Опубликовано в журнале Зеркало, номер 21, 2003
Который в темном и стоит. Кто ты есть?
Который в более светлом на четвереньках. Я есть собака.
Игорь Бахтерев
“ЦАРЬ МАКЕДОН, ИЛИ ФЕНЯ И ЧЕБОЛВЕКИ”
Петербург 80-х – полулегальные выставки Товарищества Экспериментального Искусства в подвале на улице Чернышевского, первые публичные чтения обериутов… Вечер обериутов проходил в Доме Правды (так называли Дом культуры пищевиков на улице Правды). В основном читал Владимир Эрль, в его портфеле было всегда много текстов, в том числе и обериутов. Он вообще часто приходил к нам со своим секретным портфелем и читал часами. Читал замечательно.
Выступал на этом вечере и единственный выживший обериут Игорь Бахтерев. Как раз тогда я начала работу над серией линогравюр-портретов. И Эрль решил, что обязательно нужно сделать портрет Бахтерева. Бахтерев сразу согласился, хотя и не выказал большого интереса.
И вот мы поехали с Эрлем к Бахтереву. Он жил на Московском проспекте, в блочном безликом доме напротив “унитаза” Аникушина. Помнится, что дверь открыла жена. Но самое острое впечатление – собаки самых разных размеров, которых было штук десять, явно подобранные на помойке. Все они создавали неповторимый аромат квартиры. Не помню, происходило это весной или осенью, но это было время линьки. Шерсть покрывала стены, диваны, книги и одежду домочадцев. Все было разноцветным, потому что собаки подобрались разных мастей. Но поскольку я пришла делать черно-белую гравюру, все это разноцветье меня не интересовало.
Обычно сначала я делала карандашный рисунок. Важно было схватить черты. И уже потом наложить свое видение, знаковое впечатление. Обычно знак – первое впечатление, самое острое, плакатное, как укол. Позже, в процессе общения, все рассыпается на массу мелочей. От Бахтерева возникало ощущение прозрачности. У него были прозрачные глаза, седые прозрачные волосы, и весь он был абсолютно прозрачен.
В комнате мы сели на низкие диваны. Эрль занял хозяина беседой, а я принялась за работу. Бахтерев вспоминал о том, как в эвакуации он просил объедки у Ахматовой, чтобы кормить голодных собак. В этот момент к Игорю Бахтереву приластился пес, это была тощая дворняжка, но, очевидно, человеколюбивая, с острыми стоячими ушами. В тот момент мне это показалось интересным, и я сделала карандашный рисунок: Бахтерев с собакой на руках. Не помню, пили ли мы чай. Затем мы с Эрлем ушли.
Позже я убрала с рисунка все незначительное, в том числе и собаку. Эрль передал Бахтереву портрет. Вся моя портретная серия выставлялась во Дворце культуры молодежи, на выставке ТЭИИ. Трудно сейчас вспомнить, в каком это было году. У художника от событий остаются только запах, вкус, цвет.
Записала Анна Соловей