Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 12, 2012
Критика
Олег Гуров. «Ангедония»
М.: «Вест-Консалтинг», 2012
Олег Гуров — художник, фотограф, скульптор, прозаик. Нововышедшая книга «Ангедония» утверждает его и как поэта. Поэта деструктивного и (простите за банальность) современного. И если пушкинский Сальери музыку препарирует как труп, Гуров препарирует себя — свою душу. Так принято. Если ты не обнажаешься хотя бы на страницах книги, кто тебе поверит в жизни? Когда-то мой учитель, поэт-отшельник Владлен Кокин, написал подвергнутые жестокому осуждению в консервативной Твери, ключевые для понимания сути поэта строки: «Вот нате — плач веселый!/ Вот нате — с грустью шутку!/ Я перед вами голый./ Похож на проститутку?// Поэты — мы не бл**и, —/ С любовью отдаемся!/ Для вас не денег ради/ И плачем, и смеемся» («Стриптиз поэта»). Это перекликается со словами Евгения Карасева: «Графоман догола раздевается,/ Поэт — до глубины души». Олег Гуров обнажает душу — и свою, и (простите мне эту дерзость) — своего поколения.
При этом его книга, уверен, останется малозаметной — слишком уж мы углубились в ностальгию по славным прошлым временам или отупели, уставившись в экраны компьютеров, погрязнув на форумах и в соцсетях. Это духовное разложение, которое становится нормой, чем-то не просто естественным, а необходимым. Взглянуть извне — страшно. Ненормально. Выход из системы чреват неспособностью к приятному самочувствию, ощущению довольства, потерей интереса во всех областях деятельности. Это — определение ангедонии. Симптом, который автор ставит самому себе либо — своему поэтическому миру.
Изображения, приведенные в начале книги (репродукции? — простите мне мою неграмотность), это подтверждают. Личность, раздираемая страстями/пороками, впадающая в апатию. Личность на грани распада. Человек в мегаполисе.
Я ношу на шее
клык морского зверя
рядом с крестом и полумесяцем
у меня в голове хаос
нет системы в мировоззрении
Это все о том же — о культурной ассимиляции, стирании границ и пределов, о глобализации и тотальном одиночестве. Парадокс: расширяя границы глобальной культуры, приобретая тысячи онлайн друзей, одиночество пробирается глубже, сдавливает, выжимает соки, душит, заставляет жалеть о прошлом. Не жалеть даже — страдать. Ибо суть одиночества — в страдании. «Лишь одно чувство осталось./ Сожаление об утраченном…» — дальше в стихах Гурова инвенктива, но и ей веришь, как веришь матюкам Буковски, Ерофеева, описывающих изнанку души. А разве не так? Скрываясь за моральными клише, человек загоняет себя в жуткие рамки — несвободы внешней и несвободы внутренней.
И все-таки было бы верхом наивности верить Гурову на слово, точнее — верить первому слою текста. Он — защитная пленка, намеренный деструктив, нарочитое обнажение, за которым кроется хорошо образованный, культурный, ярко и болезненно ощущающий этот мир молодой человек. Таковы ощущения.
Я так хочу быть лиричным
добрыми глазами глядя на красоту
чтобы мои пальцы мягко лежали на клавишах
не нарушая тишину
Здесь больше истинности, чем в сожалениях «об утраченном, про***нном», поскольку слог, вырывающийся против силы (инвенктива) все-таки коробит, угнетает, скребется о ящик, в котором намертво заколочена лирика.
Лев Аннинский в одной из наших бесед рассказывал, что все, о чем он пишет — как это с нами случилось и почему мы стали такими. Уверен, эти вопросы задает себе и Олег Гуров, которого угораздило родиться в наше злополучное для лирики время. В наше время, когда лирика поменялась местами с цинизмом, а лириков душат и — изничтожают. Даже не люди — жизнь.
«Не хочу ничего / даже зеленого чая…», — строчки, даже вырванные из контекста, деформирует уют, тишину и покой. Если даже зеленого чая (звучит как «тонкая красная линия», не иначе!) не хочется, что же со всем остальным? Неслучайно и фотография автора — и это подмечаешь не сразу — обведена в толстую черную рамку. Все «играет» на «мир» и душевное состояние. А за окном — город.
Каждый год
город меняет кожу
обновляет дома, красит фасады
тянет по сторонам морщины улиц
растет и пухнет
меняет цвета,
он не стареет
хотя ощущение
что все вот-вот рухнет
такие они, города…
Эта книга не состоялась бы в другую эпоху. Здесь и сейчас она — талантлива, в ней — внутренний монолог многих молодых людей, пасынков века-интернета, дикого бизнеса, бездушия и безволия. Это книга-диагноз. И если потом вам кто-то скажет, что все «прос*ано и похе*ено», не говорите, что не слышали.
Владимир Коркунов