Рассказы
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 10, 2016
Саша ЛИБУРКИН
Прозаик. Родился в 1958 году в Молдавии, с 1989 года живет в Петербурге.
Публиковался в журналах «Зинзивер», «Дети Ра», «Футурум АРТ», «День и Ночь», «Крещатик», «Урал». Лауреат премий журналов «Дети Ра» и «Футурум АРТ» в номинации «проза»
за 2010 год и журнала «Зинзивер» за 2011 год.
ЧЕРЕПАХОВЫЙ СУП
— Когда мы приехали в эвакуацию, — рассказывала бабушка, — нас встречала
толпа местных жителей. Я помню, кто-то громко кричал: «Жиды!
Жиды приехали!» Но председатель колхоза позвал всех
на собрание в клуб. Он был коммунист, он сказал: «Это советские граждане —
евреи, эвакуированные от фашистов, они будут работать в нашем колхозе, также, как и все». И мы работали, зарабатывали трудодни,
собирали хлопок. Мне было трудно делать норму, но со мной были мои дочери —
Бэла, и твоя мама — Циля, и они мне помогали.
— Бабушка, а что вы ели? — спросил я.
— Что ели? Черепах на поле ловили и варили из них суп.
— Так вы ели черепаховый суп?! — воскликнул я восхищенно. — Вот повезло! А ты
знаешь, что во Франции суп из черепахи считают роскошным деликатесом? Нам
географичка рассказывала. Эх, мне бы хоть раз в жизни попробовать такую
вкуснятину!
— Сынок, не дай Бог! — решительно ответила бабушка. — Ты даже представить себе
не можешь, какая это гадость!
«ВЫ СЛУШАЕТЕ "ГОЛОС ИЗРАИЛЯ"»
Дед стоит, прислонив спину к кафельной печке, в синем свитере с вырезом и в
клетчатой фланелевой рубашке.
— Слушай, дед, — спрашиваю я, — ты жил при румынах… ведь были публичные дома. А
ты в них ходил?
— Сопляк! — сердито отвечает он. — А что это тебя так интересует?
В публичные дома ходили солдаты. Порядочные люди к проституткам не ходили. Были
чистые женщины — белошвейки, прачки… Да что ты
понимаешь! Идиот!
Он уходит в соседнюю комнату, включает радио и долго настраивается на волну. И
вот, наконец, сквозь адский треск и вой глушилок
раздается заветное: «Вы слушаете "Голос
Израиля"».
«ДУРАКИ ЖЕНЯТСЯ!»
Бабушку парализовало в шестидесятом. Я помню заплаканное лицо тети, и как
она с горечью кому-то говорила:
— Скорая приехала вовремя, да толку с нее. Врач забыла
прибор для измерения давления. Пока ездили туда и обратно, случился еще удар.
Сейчас пошли за пиявками, говорят, пиявки хорошо помогают!
Но пиявки не помогли, и левая сторона у бабки до самой смерти в семьдесят
седьмом так и осталась парализованной. Сначала, года три, она вместе с дедом
еще ходила довольно далеко, в гости к моей тете, на Кишинёвский мост, потом лет
пять гуляла только по двору, а последние десять лет она уже из квартиры не
выходила. Дед все годы за ней преданно ухаживал: подавал горшок, мыл ее и по
утрам помогал надевать халат. Лишь иногда, вынося горшок, он кривил в усмешке
губы и приговаривал себе под нос: «Дураки женятся!».
МУМУ ВИНОВАТА
Готовя комнату к ремонту, складывая книжки в ящики, я обнаружил «Муму» Тургенева в отдельном издании. Раскрыл ее и стал читать. И так мне стало жалко и бедную собачку, и Герасима, что, как и тогда, когда был школьником, слезы потекли. Один мой друг недавно мне сказал, что есть мнение, будто все наши беды, например, то, что у нас нет гражданского общества, и большинство людей у нас — рабы перед властью, это оттого, что в пятом классе мы неправильные книжки читали. И «Муму» привел в пример, вот-де Герасим — раб. Надо изменить детское чтение, и все у нас образуется. Не знаю, прав мой друг или нет. Я читал книжку, сердце разрывалось от жалости к героям, по лицу у меня текли слезы. Наверное, я просто дурак!
НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ
Я встретился со своим другом, писателем Володей Шпаковым,
у метро «Владимирская». Мы взяли бутылку водки и зашли
в кафе «Тарелка» на углу Колокольной и Марата. Устроившись уютно недалеко от
входа, у окна, мы не спеша выпили по рюмке, потом еще по одной, не торопясь
обсудили литературные дела, слегка посплетничали о знакомых и вышли покурить на
крыльцо.
— Знаешь, Володя, — сказал я, с наслаждением затягиваясь сигаретой, — я часто
вспоминаю Наля, Наля
Подольского… Какой это был хороший и светлый человек!
Как он любил жизнь и нас учил любить ее! А ведь еще совсем недавно он сидел с
нами в «Борее», выпивал, шутил и смеялся… Как жаль,
что его нет! Подумать только, пройдет совсем немного времени — и нас тоже не
будет… Не могу себе этого представить!
— Почему не можешь, Либуркин? — возразил Володя и
улыбнулся. — Это на самом деле очень легко… Скажи мне,
что ты сейчас видишь перед собой?
— Как что вижу?! Улицу Марата — вот что я вижу!
— Вот и представь себе: улица Марата есть, а тебя на этой улице нет!
Я докурил сигарету и выбросил окурок в урну.
— Нет, Володя, — ответил я решительно, — не представляю!
О ЛЮБВИ К ПОЭТАМ
Летом, когда было очень жарко, когда была просто невозможная духота, я пошел в магазин «Лента» и купил вентилятор за семьсот девяносто рублей. Принес его домой, а как собрать — не понимаю! Столько разных деталей! Хорошо, что у меня есть друг, поэт Дима Шабанов. Я ему позвонил, и он сразу приехал, быстро собрал вентилятор и включил его. А потом мы долго разговаривали, читали друг другу стихи и пили холодное пиво. Я люблю поэтов. Они всегда приходят на помощь в трудную минуту.
Я БЫ ПОДОШЕЛ
Курили на крыльце гостиницы, и настоящий сибирский писатель Сергей Кузнечихин сказал:
— У меня часто просят рекомендацию в Союз писателей. Пожалуйста, отвечаю, но вы
мои условия знаете: один сифилис, два триппера или десять вытрезвителей.
— А что… — задумчиво ответил поэт Игорь Дронов, — я бы подошел.
ТОСТ
На открытии фестиваля «Петербургские мосты» я, высоко подняв пластиковый
стаканчик с водкой, бодро произнес:
— За здоровье!
— Какое здоровье, Саша… — с тоской ответила поэт Галина Гампер,
не глядя на меня.
ДРУГОЕ ИМЯ
Мой друг, писатель Даня Орлов, опубликовал в фейсбуке
ностальгическую черно-белую фотографию. На фотографии изображен сам Даня,
известная певица и знаменитый футболист Кержаков. Но при попытке назвать его
Сашей фейсбук упорно выдавал мою фамилию — Либуркин. Даня не стал долго сопротивляться глупой машине и
опубликовал фотографию с моей фамилией. Я сначала возмутился, написал гневный коммент — мол «это не я!» и даже хотел убрать фото, а потом
подумал и решил: «Кержаков, так Кержаков!».
Но эта история напомнила мне о другой.
Несколько лет назад, в начале января, меня пригласили в библиотеку на
литературно-музыкальный вечер. На улице холодно, минус двадцать, сугробы
намело, и зачем я поплелся туда, честно говоря, я и сам не понимал. Это было
традиционное мероприятие с игрой на скрипке, пением романсов и чтением каких-то
стихов. В общем — скука смертная. Смотрю — вечер идет к концу, а насчет водки —
ни гу-гу.
— Паша, — сказал я своему другу поэту Байкову, —
кажется, банкета не будет. Надо организовать общественность.
— Не волнуйся, Саня, скинемся! — ответил он.
Собрали мы потихоньку деньги с заинтересованных людей и отправились с Пашей в
магазин. А когда возвращались, столкнулся я в воротах с молодой женщиной лет
тридцати, она сидела на вечере рядом со мной, и звали ее Аня. Она была очень
милая!
— Вы куда? — спросил я.
— Домой. Все уже закончилось.
— Что вы? Все только начинается! У нас водка! Идемте обратно.
Вернулись мы, зашли в кабинет к каким-то библиографам, выпили, перезнакомились
все, и на душе у меня стало так хорошо, как будто нет за окном ни зимы, ни
метели!
— Анечка, поедем ко мне, — тихо сказал я своей знакомой, — кажется, у меня в
холодильнике есть еще полбутылки водки и целая банка маслин. Обещаю: утром я
сварю вам кофе и приготовлю яичницу.
— Одну минуту, Саша, — ответила она, растеряно улыбаясь, — я позвоню домой и
предупрежу мужа!
Мы незаметно ушли из библиотеки и минут через сорок оказались в моей квартире.
— Саша, вы мне нравитесь, — серьезно сказала Аня, сидя на диване на кухне, —
но… я хочу вас честно предупредить об одной вещи…
— О чем же? — спросил я, доставая водку из холодильника.
— Обещайте, что не обидитесь, хорошо?
— Обещаю! — серьезно ответил я.
— Возможно, в минуты страсти я буду шептать не ваше — другое имя!
— Какое же имя вы будете шептать?
— Дима… Димочка! — мечтательно выдохнула она.
А… — догадался я. — Так, наверное, зовут вашего мужа?
— Нет, — грустно ответила Аня, — это имя поэта Воденникова!
— Ладно, — вздохнул я, пожав плечами, — Дима, так Дима, — и стал наливать водку
в рюмки.
СЧАСТЬЕ И ЗАБОТА
Весь день бродить по теплому, солнечному городу с женщиной, которая
нравится, пить недорогой коньяк, запивая его газированной водой, курить
сигареты и болтать о пустяках.
Это и есть счастье, все остальное в жизни — тяжелая забота.