Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 10, 2012
Критика
Игорь Харичев «Будущее в подарок»
М.: «Вест-Консалтинг», 2012
Будущее стремительно. В середине прошлого века казалось, что приметами времени расцветет новое тысячелетие, возможно — если верить одному предсказанию — сохранив рабство, возможно — отдав мир на откуп гигантским телеэкранам… Сейчас из пришедшего «прекрасного далека» с легкой усмешкой оглядываешься на прогнозы Рея Бредбери, Джоржда Оруэлла, да что там, можно и Замятина вспомнить, а рядом — сонм фантастов всех мастей во главе с мастером технологий Жюлем Верном.
Но, читая вперемешку утопии и антиутопии, не перестаешь ловить себя на одной мысли: это ведь не только прогнозы затесались на пожелтевшие страницы, а и — предупреждения, в первую голову, нравственного толка. Сожжение книг — иллюзорная реальность или метафора, равная сожжению духовности? Секс по расписанию — как в замятинском «Мы» — следствие диктатуры порядка (и тотального контроля) или табличка с надписью: «Осторожно, разучившись самостоятельно мыслить, не жалуйтесь, что думать за Вас будут другие». Новый роман Игоря Харичева имеет и традиционную общность с книгами-предшественницами, и предстает в несколько иной ипостаси.
Второе интереснее, поскольку литературная составляющая, сумма идей, достаточно тщательно проработана предшественниками; куда интереснее дать прогноз, затрагивающий практически все сферы жизни. Форма подачи — авантюрно-публицистическая. Стоп, скажет читатель, перед нами как-никак роман, тем более — авантюрный. Какая тут публицистика? И будет прав. «Будущее в подарок» — несомненно, литературное произведение, снабженное переплетающимися линиями — остросюжетной (даже детективной!) и любовной — дабы привередливый читатель не заскучал. Но видится мне, что не сюжетные ходы более всего интересовали автора, что не ради них он брался за перо (хорошо-хорошо, за клавиатуру). Куда больше времени и места уделено описанию нового мира, в котором, спустя ровно полвека после тяжелого ранения, из комы выходит главный герой Питер Морефф, англичанин с русской душой.
Вот тут-то и начинается интересное. Согласитесь — самый смак описывать то будущее, которое сам планируешь застать, во всяком случае, читатели-современники, особенно, молодые, — застанут. Рей Бредбери тоже ведь брал достаточно обозримые интервалы, а «Марсианские хроники» так и вовсе «галопом по Европам» по границам веков пробежали, затерявшись в сумрачном мире «ядерного рая».
У Игоря Харичева наступил век технологий. Причем не самых смелых, а значит, мало осуществимых, а тех, над которыми упорно трудится человечество, и пусть не в означенный срок, раньше или позже, а освоит. Как, скажем, массовое производство роботов‑слуг, которых, правда, власти (да, глобализация оказалась птичкой шустрой и не только Днепр преодолела одним махом, причем и вдоль, и поперек, да еще и правительство во всем мире сделало единым) запретили делать точь-в‑точь похожими на людей. Дабы неповадно было ими в своих грязных делишках пользоваться. Соображалка сработала — без роботов‑клонов (андроидов — любезно подсказывает Игорь Харичев) не обойтись. Но это епархия сюжета, который мы в данной статье затрагивать практически не будем — пересказ всяко хуже оригинала. А вот о мироустройстве поговорим.
Подарочек, приваливший Питеру, надо сказать, еще тот. Массы (кухарки!) правят миром в самом прямом смысле. Все решения местное правительство (все-таки у власти несколько уровней — местный, автономный, всеобщий…) выносит на референдум, и каждый законопослушный гражданин обязан высказаться по поводу того или иного решения.
Все просто. И, кажется, справедливо.
Но это обманчивая справедливость, та самая простота, которая, как известно, хуже воровства; средняя температура по больнице, не дающая шансов интеллектуальному меньшинству, людям, способным самостоятельно мыслить. То, что массы — интеллектуально не ангажированы, подтверждают намеки, детали, штрихи. Например, выбранная большинством телевизионная (мультивизионная?) политика — в часы отдыха граждане предпочитают смотреть боевики. И никак иначе. Потому они и транслируются на всех панелях мультивизоров. Даже в ванной, в туалете, в поезде — для того, чтобы законопослушный зомби, пардон, гражданин мог в любой момент и в любой, пардон, ситуации, исполнить гражданский долг — вдруг правительство решит оказать гуманитарную помощь бедствующим марсианам? В таких случаях, конечно, без соизволения большинства даже ракета не шелохнется, а бедные марсиане загнутся от голода, проклиная своего, марсианского, бога.
Впрочем, иноземных цивилизаций в этом мире пока нет, вернее, что-то где-то наклевывается, но вот технологии — засекречены. О чем с полной ответственностью Питеру сообщает Линда — психотерапевт, сотрудник спецслужб (Всемирного бюро расследований, пришедшего на смену Интерполу), а еще и сногсшибательная красотка. Так, во всяком случае, очень скоро начинает казаться Питеру — как-никак 50 лет без женщины, это вам не баран чихнул. Жена, царствие ей небесное, четверть века назад отправилась бродить по райским кущам, дочка, коей к моменту начала действия романа должно стукнуть 57, ярый поборник свободы и справедливости, в общем, типичная асоциальная личность, отказавшаяся от обязательного вживления чипа и живущая в «гетто» на окраине Москвы. Но Питер об этом до поры до времени не подозревает, он с жадностью поглощает информацию об окружающем мире, а очень скоро начинает поглощать и тепло истосковавшейся по ласке Линды. Гармония? Отнюдь нет.
Многое удивляет Питера, равно как и читателя. Игорь Харичев будто намеренно провоцирует, заставляет вступить в спор, не только идеологический — технологический, и как заправский спорщик излагает свое видение мира. Тут-то и кроется то самое авантюрно-публицистическое, на что внимательный читатель без труда обратит внимание.
Дело в том, что обычный метод погружения в романы подобного (профетического) типа — постепенного вхождения. Герой оказывается в знакомой (даже незнакомой!) для себя среде и понемногу, по ходу дела передает атмосферу читателю. А как иначе — для него все в этом мире знакомо, зачем растолковывать, что да как. Читателю предстоит самому сложить фрагменты мозаики, вычленив главное, убрав наносное. Игорь Харичев еще задолго до того, как герой встанет с больничной койки и отправится в путешествие по городам и странам, начал описание нового мира. Практически в каждом диалоге, кроме сюжетных, — основы мироздания, парадоксы и решения, изменения и преобразования. Они льются на читателя как из рога изобилия.
Сюжет оправдывает их — Питеру страшно интересно (и страшно, и интересно!) узнать, что происходит по ту сторону больничной палаты. А подобный диалог предполагает и некую публицистичность высказывания — словно с пособием по выживанию знакомишься. Только подано все в легкой форме, в виде диалогов, споров, правда, поначалу (когда речь не дошла до свобод и «гетто») пресекающихся быстрее дуновения ветра.
Вся фишка в том, что интересно и читателю. Он-то, в большинстве своем, рассчитывает увидеть все это собственными глазами. А главное — ждет многих изменений, каких-то — со страхом, иных — с нетерпением. Не так ли ждали преобразований читатели Бредбери, глотнувшие и чуть не захлебнувшиеся свободой 50‑х, расправляющей крылья после пуританского владычества? Это вам не Робур («Робур-завоеватель»), поверить которому было в разы труднее! И не Д‑503 («Мы»), поскольку такая форма тоталитаризма, если смотреть из сегодняшнего дня, представляется разве что злой сатирой.
Игорь Харичев последовательно развивает острые темы — всеобщей глобализации, передела стран, изменения статуса религии (да, в Бога верят, но вот как…). Все это — крайне дискуссионно, спорно, но от того — интересно. В самом деле, пресную нудятину читать не было бы ни малейшего желания, а вот прогноз, который реально может сбыться — это что-то новенькое. Колония на Луне? Реально! «Этажерки» в городах (этакие дачные участки в самом сердце мегаполиса, устремляющиеся ввысь этажи-наделы)? Смело, но возможно! Всеобщее чипирование? Как два пальца!
Есть и греющие душу детали. Так, скажем, русский язык, а значит культура и традиции (пусть все и перемешалось; как иначе, если мэр Риги — афроамериканец… пардон афробалт, территория-то теперь — Балтия) сохранились и, как сказал поэт, «ни в зуб ногой». Вот только…
Вот только России той, которой гордились наши предки, больше нет. Горький стон имперцев разносится над бывшей русской землей — и неважно, как она называлась: РФ, СССР или Российская Империя. Что стало? Призовем к ответу автора:
«Центральная часть России сохранила северные и западные границы. На северо-западе она граничила с единой территорией, называемой Скандинавия, вобравшей в себя Финляндию, Швецию и Норвегию. Там, где прежде располагалась Эстония, Латвия, Литва и Калининградская область, лежала теперь территория Балтия. Дальше располагалась Польша (вот как! — В. К.). Белоруссия входила в состав России, граница которой на юге соприкасалась не только с Украиной, но и с Северным Кавказом, вобравшим в себя Краснодарский край, Ставрополье и все национальные республики, входившие прежде в Россию. А вот на востоке граница нынешней России определялась некоторым образованием, названным Урал, и лишь за Уралом начиналась Сибирь (тоже — автономная территория. — В. К.)».
Итого — пять частей некогда великой страны. И, кажется, дух патриотизма велит оспорить, смешать с грязью наглого реформатора Харичева, да что-то мешает это сделать. Какой, к чертям, может идти разговор об имперской силе и единстве, когда Россия вымирает, когда большая часть населения за чертой бедности, когда государственная политика защищает государство от народа, а социальные функции — разве не так? — возложены, в основном, на самих граждан? Страшный, дикий раскол страны, о котором пишет Харичев, пишет нейтрально, сообщая как о свершившемся факте, не такая уж и безумная фантазия. О чем-то подобном на лекциях в Литинституте говорил Александр Орлов — историк, авторитет которого, думаю, мало кто будет ставить под сомнение. Говорил шепотом, с придыханием, но… Так ли он невероятен?
Куда невероятнее раскол православной церкви, цепкими лапками — в нынешние, подчеркиваю, времена — вцепившейся в пирог, предлагаемый государством. Спору нет, в провинции живут и честно служат Богу сотни и тысячи прекрасных, честных священников, для которых во главе угла — забота о душе и нравственном облике человека. Но церковь и вера в Бога — вещи несколько (да сильно, сильно!) разные. Юрий Угольников предположил (на страницах «Знания — силы»), что часть интеллигенции, или тех, кто считает себя таковыми, неизбежно двинется в сторону старообрядческой церкви, не поддерживающей государство столь активно, как это делают иные адепты православия. И сказано это было задолго до нашумевшего дела с пуськами, которых… А вот дальнейшие размышления об этом деле оставим за границами этого текста. Пуськи — они пуськи и есть.
Я был удивлен, что не язычество и не старообрядчество поднялось и заговорило во всю мощь на страницах романа Игоря Харичева. Будущее, которое мы все получим в подарок через полвека, явит окрепшую Новую православную церковь (последователей Глеба Якунина), активно действующую на территории «группы риска». Осталось сказать несколько слов о ней, о «территории несогласных», путь куда для «добропорядочных граждан» отнюдь не закрыт, только такси (без водителя, все предельно роботизировано — зачем повышать риск аварии?) услужливо спросит: «Господин знает, что это зона высокого риска, где живут асоциальные элементы?». Да знает все господин, там ведь его дочь Виктория. Вот только страх проскакивает на подкорку — а не гетто это ли для новоявленных кысей? Нет, конечно. Страшилки и ужастики оставим стивенам, прости господи, кингам. В особой зоне — обычные люди, думающие своей головой, отказавшиеся от чипирования, создавшие аналог правительства, живущие пусть небогато, зато счастливо. Их почти три миллиона! И это только на юге Москвы. А есть еще близ Калифорнии, в Венесуэле… Что же Всемирное правительство не разгонит к чертовой матери асоциальное стойбище? Опаньки — вот и цинизм. «Базинга», — сказал бы Шелдон из «Теории большого взрыва». «Очешуеть», — как дополнил бы Дин из «Сверхъестественного». «Все люди лгут», — цинично улыбаясь и добродушно щуря глаза, изрек бы Грегори Хаус. Все подчинено расчету; на обособленных территориях — вредное производство. А значит, еще лет через пятьдесят вполне возможное потомство Петра Морева (они с Линдой — быстро сказка сказывается — поженились в Париже да перебрались в «гетто», прихватив услужливого робота Ваню) предстанет добродушными такими мутантами. А может, не очень добродушными. Ох, думаю, Игорю Харичеву предстоит опять браться за перо…
Естественно, сказанное в рецензии — всего лишь часть мира, созданного и детально описанного автором. Авантюрный сюжет его нисколько не портит, лишь добавляет адреналина и новых красок (хотя, честно говоря, детективная часть — вторична, и читатель обратится к роману, скорее всего, не по этой причине). Стиль — легок и доступен, подчас — увлекателен. Следовательно, книга-прогноз, книга-предвестник-перемен — удалась. Ох, встретиться бы с автором лет так через пятьдесят да посмеяться над прогнозами или пожать руку — вот, мол, как Вы все предусмотрели! А то глядишь ты, и в глухую деревню на радость Роману Сенчину придет счастье — чипы да мультивизоры, роботы да синтетическое мясо. И никому не нужные коровы будут уходить в леса, дичать, а темными ночами втихаря пробираться в родные деревни и жалобно мычать под окнами, до смерти пугая отвыкших от домашнего скота детей. Вот он — дивный новый мир.
Владимир КОРКУНОВ