Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 12, 2006
* * *
б. к.
медовый спас катит в глаза и ясно наперёд:
послать за сидором гонца и пить и пить втроём
он сам корица и пыльца мы сбитень с ним собьём
крошится мёрзлым молоком озёрный край небес
и град идёт идёт пешком и сидор через лес
несётся вскачь в дождевике коварен как шайтан
каштан в кармане и в руке и на крыльце каштан
природа ходит ходуном съедает поедом
и стрекозиный слабый лом и муравьиный дом
гудит в ненастной голове имбирный сладкий спирт
шипастый шар плывёт в траве в нём марсианин спит
* * *
возвращаешься в ознобе ни к чему сама себе
шуба мокнет в гардеробе лихорадка на губе
благовещенья не будет? будет всё наоборот
всё чахоточнее люди всё бессовестнее лёд
об него теряя перья разбивается форель
не до прежнего теперь ей отменяется апрель
отсыревшей пианолой восемь месяцев подряд
всё закрутится по новой начиная с сентября
станет чёрный молоточек глухо щелкать в тишине
это мне за многоточья — отсчитает — это мне
наказанье наказанье наказанье за враньё
безобразное вязанье безрассудное шитьё
и куда теперь деваться прах возьми такой живот
раздеваться раздеваться — раздеваешься и вот
засыпаешь прямо в лето в самолётный синий свист
по беззвёздному билету отбываешь зюйд зюйд ист
ищешь альфу волопаса сам не знаешь почему
с терракотовой террасы глядя в глиняную тьму
чужестранная картинка — нет медведиц нет ковша
только лунной аскорбинкой успокоится душа
* * *
хирургу Б
и после держит наотлёт
ладони: милая бывает
но соломон сказал — пройдёт
под жарким глазом многоваттным
затылком розово горит
и — сердцевину снежной ватой
мне заполняя — говорит:
мы знаем слов латинских тыщу
и знаем прайс и знаем риск
мы в алой мякоти отыщем
смертельных семечек разбрызг
он божий страх помянет всуе
и бога матерь — и потом
приступит он пока рисует
мне морфий девочку босую
на лунном шаре золотом
* * *
мы напились на улице пилес
где всё непостижимей с каждым часом
пучины капучино и эспрессо
куда с лихвой плеснули коньяку
а после — рома. ремул вышел вскоре
и принялся засовами греметь
оставив нас без света на веранде
мы русские. у нас с собою было.
ни пяди не уступим гедимину.
скорее ставь серебряную фляжку
на белый пластик — тикает октябрь
запущенный сегодня чтобы осень
могла уже взорваться наконец
и разнести бессовестное лето
в каштановые дребезги и после
прошу покорно — в креслах задремать
покуда стая дворников сметливых
сметёт к чертям собачьим в подворотню
три сытых года три неурожайных
и три с тобой. какие три с тобой
* * *
напиши ты мне что ли на лбу: не моё
чтобы все увидали столпившись в дверях
как весёлым и алым наполнится ё
не малиной набухнет а мо растворя
середину упрямому смуглому лбу
обнажит золотые пружины зубцы
и покатятся в двери ломая резьбу
два виновных винта леденцы беглецы
где толста кожура середина пуста
дольче вита скукожилась баста устал
апельсин заводиться сверкая жужжа
поплевав деловито на кончик ножа
выцарапывай быстро
чужая чужа
я
* * *
в доме ни крошки — пища для пересудов
пьётся ли бьётся — выщерблена посуда
крепость сдаётся подлому дню в угоду
жизнь понарошку в ветреную погоду
экая жалость! бросив обоз и пленных
флаги державы вывесив на перила
гости съезжают — летнее отступленье
влагою ржавой пенится пахнет остро
свежею ссорой — что я там говорила?
только всего и помню что вита ностра
жизнь понарошку пахнет пустою дачей
вылезешь в город — сельтерской без сиропа
соли на трёшку спички два сольдо сдачи
в крепости голод смылся король в европу
кто здесь не голый бросьте в хозяйку камень
оба выходим с поднятыми руками
* * *
приходи я хочу показать тебя кактусу
он цветёт красногубый зима не зима
а на пики тебе выпадает хоть как тусуй
забубённый валет небольшого ума:
алый рот в молоке лоб в холодной испарине
да и тот не приходит хоть волоком но
шелкопряды как мы золотые непарные
всё одно доплетают своё волокно
разговор-то у каждого свой с дознавателем
то ли пить взаперти то ли красным цвести
то ли марш в легион завоевывать звательный
чтобы просто о господи произнести
* * *
дитя моё нас ожидает ад
нас не полюбят нас уже не любят
за то что мы с тобой шаман и бубен
харон и лодка конь и конокрад
с какого дня мы знаем — небеса
такой же дом: за шторкой мастерская
и береника сушит волоса
над лунною конфоркой распуская
с какого дна мы смотрим в небеса
уверены что смотрят в нас оттуда
нам будет худо нам сегодня худо
а нас спасать — так всё переписать
* * *
не завидуй не завидуй вот коробочка с обидой
вот сундук а в нём тряпьё это юность ё-моё
в кольцах стразы в пальцах цейсы
праздность шали веницейской
от вишнёвого ситро слиплось сладкое нутро
вот пиньята но пустая был жилец да весь растаял
станиславский леденец
замусоленный конец
утопился чёрный клавиш ничего сама поправишь
как войдёшь в свои права вот сухая голова
голубого аматёра погорелого актёра
поливай её в жару и люби когда умру
амулет с подъятым удом кто не помню врать не буду
подарил и был таков
не ищи черновиков
нынче ночью тяпнув стопку всё пустили на растопку
ссыпав буквицы с листа как смородину с куста
Вильнюс