Опубликовано в журнале Зеркало, номер 41, 2013
ВЕРСИЯ
Введение в искусство разговора
Введение
Приходит девочка к реке, а оттуда высовывает голову золотая рыбка и говорит: «Девочка, девочка, что ты хочешь? Можешь загадать три желания».
Девочка: «Хочу большие уши!»
Рыбка подумала и сказала: «Ладно, держи большие уши. А что ты еще хочешь?»
Девочка так радостно: «Хочу еще большой-большой нос!»
Рыбка смутилась, но сделала девочке большой нос: «Держи, ну а третье, третье желание?»
Девочка: «Хочу руки до пяток!»
Сделала рыбка девочке руки до пяток и уплыла.
Через неделю приплывает на то же место, любопытно ей стало, зачем это девочке, да и жалко бедняжку. Увидела ту девочку и спрашивает: «Девочка-девочка, а зачем тебе такой большой нос, уши и руки? Зачем? Почему ты не попросила богатства, красоты, славы?»
На что девочка отвечает: «А что, можно было?»
Ценнее всего для человека время – с этим вряд ли кто-то будет спорить. Это – ресурс, который невозможно восполнить. Поэтому вопрос о проведении времени оказывается самым важным, самым острым и волнующим. Ведь приходится выбирать – время можно провести очень по-разному.
Как же провести его хорошо? С этим простым вопросом сталкивается в своей жизни каждый. Здесь лежит острие проблемы различения между добром и злом. Время можно провести хорошо, а можно провести его плохо. Или никак. Как сейчас говорят о неудавшейся вечеринке – «ни о чем».
Идет ли речь об одном вечере, отпуске, выходных или же обо всей жизни, каждый хочет хорошо и качественно провести время. Вопрос о качестве времени – это вопрос о счастье. Каждый хочет, чтобы не было ощущения бессмысленности или скуки, хочет соединять приятное с полезным и удовлетворенно засыпать вечерами. Каждый хочет чувствовать радость и полноту жизни как можно чаще. Каждый хочет, чтобы все было весело и не зря
Но зависит ли это от человека? Человек – игрушка каких-то внешних сил, часто жестоких или равнодушных. Он вынужден отрабатывать эдемское проклятие, он имеет много поводов для грусти и печали, может столкнуться с любыми ударами безжалостной судьбы. Бедность, болезни, старость, смерть, неудачи, потери, катастрофы – все это вполне доступно и может случиться в любой момент. Буддизм создал на основании этого целую философию отвержения мира.
Однако фокус взгляда можно сместить – вместо старухи увидеть на картинке молодую прекрасную девушку. Те же линии послушно сложатся в другой образ. Буддисты видят стакан жизни наполовину пустым, но он одновременно наполовину полон.
Четыре «благородные» истины буддизма выглядят так:
∙ Существует страдание.
∙ Есть источники страдания.
∙ Есть способы преодоления страдания.
∙ Есть путь к преодолению страдания.
Четыре благородные истины контрбуддизма должны выглядеть следующим образом:
∙ Существует радость.
∙ Есть источники радости.
∙ Есть способы обретения радости.
∙ Существует путь к достижению счастья.
Надо ли говорить, что разницы между тем и другим нет, но в то же время она огромна.
У всех есть опыт радости (точно так же, как и опыт страдания), т. е. опыт качественного времени, опыт переживания, которое было проблеском Рая.
Человек имеет в своем распоряжении возможность любить и заниматься важными и интересными делами. Человек может творить, может путешествовать, может дружить и шутить.
Человек живет в мире, в котором природа и культура создали множество зацепок для радости и наслаждения: водопады и готические соборы, запах распускающихся цветов и духов, дизайн одежды и облака, освещенные закатом, увлекательные книги и прекрасные картины, хрустящие под ногами иголки в сосновом лесу и северные сияния.
Можно построить красивый дом и наполнить его произведениями искусства, можно разбить удивительный сад, можно наслаждаться закатом или восходом, даже ничего специально не делая…
Но этого мало, потому что есть другие люди – красивые и безобразные, умные и глупые. Они окружают человека на его пути. От них никуда не денешься, если все-таки выбираешь жизнь в миру, а не становишься отшельником. Иногда это бывает неприятно, но каждый знает моменты, когда общение оказывается лучшим времяпрепровождением.
Кроме того, все боятся одиночества.
Общение возможно, необходимо и часто желательно.
Немаловажно, что разговор – бесплатное и легальное времяпрепровождение.
Общение с другими людьми пронизывает всю жизнь. Это общение разное – любовное, дружеское, деловое, свободное или вынужденное. Это – личные разговоры, звонки и интернет-переписка.
Разговоры пронизывают практически любую деятельность. К какой бы цели ни стремился человек (переспать с кем-то, продать что-то, сделать любое дело), ему требуются разговоры – разнообразные переговоры, обсуждения, презентации. Разговор в текущей реальности часто является работой, необходимой, чтобы добиться чего-то другого, лежащего за пределами разговора. Многие виды работ (например, любые типы продаж) фактически сводятся к разговорам. Такие разговоры оценивают с точки зрения их успешности или неудачи, победы или поражения. То же самое относится к соблазнению. Получилось кого-то соблазнить (в любом смысле слова) – можно получить свое. Деньги, секс или еще что-то. Не получилось – пусть неудачник плачет.
Поэтому полки книжных магазинов полны разнообразными пособиями о том, как вести разговор (общаться) так, чтобы успешно добиваться своих целей: завоевывать внимание, власть, зарабатывать деньги, заниматься сексом. Такие разговоры – это целевые разговоры. Они оказываются осмысленными и нужными благодаря тому, что служат неким целям.
Есть и другие разговоры, которые можно назвать «болтовней» – слухи, сплетни, обсуждения новостей, пьяные излияния и т. д. У этих разговоров нет очевидных целей, они ведутся «просто так». Они заполняют паузы, которые неизбежно возникают в любой деятельности, снимают напряжение, удовлетворяют «потребность в общении», позволяют проявлять и наблюдать эмоции и даже шутить.
Совместное проведение свободного времени с друзьями и близкими содержит нецелевые разговоры как ключевой элемент, который чаще всего остается без специального внимания. Можно договориться, в каком кафе встречаться, в какое кино идти или куда ехать вместе на выходные. Но редко кто договаривается (и вообще просто думает), о чем разговаривать в ходе такого свободного общения.
В итоге качество этих разговоров обычно невысоко, хотя именно оно в конце концов определяет качество проведенного вместе времени.
* * *
Такую большую (и потенциально лучшую) часть времени жизни, как свободное общение, глупо оставлять без внимания, пускать на самотек, как это происходит в абсолютном большинстве случаев. Часто свободное общение превращается в совместное пассивное потребление продуктов массовой культуры или различных типов веществ, с бессвязными репликами и неуклюжими попытками шутить.
Память при этом хранит воспоминания (свои или чужие) о горящих глазах и многочасовых увлекательных обсуждениях, о том, что когда-то и где-то могло быть очень интересно, но так не получается.
Галочка поставлена – «с друзьями пообщался», но разговор вдруг оказывается никому из собеседников не интересным, натужным или вялым – о женах и холодильниках, еде и политике, футболе и шмотках. Круг тем известен и не особо вдохновляет. Как будто хочется чего-то другого, чего-то большего.
Неудовлетворенность от такого общения – это мотив сделать общение более качественным.
Ведь очень важно и послевкусие от разговора. Дурной (пустой) разговор оставляет неприятное ощущение бездарно потраченного времени, чувство опустошенности – потери энергии. Хороший разговор приятно вспомнить, он дает энергию для жизни и деятельности.
Итак, разговор начинается. Представим модельную, максимально сложную ситуацию. За столом по каким-то причинам сидят очень разные люди – знакомые и незнакомые, с разным образованием и с разными интересами (что бы под этим ни понимать).
Мастер разговора оказывается перед вопросом – о чем разговаривать? Как сделать общение интересным, как доставить радость себе и другим?
«Мастер разговора» – это такой воображаемый концептуальный персонаж. Им может быть или стать каждый в любой момент. Мастер разговора отличается тем, что ему не все равно, каким будет разговор. Он готов что-то предпринять, чтобы общение получилось.
Общих дел у присутствующих нет, и они не собираются в данный момент их обсуждать. Можно легко предположить, что будет, если разговор пойдет как обычно. Много шансов, что общение окажется скучным и бессодержательным. Проблемы и текущие жизненные ситуации собеседников не особенно интересны другим (по крайней мере – всем), слушать их описания – либо с жалобами, либо с похвальбами в тексте или подтексте – тягостно и почти противно. Зависть сменяется жалостью или злорадством, жалость или злорадство – завистью, и разговор превращается в vanity fair (ярмарку тщеславия).
Иногда разговор движется по рубрикам глянцевых журналов, то есть по сферам потребления собеседников. В глянцевых журналах именно потому такие рубрики, что все привыкли разговаривать на эти темы (здесь сложно сказать, где причина, а где следствие). Мода, автомобили, спорт, путешествия, жизнь звезд, кино, еда – какая бы из этих тем ни была выбрана, разговор все равно окажется весьма скучным.
Это связано даже не столько с тем, что собеседники зачастую не понимают того, о чем говорят, сколько с массовым неумением думать и излагать. Кроме того, разговор об акте потребления (прошлом или будущем) не интересен никому, кроме самого потребителя. Поэтому так невыносимо скучно смотреть чужие фотографии из путешествий или разглядывать чужих детей.
Говорить не о себе? Любой разговор не о себе – это разговор, который жестко задан рамками общего информационного пространства – телевизором, интернетом, глянцевыми журналами. В разных компаниях правят разные конфигурации этого пространства, в зависимости от того, кто что смотрит и читает.
Велик шанс, что темой разговора станут новости любого типа: события в стране и мире, войны, наводнения, кризисы, спортивные результаты и т. п. Здесь нужно ждать совместного бурчания на тему того, как все плохо, а будет еще хуже. Позитивных новостей мало, да их обычно и не обсуждают (что здесь следствие, а что причина – тоже сразу и не поймешь). Даже если на первый взгляд позитивная новость становится темой, в ней и за ней будут искать что-то негативное или неприятное. Типичный жанр разговора – перебирание разных негативных аспектов жизни, мира, страны. Такой разговор – окрашен он меланхоличной мизантропией или бессильной злобой – просто вреден для душевного здоровья всех его участников.
Если разговор о политике не совсем пуст, то он может оказаться конфликтным. А мастер разговора не стремится к конфликтам. В игровом разговоре бывают только игровые конфликты; серьезные споры, пристрастия или предпочтения разрушают волшебство игрового общения. Вообще, в обсуждении политики или общественных проблем велик шанс встретиться с действительно серьезными, «выстраданными» взглядами, а это совершенно неуместно. Человек с такими взглядами сердится и обижается на равнодушие остальных собеседников, замещая легкость ненужным напряжением.
Есть много действительно интересных тем – вестготское искусство или особенности избрания священных царей Каламбао, например. Но такие темы требуют владения ими, знаний или хотя бы прилива вдохновения. Если поднять такую тему, большинство участников может заскучать, ничего не понимая. Люди за столом окажутся в принципиально неравных позициях. А игровой разговор – это не лекция и не чей-то рассказ, он предполагает равное участие собеседников. Это – сложное и не всегда выполнимое требование, но мастер разговора стремится к идеалу.
Если реальный мир тесен, то путь мастера разговора лежит в воображаемые миры. Он вдохновляет собеседников на создание вымыслов – вымышленных (fictional) произведений искусства (массовой культуры). Почти все смотрят кино, некоторые читают книги или играют в компьютерные игры. Собеседники обычно знают основные образцы жанров и могут оказаться не прочь попробовать себя в творчестве, находясь в безопасном режиме игры. Поставить себя на место создателей массовой культуры, почувствовать, что «не боги горшки обжигают» – такую освежающую возможность предлагает своим собеседникам мастер разговора на этом пути.
Игра в вымысел часто ведет в совсем уж не изведанные места – в мрачные подземелья варваров и парящие в небесах замки, в унылые деревушки тюров и на великолепные корабли гордых алари.
Или же эта игра так преобразует собственную реальность говорящих, что она начинает медленно расплываться, как бы слегка отодвигаясь для еще неведомого, только рождающегося.
Придумывать вместе – так можно сказать по-простому о том виде игрового опыта, который вытекает из всех этих красивых слов. Глагол «вымышлять» очень бы помог автору, но по трагической случайности его нет в разговорном русском языке.
Известное выражение «игра воображения» именно здесь обнаруживает свой референт, свою привязку к деятельности. Вымысел (замысел) – это и есть результат игры воображения.
За столом нет писателей, копирайтеров и сценаристов, издатели ничего не ждут, а продюсеры никуда не торопят. Никто в этот момент не требует ни полноты, ни точности, ни новизны. Это и есть воплощение мечты о «свободном творчестве» как предназначении человека – головокружительное парение над безднами культуры.
Ситуация дает игре возможность захватить сферу вымысла, а вымыслу – стать игрой. Воображение жонглирует с темами, идеями, образами, сюжетами, героями, жанрами, мимолетно выхватывая из идеального мира силуэты возможных произведений. Разговор становится подобен небу, по которому плывут облака, складывающиеся в причудливые образы замков, драконов и дюгоней.
Совсем не обязательно объявлять собеседникам: «А мы сейчас будем играть в то, что пишем роман», – и действительно начинать серьезно его писать. Это подходит для клубного пространства, но непринужденный разговор – материя более тонкая. Автору кажется идеальным вариант, когда он течет прихотливо, временами возвышаясь до творчества или познания, свободно переходя от темы к теме.
Здесь – строчка из стихотворения вымышленного польского поэта «небо смотрит невесело, как вдова», потом – комментарий к нему, потом – обсуждение культурных аспектов эпохи, когда жил этот вымышленный поэт. Потом – легенда о Черной Вдове, потом – чем-то похожие стихи Ронсара – потом рассказ о французском завоевании Канады – потом завязка романа, действие которого происходит в середине XVII века на просторах всего мира. Герой – молодой француз из благородного рода, посланный в Квебек для сокрытия следов какого-то страшного преступления. По ходу дела выясняется, что он связан с Братством Черного Квадрата. В прологе романа – в феврале 1644 г. маньчжуры входят в имперскую столицу, дни династии Мин сочтены. Авантюрист Лю Чжи, пользуясь неразберихой, уносит из дворца три предмета – книгу, кольцо и диванную подушку. У Западных ворот он тяжело ранен и оставляет предметы у маленькой девочки-нищенки. Потом – длинный экскурс в историю и философию Китая, несколько участников разговора рассказывают о том, что они собираются учить китайский. Потом – сравнительный анализ языков, глубокомысленные замечания о том, как тип письменности влияет на сознание…
Приведенный выше поток смыслов, хотя и довольно причудливый, достаточно прост по сравнению с обычным течением игрового разговора, где правит скользящая тематизация. На маршрут тематизации влияет как внутренняя логика разговора, так и контекст, причем ключи и к тому, и к другому – свои у каждого участника разговора. Темы меняются быстро. Отделение игры воображения от игры познания (см. Глава 3) – очень условно. В реальности разговора все сосуществует и постоянно меняется. Разговор подобен стихотворению или музыкальному произведению, но рифмы и гармонии его – иной природы. Это рифмы и гармонии смыслов и сюжетов.
Иногда участники разговора приписывают созданные (в том или ином смысле) произведения вымышленным авторам, иногда оставляют авторов неизвестными (т. е. оставляют авторство за собой). В первом случае словно бы придумывается художественная книга о каком-то авторе, который пишет книгу, во втором – только лишь сама книга.
Придумывать можно все что угодно – от сюжетов тайваньских аниме до особенностей «новой волны» африканского кинематографа. В разговоре может даже появиться вымышленная компьютерная игра или литературный стиль. Все зависит от культурной квалификации собеседников.
Нижеследующий перечень оказался именно таким, потому что он основан на документальных дневниковых записях и расшифровках. Все примеры – из реальных разговоров, в которых участвовал автор.
Автор возвращается в ту комнату, за тот стол, в ту сложную ситуацию, когда нужно сделать интересный разговор из ничего – из слова, из жеста, из заката за окном.
Вымыслы – не единственный выход мастера разговора. Что-то (выражение лица напротив, крик иволги за окном, шум драки пьяных соседей) может намекнуть ему, что есть и другой путь, не менее головокружительный, но несколько более связанный с реальностью. Игра в познание как поиск истины, древняя игра в загадки и разгадки, вопросы и ответы.
В свое время это яркое решение было найдено Сократом, который в итоге и прославился как мастер разговора. Для того чтобы разговор состоялся, необходимо задать точный вопрос.
Есть такие общие темы и такие общие проблемы, по поводу которых каждому человеку есть, что сказать. В знаменитом диалоге Платона «Пир» собеседники говорят о любви, в диалоге «Государство» – о справедливости. Разговор начинается с вопроса «Что такое Х?»
Х – это «любовь», «долг», «счастье» – любое слово, которое часто упоминается в речи, но на объект которого нельзя указать пальцем, как можно указать пальцем на стул, говоря «стул». К таким разговорам не нужно специально готовиться, их можно начинать в любой момент, спонтанно. Желание почитать на эту тему возникает у собеседников уже потом, если разговор получится.
Надо понимать, что разговор всегда как-то двигается сам, причем, скорее всего, в сторону скучных или потенциально неприятных тем. А мастер разговора не является ведущим, никто не спрашивает у него, о чем разговаривать. Управление появлением и длительностью тем – особое искусство. Мастер разговора использует любые зацепки, которые уже присутствуют в обсуждаемой теме. Если человек говорит о своих неприятностях с детьми, то можно перевести разговор на тему разных поколений с примерами из античности, а если разговор касается президента и отношения к нему – то на предназначение государства. В случае необходимости мастер разговора создает зацепку сам – рассказывает историю из своей жизни или анекдот, направляющий к желаемой теме.
Даже если собеседники не имеют опыта интеллектуальных дискуссий, им все равно найдется, что сказать. А по поводу сказанного уже можно задавать дальнейшие вопросы и выстраивать смысловые конструкции. Заданная общая тема придает уместность всему остальному – теперь пришло время иллюстрировать свои тезисы примерами из собственной жизни и из произведений массовой культуры, шутить и даже рассказывать притчи, сравнивать слова из разных языков и выказывать знание философских концепций по теме. Разные приемы разговора оказываются способами дать тот или иной ответ на обсуждаемый вопрос. Загадка волшебным образом делает разговор осмысленным и интересным.
Такое общение может быть похоже на собрание некоего познавательного общества.
Для примера любопытно взглянуть в протоколы абердинского философского общества (Шотландия) в XVIII веке, где фиксировались вопросы, поставленные на обсуждение его членов. Вот лишь некоторые из них.
– Насколько человеческие действия свободны и необходимы? Каково происхождение многобожия и гражданского права?
– Что является основанием морального долга?
– Какова причина цвета небес?
– Содержится ли нравственный момент в аффектах?
– Какие качества в объектах возбуждают смех?
Разговор уходит от темы и снова возвращается к ней, крутится вокруг темы, как Луна крутится вокруг Земли, влекомая ее загадочным притяжением. Игровой разговор – это всегда импровизация. Собеседники не ставят себе целью написать статью о поэзии (хотя по итогам кто-то и может ее написать) или о справедливости. Тем более, нет такой цели – привести разговор к каким-то определенным выводам. Мастер разговора сам, задавая вопрос, не знает, что такое справедливость или любовь. Где и как, на какой ноте закончится разговор – неизвестно.
По ходу такого общения возникают и умирают позиции, завязываются споры и создаются смысловые коалиции. Разговор получает сюжет и драйв. Позиции иногда могут приводить к спорам и даже конфликтам, но все эти конфликты имеют игровую природу.
Вообще, спор и конфликт сами могут быть нейтрализованы, будучи превращены в «игру в спор и конфликт». Ближайшим аналогом этого служат средневековые диспуты, где всегда кто-то выступал в роли «адвоката дьявола», защищая те позиции, с которыми заведомо был не согласен.
Игра подобного рода особенно забавна при наличии (или ситуативном выявлении) у участников разговора противоположных позиций по каким бы то ни было темам. Тогда самый интересный ход – предложить им отстаивать позиции, с которыми они заведомо не согласны.
Вообще, мастер разговора, как было указано выше, не может предписывать другим участникам, что им говорить и как дальше вести разговор. Поэтому ему остается только предлагать и подавать пример. Он может сказать: «А давайте-ка, я попробую защитить позицию, противоположную моей!» И неважно, есть ли у него позиция «на самом деле». Разговор сразу оживится.
Хорошие техники резкого изменения характера разговора (при необходимости) – рассказ о вымышленном сне или намеренная оговорка.
* * *
Собеседники, основываясь на собственном опыте, придумывают и форматы путешествий, новые возможные практики.
Болота Камарга (Южная Франция) стали декорацией для разговора о найт-свомпинге (night—swamping) – экстремальном развлечении, которое представляет собой ночные пешие прогулки по болотам. В воображении собеседников материализовалась врезка из путеводителя Lonely Planet по Белоруссии, рассказывающая о правилах и опасностях найт-свомпинга, о лучших проводниках – «Ivan Mitrophanovich Ogurtzov, v. Serdyuki, Grodnenskaya oblast». На той же странице – карта болотных регионов Белоруссии с приблизительными маршрутами прогулок.
Еще одно развлечение было придумано на скале, возвышающейся над испанским городом Хаэн. Санрайсинг – это поездки по всему миру для наблюдения за наиболее эффектными восходами. На сайте санрайсеров в интернете – sunrise.co.uk – карта, куда каждый может поместить свои фотографии или описания восхода в каком-то месте. Активно обновляется рейтинг лучших восходов. Существуют и сансеттеры, наблюдающие самые яркие закаты. Появилась даже целая серия путеводителей – «Закаты Европы».
Сансеттеры в общем более склонны к тоске и меланхолии, а санрайсеры – к бодрости и оптимизму. Психотерапевты в Японии часто рекомендуют санрайсинг своим пациентам, страдающим от депрессивных состояний.
Таким образом, в путешествии возникают идеи замысловатых путеводителей и экскурсий (например, экскурсионные туры «Портовые притоны мира» и «Ночное Жулебино»).
Особо нужно сказать о путешествиях к вымышленным сакральным местам и местам силы, овеянным легендами, к вымышленным произведениям искусства.
* * *
Вымышленная духовная организация «Калифорнийские друзья» (числящая среди своих предшественников Яхью из Тарса и лорда Маунтхорна) считает своим предназначением выведение игры из гетто, сплавление игрового и реального в «райской смеси» (Eden Mixture) подлинного существования.
Для понимания учения «Друзей» ключевой является придуманная в разговоре «Притча о Песочнице».
Родители отправили ребенка играть в песочницу, а сами сели отдохнуть – почитать, поговорить. И говорят ребенку: «Играй!» А он стоит в песочнице и плачет…
Вот так и люди. Творец отправил их поиграть, а они плачут.
Притча опирается на любимую историю Яхьи из Тарса:
Жила такая знаменитая Рабия (суфийская учительница), и ее спросили:
– Откуда ты идешь?
– Из мира иного, – ответила она.
– А куда ты идешь?
– В мир иной.
– Так что же ты делаешь в этом мире?
– Играю, – сказала Рабия.
«Друзья» разрабатывают и применяют сложные техники «эдемизации повседневности», опирающиеся на коллективные разговоры. Главным ритуалом «Друзей» является свое-образный jamming – Eden talks (райские разговоры). В этом контексте неслучайно разговор называется talk, а не conversation. Их участники достигают особого священного состояния, в котором преодолены границы игрового и целевого, шутливого и серьезного, вымышленного и реального.
Итальянские гуманисты неслучайно называли свои, очень сходные практики общения «серьезной игрой». Ее описывает Леонид Баткин в книге «Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления».
Игра утратит – вместе с закатом Ренессанса – способность, замещая миф, придавать культурным идеализациям жизнестроительный характер и исключать тем самым столк-новение и разрыв «культуры» и «действительности». Впоследствии будет осознана враждебность этих двух сфер и решено, что культура должна служить жизни и быть полезной для воспитания нравов и смягчения материальных нужд или что, напротив, достоинство культуры требует уклонения от будней и прикладных требований. В одном случае игра будет сочтена легковесной, пустой и мешающей культуре нести свою высокую службу, верным признаком того, что художник или ученый пренебрегает пользой и серьезностью задач, лежащих вне культуры и над нею. В другом случае в игре увидят признак высшей и самодовлеющей свободы духа, создающего свое царство вдали от тяжеловесной, озабоченной и тупо-серьезной реальности. Оба подхода к игре будут свидетельствовать об одном стиле мышления и сводиться – с романтически-возвышенной или прагматически-осуждающей окраской – к общему пониманию игры как «игры в бисер», как того, что противостоит непосредственно-жизненной серьезности. Тем самым новое и новейшее время оттенят своеобразие и переходность Ренессанса с его ludum serium – серьезной игрой, укорененной в стиле жизни гуманистов.
В своем повседневном существовании «Друзья» стараются воспроизводить практику «серьезной игры», как бы сочетая игру и жизнь в алхимическом браке. Они шутливо называют себя «свахами рая», организуя каждый раз встречу повседневности и беззаботности (так называемое «свидание» – date). Свидание и есть воплощение Eden Mixture – парадоксальное сочетание непосредственной вовлеченности подлинного переживания с дистанцией разотождествления.
Техники cвиданий основаны на движении игры и реальности навстречу друг другу в танце восходящих и нисходящих переключений.
Чтобы понять, что это значит, необходимо обратиться к двум основным источникам – «анализу фреймов» американского социолога Ирвинга Гофмана и христианским представлениям о грехе и его преодолении.
Гофман выделил «повседневную жизнь» как статус существования с максимальной вовлеченностью (заботой, серьезностью). При этом к любой повседневной ситуации может быть применен ключ, переводящий ее в статус игры, шутки, репетиции, тренировки и т. д. (Естественно, «Калифорнийские друзья» называют эти ключи «ключами от Рая»).
Ключ (key) дает возможность совершать переключения (keyings). При восходящем переключении (upkeying) серьезное воспринимается как игра (очередь в банке принимает ворвавшихся автоматчиков за съемочный эпизод сериала). При нисходящем переключении (downkeying) игра воспринимается как серьезная повседневность (зритель стреляет из зала в Отелло, чтобы тот не задушил свою жену). Гофман описывал переключения как «ошибки» восприятия, а для «Калифорнийских друзей» они стали волшебными ключами к эдемизации жизни.
Eden Talks представляют собой игру сменяющих друг друга повышающих и понижающих переключений. Игровое приобретает качества реального, выходя из своего гетто, реальное приобретает качества игрового, покидая пустыню своего унылого одиночества. Дистанция и вовлеченность соединяются, как могли бы сочетаться Земное и Небесное.
Как сказала однажды Мария Сергеева: «Сон наиболее прекрасен, когда он кажется реальным, а реальность наиболее прекрасна, когда она кажется сном» или «Когда сон наиболее прекрасен, он кажется реальностью. Когда реальность наиболее прекрасна, она кажется сном».
Игра в жизнь
Что же это такое – лудизация?
Лудизация – это способ жить, способ развлекаться и творить. Лудизация – это игра, которая уже больше, чем игра, потому что она сливается с повседневной жизнью и постепенно замещает ее. Обычная игра заставляет в срок возвращаться к повседневности. Лудизировать же можно начать в любой момент, на работе, на важном совещании, в постели с подружкой и под проливным дождем на баркасе. И не заканчивать, пока не надоест…
Лудизация – способ путешествовать. Способ увидеть волшебство и тайну в чем угодно вокруг, способ оказаться героем в целой череде удивительных историй.
Лудизация – это способ говорить, способ общаться. Тот, кто лудизирует, становится необычным и поэтому привлекательным. Он выходит за пределы различения игры и жизни, и окружающие чувствуют это. Лудизация позволяет шутить тонко настолько, что не все даже могут сообразить сразу, шутишь ты или нет. Это вызывает у собеседников безотчетное уважение.
Лудизация – способ строить личные отношения, как роман, и всегда переинтерпретировать мир по собственному усмотрению.
Лудизация – способ тренировать свой творческий потенциал. Способ создавать креативные продукты в ходе увлекательной игры.
Лудизация – опыт свободы. Вдруг приходит понимание, что можно управлять тем, что обычно владеет тобой – способами воспринимать, думать, чувствовать.
Лудизация – один из доступных нам видов магии. Как всякая эффективная техника, лудизация проста в исполнении. По крайней мере, так кажется на первый взгляд.
Начать проще всего с придумывания вымышленных историй обо всем, что встречается вокруг. Открыть глаза на мир, стряхнуть с себя автоматизм интерпретаций и увидеть, что детский сад во дворе – это произведение современного искусства, инсталляция трагически погибшего художника Олега Завьялова, автора знаменитых «Играющих детей» и «Волка».
Лудизация требует только смелости воображения и минимальных знаний о каком-то предмете. Она должна быть правдоподобной, даже если она – только для самого себя, для улучшения настроения, для превращения жизни в игру. Лудизация для себя должна быть такой же, как для других. Лудизация в разговоре – это всегда своего рода мистификация, мистификация правдоподобная и захватывающая.
При лудизации для правдоподобия используются штампы, клише, узоры массовой культуры. Можно взять любой сюжет – фэнтези, детектива, триллера – и привести себя и окружающий мир в соответствие с этим сюжетом, так чтобы поверить самому…
Лудизация заставляет нас быть чуткими к окружающему миру, быть поэтами, замечающими и по-своему толкующими разные знаки и приметы. Лудизация помогает делать жизнь произведением искусства.
Лудизация – искусство превращения, искусство преображения окружающего мира и себя.
Лудизация позволяет человеку выходить во внешнюю позицию по отношению к себе, собственной личности, нормам и правилам построения текста и поведения.
Лудизация позволяет играть самим собой, играть правилами и ограничениями, наполняя все эти формы любым творческим содержанием.
Лудизация анимирует известное банальное высказывание о том, что наша жизнь – игра. Только нужно еще дополнить: игра – это жизнь. Жизнь – достойная, чтобы рассказать о ней. Достойная истории.