Стихотворения
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 1, 2016
Елизавета КЛИОРИНА
Родилась в Ленинграде, по образованию психолог. Стихи начала
писать в 2014 году. Дебютировала на Волошинском
фестивале в сентябре 2015. Стихи публиковала в сетевом альманахе «Артикль».
Живет в СанктПетербурге.
* * *
Белое — летнее, черное — зимнее,
Белое — нежное невыносимо —
Белое кружево, солнца кружок
Завтра на память оставит ожог.
Белые зонтики, пляж отдаленный,
Ляжет вдали горизонт опаленный.
Белые лямки на смуглой спине,
Тени от веток ползут по стене.
Белая вазочка, белый лайтбокс.
Лето — лишь тень на листе, парадокс.
* * *
Дай мне, пожалуйста, хлеб.
Торт спрячь.
Да, в кухне форменный хлев —
Хоть плачь.
Стопка тарелок растет
В углу.
Слог твой отменно остер,
Но глуп.
Так начинается день
Вдвоем.
Серые джинсы надень,
Пойдем.
* * *
Кровать высоко в облаках,
И видно с небесного ложа,
Как солнце заходит вдали,
И дымка скрывает Москву.
И мы наблюдаем закат
И суетных мелких прохожих,
Фонтанчик у самой земли
И лип молодую листву.
Пригубим в безмолвии чай,
Как будто на краешке света,
На узком столе под окном,
И ноша нам станет легка.
Гостиница — временный рай
На новой пустынной планете,
Что мы открываем вдвоем,
Где в руку ложится рука.
* * *
Рахману Кусимову
А в центре обычно теплее,
Брусчатка мокрей и светлей.
Шагаешь, себя не жалея.
И правда, зачем, не жалей.
Шагаешь, покуда тревогу
Не вытеснит воздух сырой.
Идешь и не видишь дороги,
По первой, потом по второй.
И в сумерках, выйдя на берег,
Где бот перевернутый лег,
От дома далекий, как Беринг,
Ты смотришь на тающий лед
* * *
Эта сигнализация под потолком
В темноте непроглядной горит угольком,
Он то вспыхнет, то снова погаснет
Маячком исчезающе-красным.
И ему напряженья скачки не страшны,
Он бежит от угла до продольной стены
И один охраняет покои
Человека, что дремлет в покое.
Он стремится скорей потолок пересечь,
И хотя не поймет полусонную речь,
С высоты, без сомненья, услышит,
Если спящий неровно задышит.
Он коснется лежащего тихо лучом,
Тот в ответ одеяло потянет плечом,
И рассеется злая тревога
В изголовье его понемногу.
* * *
Я не сильна в науке переезда
И чувствую неловкость от того,
Что эта мебель, сорванная с места,
Мои секреты, все до одного,
Расскажет в хладном сумраке фургона
Соседским стульям, стенкам жестяным
И разболтает лавочке зеленой
И ящикам в подъезде расписным.
Вот потому я никуда не еду,
Какие дали кто бы ни сулил:
С меня неспешно вытирают пыль
И накрывают скатертью к обеду.
* * *
Вот флигель неуютный,
Сырой и нежилой,
И сквозь осколок мутный
Транзистор неживой
Косится мертвым глазом,
Не в силах зазвучать,
Наискось перевязан
И провода торчат.
Истлевшие за годы,
Готовые на слом,
Плывут во тьме уроды,
Таятся за стеклом.
Нечасто путник смелый
С фонариком в руке
В лицо посмотрит белым
Одеждам на крючке.
Мелькнет полоска света,
Проснется тень в углу
От странного предмета,
Запляшет на полу.
Не искушай пенатов
И помни о богах.
Ты только соглядатай
С фонариком в руках.
* * *
Зато февраль — короткий месяц.
Ты не успеешь загрустить,
А только шторы перевесить
И синеву в окно впустить.
Ты не успеешь удивиться,
Как снова оживет трава,
И будут новые счастливцы
От нежности дышать едва.
И будут новые торнадо,
И будет новый в сердце клин.
Блаженны, кто дожил до марта,
И в ком апрель неутолим.
* * *
Как все белым-бело,
Какая тишина.
И двери замело,
И улица ясна.
Какая благодать —
Остановился бег.
Дыханье задержать,
Чтоб не осыпать снег,
Чтоб ветку не качнуть,
Чтоб не оставить след.
Я завтра жить начну,
Сегодня ходу нет.
* * *
Левая рука — чтобы гладить кота,
Правая рука — для сна.
Гладишь его, в шерсти темнота,
А в каждом глазу луна.
А ночью кот приходит в кровать,
От тебя отгоняет смерть.
Он мявом успеет на помощь позвать,
Он ей вцепится в руку, поверь.
Ночные кошмары коту нипочем,
Он убийц поймает, как мышь.
И если вода затопит твой дом,
Он отчерпает ее языком,
А если твой дом загорится огнем,
Верхом на коте улетишь.
* * *
Предчувствуя лимонный кислый вкус,
Ты, улыбаясь, обнажаешь десны.
Ты любишь чай, хотя для чая поздно,
Но я лимон нарезать не берусь.
И ты берешь острейший длинный ножик
И на краю расколотой доски
Сеченья идеального не можешь
Сперва найти. Роняя лепестки,
Ты отсекаешь желтую окружность,
Отодвигая семечки на край,
Едва дыша, поскольку очень трудно,
Качая стол, не опрокинуть чай.
И чая золотистая поверхность
Идет кругами, через край бежит,
И это лишь одна закономерность
В цепочке звеньев под названьем жизнь.