Стихотворения
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 6, 2011
Поэзия
Екатерина ГОРБОВСКАЯ
Поэт. Родилась в Москве. Училась в Литературном институте им. А. М. Горького. Печаталась в журналах «Юность», «Дети Ра», «Новый мир», «Литературная учеба», в альманахе «День поэзии» и различных периодических изданиях, поэтических сборниках и антологиях («Московская муза 1799-1997», «Строфы века», «Русская поэзия ХХ век» и др.). Автор двух поэтических сборников: «Первый бал» (Москва, 1982) и «Обещала речка берегу» (Москва, 2003). Живет в Лондоне.
УТРЕННЯЯ И ВЕЧЕРНЯЯ
* * *
Вдоль дорожки моей
Кривенькой да узенькой —
Только сумасшедшие дома.
Вы меня нарочно этой музыкой
Сводите с последнего ума? —
Я опять прошла по той дорожке,
Я дошла туда, где поворот,
Где летят все пуговицы с застежки —
Так, что их сам черт не соберет,
И кричала: «Сдохните, Панове!
Есть такая буква в этом слове!»
И ломилась в эти двери на стене —
То по четной, то нечетной стороне.
* * *
И хотя Вы так вот смотрите на меня удавом,
Говорите мне Вы то же самое, что и я Вам.
Только я Вам — бережно, по продольной,
А Вы рвете поперек — это больно…
А потом у нас с Вами начнется разбор полетов,
И я Вам буду говорить про свою ранимость.
Раньше это выдерживал только каждый сотый,
Пока я на первых трехстах училась.
А теперь мне даже и рассказать-то некому,
Что ноги слабеют, когда со мной по-хорошему…
Была бы девочкой — написала бы Бекхэму
Про то, что все перины у меня на горошине…
А мы с Вами, стало быть, будем дружить семьями —
Как русский со шведом после Полтавы,
И я этот взгляд Ваш потом перейму со временем —
Будем просто глядеть друг на друга —
Как два удава.
А я вообще-то зашла по делу:
Что-то было гнетущее, несоразмерное,
А вот теперь и не помню даже, чего хотела…
Господи, боже мой… Вас, наверное…
* * *
Ну да, я запиваю рыбу
Вином неправильного цвета.
Зато я говорю «спасибо»
Закату, а потом — рассвету.
Ну, да, я не люблю старушек,
Когда от них ненужным пахнет,
Зато я млею от «восьмушек»,
Дробящихся в кантатах Баха.
А Вы — пройдоха и безбожник.
Но победителей не судят.
Зато у нас сегодня дождик.
И завтра тоже что-то будет…
* * *
И вблизи не видно, и даль темна,
Над винилом черным дрожит игла.
Вы не ждите лучшие времена,
Ваша карта выпала и легла.
И сотрет до мяса игла винил,
Чтобы этот голос Вам повторял:
«Ах, какую же ты женщину обронил!
Ах, какую же ты женщину потерял!»
* * *
Можно я к Вам просто приеду —
Без надежды, без последствий и слез,
Что-то типа «почитать Кастанеду»,
Не пуская поезда под откос…
А вчера я к вам во сне залетала.
Хорошо, что разбудить не смогла:
Вы б увидели, какая я стала,
И забыли бы, какая была.
* * *
А радость — всего лишь полдела,
И горько ее торжество:
Она достигает предела,
А дальше — незнамо чего.
А дальше одни разговоры.
А после — один разговор,
Что, мол, подъезжал под Ижоры
И ваш мне припомнился взор…
* * *
Кольцо покойницы мне впору,
Не беспокоит.
Лицо покойницы мне снится
И не пугает.
И если что-то и случится,
То очень скоро,
Пока покойница спокойна
И знать не знает,
Пока не нашептала тезка
Ветрам проклятья,
Пока не стала капать воском
За ворот платья,
Пока она не сговорилась
С дверьми в том доме…
А впрочем, все уже случилось.
Ну, разве кроме…
* * *
А я сама не знаю, зачем оно мне надо:
Я просто разбежалась и все еще бегу,
И щит я свой повешу у врат такого града,
Куда войду Петлюрой, а выйти не смогу.
И если я такая, то значит, я такая,
И здесь уже не властен никто и ни над чем,
И я не притворяюсь, что просто жду трамвая,
А я сижу напротив и вас глазами ем.
* * *
Ах, Семен Семеныч!
Нам бы с вами вальсочек…
А вы вот так вот умеете —
С пяточки на мысочек?
А вы свое детство помните?
Ну, девочки там, пионервожатые…
Да что вы смеетесь, полноте…
А вы почему неженатые?
(А я ведь знаю про тот ваш случай,
Когда весь город лежал в падучей…
Но то, что было в Орехово-Зуево —
Оно в столице недоказуемо.)
А вот вы про меня ничего не знаете —
Только догадываетесь:
Я же вижу, как вы меня вычисляете,
Я же чувствую, как вы вглядываетесь…
Но только — пустое оно, пустое,
Я бы и рада, но я не стую…
Когда бы во мне жила только одна сволочь —
А ведь их две — утренняя и вечерняя…
Нет, не судьба нам, Семен Семеныч,
Пойду я, что ли уже, наверное…
* * *
Я Вам черным по белому говорила,
Я Вам словом по разуму объясняла,
Что у каждой меры — свое мерило,
Что у каждой мены свои менялы —
Как дебилу дебелому,
Как слепому без посоха —
Даже белым по белому,
По слезам — аки по суху.