Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 3, 2015
Евгений Степанов, «Женщина в
соседней комнате»
М.: «Вест-Консалтинг», 2014
Аккуратный гербарий из заметок на полях, ворох оборванных строчек, собранных
в твердом переплете с ярлычком «очень короткие рассказы» — так можно
охарактеризовать книгу Евгения Степанова «Женщина в соседней комнате».
Краткость, емкость — кажется, эти миниатюры были написаны на салфетке в кафе,
на проездном билете, на почтовой открытке, которую так и не отправили по
адресу. Весь этот «сор» настолько личностный и личный, что хочется назвать его
не иначе как лирическим дневником.
Когда автор вспоминает детство — легкое, незамысловатое словесное кружево
навевает простые радостные эмоции:
«Мне 10 лет. Я лежу в больнице. Ко мне приходит мама и приносит килограмм
зефира. Целый килограмм зефира! Счастье».
Однако в детских воспоминаниях проскальзывает светлая грусть:
«Я учился, наверное, в пятом классе. Отец спросил: "Ты хотел бы иметь дом
в Калининской области? Предлагают дом с огромным участком и прудом… За триста
рублей".
Я, конечно, сказал, что очень хотел бы. И стал мечтать об этом доме, мысленно я
уже там жил, купался в тенистом пруду, ходил по огромной пустынной усадьбе,
кормил с руки чаек и голубей.
Увы, дом мы тогда не купили. Но именно этот — не купленный! — дом стал мне
особенно дорогим. Он для меня и есть Родина».
Но и повзрослев, автор продолжает смотреть на мир из окна этого дома — родного
и нездешнего. Все люди искусства не от мира сего и потому создают свой
художественный мир — у Евгения Степанова он выглядит как большой и уютный
загородный дом. И оттуда ему все видится по-другому — изнутри и со стороны
одновременно. Почти детская непосредственность и способность многое замечать
причудливо соединяется с опытом взрослой жизни — и многое автору представляется
смешным и нелепым. Он, кажется, уже мало чему удивляется, но наблюдает с
удовольствием. Это во многом определило форму «очень коротких рассказов»: чаще
всего Евгений Степанов пишет в третьем лице или просто передает диалог (смотрит
и слушает).
«Люди ушли из помещения. Тут же пришли крысы».
«В Израиле немало людей, которые ежедневно ждут второго пришествия Христа.
Всерьез обсуждается дорога, по которой Он пройдет. Одна женщина рассказала мне,
что каждый день печет пирожки с капустой.
— А как же, — говорит она, — вдруг Он придет, а пирожки холодные».
Порой становится сложно определить (особенно в рассказах-диалогах), когда
Евгений Степанов наблюдает за другими, а когда — за самим собой. Но это и
неважно; главное, что описанные эпизоды — очень жизненные, узнаваемые. У
Евгения Степанова редкая способность творить поэзию обыденности. Он может
увидеть и раскрыть нечто особенное даже в рутинных,
будничных мелочах, что просто не может не вызвать
ответную эмоцию — над чем-то от души посмеяться, над чем-то искренне
погрустить, от чего-то устало усмехнуться. Но главное — автор приходит к тому
же, с чего начал — к женскому образу.
«Женщина в соседней комнате смотрит телевизор. Я лежу на диване и — как
Мюнхгаузен — мечтаю или пишу стихи. Стихи, конечно, глупые, несуразные,
графоманские.
Но я все равно счастлив.
Женщина в соседней комнате смотрит телевизор».
И кто знает, может быть, эта соседняя комната — в том самом доме, и эта женщина
— та самая, способная не только подарить счастье, но и разделить с героем его
дом, его мир, его поэзию.
Автор почти не отделяет лирического героя от себя — и, наверное, поэтому…
«Он писал дневник, а получались — иногда! — стихи.
Но — увы — он писал стихи, а получался дневник».
Дарья ТИХОНОВА