках государства почти в течение семи лет после решения президента о приватизации. Поучительный пример неторопливости. И предупреждение об опасности образования монополий в результате приватизации, что еще в 1950 году беспокоило президента США.
А теперь задумаемся, почему в годы перестройки, когда приступали к приватизации, не вспомнили ни про “Гараж”, ни про Д. Карнеги, ни про историю СК в США, ни про множество других примеров, убедительно показывающих связанные с нею сложности. Похоже, что в этом проявилось отсутствие общенаучной культуры у значительной части интеллигенции.
Так или иначе, приватизация, вроде бы, уже почти завершена. И дискутировать о ней уже поздно. Хотя недавно стали говорить о приватизации лесов. Сразу вспоминается “Трое в одной лодке” Дж.К. Джерома. У героев этой повести возникли трудности, когда они хотели устроить привал, а берег находился в частном владении. У меня также возникло сомнение, пустят ли меня собирать грибы в приватизированном лесу. В одном рассказе А.П. Чехова это разрешалось, но за отдельную плату. Еще больше меня смутила драма А.П. Чехова “Иванов”, где обсуждалось предложение купить землю на двух берегах одной реки. “Если оба берега будут наши… мы имеем право запрудить реку. …и как только мы объявим, что хотим запруду сделать, как все, кто живут вниз по реке, поднимут гвалт, а мы… — если хотите, чтобы плотины не было, заплатите”. По-видимому, нам следует задуматься, не может ли владелец большого участка леса отравить жизнь окружающим. Например, построив на своем участке плотину. Или осушив болота, водой из которых питаются реки. Так что хотелось бы знать, в каких странах леса находятся в частных владениях, и на их опыте понять, чего нам следует опасаться и какие меры принимаются в этих странах, чтобы владельцы лесов не вели себя, как герои Чехова.
* * *
Впрочем, приватизация лесов — это частный вопрос, который может приобрести остроту лишь в будущем. Но совершенно не видно серьезных дискуссий по вопросам, которые сегодня весьма актуальны для всего нашего общества. Таких, как переход к профессиональной армии. Почему-то, когда люди в погонах стали занимать самые разные ответственные должности в государственном аппарате, никто не вспомнил про генерала фон Борделиуса, о котором рассказал в своих мемуарах выдающийся математик и инженер флота, генерал-лейтенант, академик А.Н. Крылов. Наверное, далеко не все могут припомнить должность, которую занимал бравый потомок крестоносцев, преуспевший на русской службе. А ведь это тоже небезынтересно: во время Первой мировой войны он был назначен начальником секвестрированного Путиловского завода. Напомним, что секвестрирование — это полное или частичное налагаемое государством ограничение владельца в правах на распоряжение имуществом.
Полезно было бы во избежание старых ошибок вспомнить о трудностях, с которыми столкнулись фон Борделиус, А.Н. Крылов и другие генералы, приступив к управлению большим частным предприятием. Об этом можно прочитать в интереснейших и весьма остроумных воспоминаниях А.Н. Крылова. (А.Н. Крылов. Мои воспоминания. Л: “Судостроение”, 1979, с. 219). Но с моей точки зрения принципиальное значение имеет то, что генералы не перестали получать секретную информацию из Главного артиллерийского управления, выплачивая взятки мелким военным чиновникам, как поступал до них частный владелец завода, поставлявшего орудия для этого ведомства. Так что с приходом завода под управление генералов вопиющее нарушение закона не прекратилось. И все это происходило в военное время!
Подчеркнем, что управлявшие Путиловским заводом генералы принадлежали к военно-инженерной элите России. Поэтому их пример может служить предупреждением, что даже полный военно-государственный контроль не всегда пресекает откровенно противозаконную антигосударственную практику.
* * *
В качестве “полуположительного” примера можно указать на продолжающуюся уже несколько лет вялотекущую дискуссию о Едином государственном экзамене для выпускников средних школ (ЕГЭ). Начало было пугающим. Даже в весьма серьезном журнале можно было встретить такое: “…вступительные экзамены по сути своей абсурдны. Ведь абитуриенты только что сдали выпускные экзамены. Если Министерство образования не доверяет результатам этих экзаменов, — зачем их проводить? А если доверяет, — зачем допускает сразу вслед за школьными выпускными проведение вступительных в вузы?” (“Знамя”, 1999, № 9, с. 88). Высказывание остроумное, но очевидно нелепое. Вступительные и выпускные экзамены проводятся с разной целью. Каждый вуз с помощью вступительных экзаменов старается подобрать для себя наиболее подходящее пополнение. Вряд ли кто усомнится, что от поступающих в архитектурный институт нужно требовать умения рисовать. Но, как это ни удивительно, многие не понимают, а кое-кто делает вид, что не понимает, что от поступающих в ведущие вузы естественнонаучного и технического профиля следует требовать таких знаний по математике, какие неуместно требовать от большинства выпускников средней школы.
А дальше произошло то, что бывает довольно часто. Никто не счел нужным возражать против столь нелепого высказывания, его стали повторять. Характерно интервью заместителя министра образования В. Богомолова (“Итоги”, 2001, 16 октября, с. 60).
“Вопрос: Большинство вузов противится новой системе. Как будете убеждать?
Ответ: Мы говорим ректорам, что в вузе и школе вопросы на экзаменах не должны выходить за пределы школьной программы, так зачем сдавать их дважды?”
Вопрос корреспондента сразу заставляет вспомнить “Созвездие Козлотура” Фазиля Искандера. Журналист чувствует себя сторонником прогресса, которому препятствуют ретрограды. Его не интересуют аргументы работников вузов, возражающих против реформ. Подчеркнем, что возражают специалисты. Но журналист не считает нужным даже спросить, чем аргументируют специалисты свои возражения. Он заранее уверен, что специалисты чего-то не понимают и их надо только “убедить”.
Но ответ удручает еще больше тем, что он сводится к повторению нелепого аргумента, который попал в процитированную нами выше статью, опубликованную на два года раньше этого интервью. Неужели заместитель министра не знает, что, не выходя за рамки школьной программы по математике или физике, можно давать на экзамене задачи разной сложности! Почему ректоры не объяснили ему это?! И все же, голоса тех, кто возражал, похоже, были услышаны.
Но дело не только в ЕГЭ. Уже много лет говорят о необходимости реформы всей системы образования. И при этом никто не предлагает вспомнить и проанализировать опыт предыдущих реформ. Хотя анализ неудачных реформ образования, которые проводились при Н.С. Хрущеве, был бы в наши дни весьма полезен. И поскольку введение ЕГЭ является принципиальным изменением правил приема в вузы, то было бы небесполезно проанализировать тогдашние эксперименты. С точки зрения исследователя, обсуждение в печати проекта хрущевских реформ интересно тем, что тогда не сглаживали острых вопросов. Точнее, их не сглаживали те, чье мнение совпадало с мнением Хрущева. И поэтому по их тогдашним статьям можно понять логику тех, кто не понимает, что в некоторых вузах на вступительных экзаменах по математике дают задачи повышенной сложности. Ведь, судя по высказываниям самого Хрущева, он о подобных тонкостях не задумывался. Его высказывания — ценнейший источник информации о том, как представляет себе полуобразованный человек науку и образование. А ведь и сегодня многие влиятельные люди, имея упрощенные представления об образовании, смело предлагают рискованные нововведения в давно сложившуюся и, несмотря на известные недостатки, более или менее успешно работающую систему. Остается удивляться, почему не делается попыток, анализируя статьи реформаторов хрущевской эпохи и самого Хрущева, понять логику современных реформаторов образования.
* * *
Но вернемся к началу этих заметок — к фильму “Гараж”. Об опасности возникновения “гаражной” ситуации обязан думать каждый, кто предлагает реформировать что бы то ни было. К сожалению, жизнь показывает, что в процессе реформ такие ситуации возникают постоянно. Похоже, вновь оказалось, что в России кинорежиссер больше, чем кинорежиссер, и создатель “Гаража” увидел проблему, над которой обязаны были думать ученые и политики.
И если мы хотим, чтобы при обсуждении серьезных вопросов научный анализ не подменялся полемическим задором, было бы полезно понять логику старых дискуссий. И — весьма полезно понять почему в годы перестройки в дискуссиях на экономические темы не вспомнили ни про “Гараж”, ни про шустрого американского министра из книги Д. Карнеги, ни про другие предупреждения о сложностях и опасностях приватизации. Если уж говорить об американском опыте, то стоит задуматься, почему президент США при решении весьма частного вопроса о приватизации нескольких десятков заводов синтетического каучука предупреждал об опасности возникновения монополий, а у нас не просто о монополиях, а о естественных монополиях заговорили только тогда, когда они стали печальной реальностью. Также в свое время следовало бы задумываться, почему американцы были столь неторопливы с приватизацией научной лаборатории.
Нашему обществу необходимо научиться проводить дискуссии так, чтобы голоса скептиков были услышаны. Но и скептики должны научиться убедительно аргументировать свои сомнения. В любом случае полезно начинать дискуссии с изучения истории вопроса, а также с получения объективной и полной информации о зарубежном опыте. Иначе мы всегда будем повторять не только свои, но и чужие ошибки.
Впрочем, серьезный научный анализ того, что показано в фильме “Гараж”, должен иметь и самостоятельную ценность. Слишком часто возникают подобные ситуации. Возможно, потому, что не всем понятно, как они возникают и к каким опасностям могут привести.