Стихотворения
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 3, 2010
Елена ИВАНОВА-ВЕРХОВСКАЯ
Поэтесса. Родилась и живет в Москве. Окончила Московский архитектурный институт. Публиковалась в журналах: «Дружба народов», «Кольцо А», «Юность», «Крещатик», «Дети Ра», «День поэзии» и др. Автор книги стихов «Есенен човек» (Издательство «Българска книжица», София, 2010 г.). Стихи вошли в антологию «Русская поэзия. ХХ век», переведены на испанский, болгарский, сербский, македонский, хорватский и польский языки. Член Союза писателей России, Международной ассоциации русскоязычных писателей, Союза Переводчиков стран СНГ и Балтии. Участник международных фестивалей поэзии в Сербии, Польше, Болгарии, России, Грузии.
ПРОСТОЕ КАЧЕСТВО ПРОСТОРА
ИЮЛЬ
Тяжелую, стылую воду
Загадочной ямы лесной,
Я чувствую как непогоду
В июльский сгустившийся зной.
Хранит прошлогодние листья,
Глубинную схватку корней,
И лес, обнаженный и чистый,
Как в зеркале видится в ней.
Со дня убывания света,
Длиннее которого нет,
Взрываются сумерки лета,
Как хвост улетевших комет.
Еще впереди сенокосы
И яблочный спас, и другой,
Но яростно кормятся осы
Погибшей в пруду стрекозой.
Но жажда, которой не хватит
Тепла, если дни на излет.
И каждый за что-нибудь платит,
Кто после, а кто-то вперед.
УТРЕННИЕ ПТИЦЫ
Завершая круг бесприютных дней,
Веет холодом сумрак из дальних полей,
Где ночная влага как иней густа,
Где легко разбиваться в замерших кустах.
Поднимались птицы со всех сторон,
Темной тучей лесных, догорающих крон,
Был освистан и смят торопливый восход,
Эти крылья, чтоб вычеркнуть весь горизонт,
Нарезая круги и светлея пером,
Выводить из тумана продрогший паром,
Долго гукать в прибрежных кустах-камышах,
Там, где берег лишь взлет, там, где небо — лишь взмах.
ДЕЛЬТАПЛАН
А. Ефимову
В плане полетов — дельта,
Моря и влажных скал.
Рваных потоков хмель там
Над головой витал.
Где горизонт поднимет
В воздух, тянуть устав,
Вдоль от волны к вершине
Неба пустой рукав.
Как на картинке детской
В крылатом почти челноке,
Чтоб никуда не деться,
Пристегнут рука к руке.
Маленький экипажик
Точкой земных начал,
Не понимая даже,
Небо к себе приручал.
Чтоб, одолев посадку,
В тугом коридоре помех,
Покачиваясь, украдкой,
Долго смотреть наверх.
* * *
Увидеть все, чем засветло живу,
Упершись в локти и сведя ладони.
И мир внутри, совсем не наяву,
Тихонечко и жалобно застонет.
Как будто потерявшийся щенок,
Доверчиво не склонный к укоризне,
Он может то, чего никто не смог,
Он был всегда и он умнее жизни.
И влажный взгляд, и марево любви,
И свет, и сумерки — в один поток сольются,
Он весь во всем. И только позови…
И главное сейчас не отвернуться.
АННА
Нетерпимая, неземная,
Слов ясней, неразменней меди,
Полуцарствуя, полуиграя,
То ли женщина, то ли ведьма.
Модильянивский абрис рассвета,
И увитый плющом холодок…
Слишком долгою жизнью поэта
Сокрушительней каждый виток.
Двух морей отзвеневшие склянки,
Пустота разоренных зеркал…
В петербуржской заезжей беглянке
Город память свою прописал.
НОЧНАЯ БАБОЧКА
«Подними меня повыше, подними,
Не пускай туда, где желтые огни
Зазывают под стекло, чтобы сгореть
Подними меня, так легче умереть».
………………………………………..
Шорохом крыльев, похмельем ночным
Манит фонарный устойчивый дым.
Бабочка бьется полету назло
Крыльев оплавленных — не повезло.
Падает горсткой сгоревшая плоть,
Так ей ссудил милосердный Господь,
Времени нету отсчета, когда
Лишь до утра доживает звезда,
Лишь до звезды догорает закат,
И никогда не вернуться назад,
И не к чему пробиваться вперед.
Сколько отмерено, столько живет,
Всяк кому жить суждено на миру,
Разною мерой. К утру так к утру.
Из поднебесной прорехи рассвет
Падал за теми, кого уже нет,
Бабочки нет, и цветка, и листа…
И на мгновенье длинней пустота.
ЧЕРЕМУХА
Там, куда падал бессильный закат,
С линии ломаной крыши,
Запах луны принесли облака
И опускаются ниже.
Мимо черемух, чья душная тень
Вся пропиталась дурманом,
Кружится ночь, кружится день
И осыпается рано.
Веток поломанных тесен кувшин,
Рвется и влагу вдыхает,
Белый по комнате плавает дым.
Кажется — будто светает.
Скоро укроет белесый туман
Нижних окраин приметы…
Люди и звери так сходят с ума.
Так начинается лето.
ТЫ и Я
Туманный сумрак, зыбкий край,
И тишина дворов и улиц,
Там, где фонарный светит рай,
И мы с тобой сюда вернулись.
Вернулись, чтобы разойтись
По двум окраинам на сутки.
Я уезжаю. Ты не злись,
Такая, видишь, Кама-Сутра,
Такое вышло бытие,
Две кухни, время по минутам,
И утро есть твое, мое,
И общего не будет утра.
А будет скроенных часов
Случайно вырванная кража,
И никаких не хватит слов,
Молчания не хватит даже,
Чтоб объяснить зачем, к чему,
И стоит ли вообще так рваться,
Чтоб, уезжая к одному,
Совсем к другому возвращаться.
* * *
Простое качество простора
Быть всюду и не быть ни с кем.
Январских слов поспешным вздором
Его не обуздать, затем
Унылый круг местоимений
Сомкнуть, чтоб обозначить где
Одной на всех довольно тени
И безутешно плыть звезде.
Слабея среди зимней стужи,
Равнины горестный урок,
Когда и воздуха не нужен
Почти спасительный глоток,
Но вырваться за птичьим ветром,
Всего-то выше на версту,
Чтоб вдоволь надышаться светом,
Как дерево, подняв листву,
Пройти путем чужих селений,
В чужую речь повергнуть слух,
Чужих богов благославенья,
Не сторониться. Юный дух
И всякой малости приметы
Откликнутся, едва задень…
И шел от сотворенья света
Еще один бескрайний день.