Опубликовано в журнале Зеркало, номер 17, 2001
Верхнего пламени шерсть следует лезвием снять
прежде чем хлеб —
да жуй, не шалей, успокойся —
прежде чем он станет годен
займёт своё место
ценностью станет
будет необходим как луна бедуину
как томленье красы язык или вера
как смерть наконец, —
станет тем без чего никуда, ни в какую
без чего… ни к чему.
Заблуждение думать однако что всяк будет сыт этим хлебом —
ведь частички огня из воздуха
воздухом клетки огня рождены, это известно.
А — в чём безумие хлеба?
Хлеб
если только он хлеб а не нечисть какая мучная
живёт своей странною жизнью —
есть которые склонны утрируя
неповторимою числить —
жизнью чужого дыхания, опыта, мысли чужой
(тут бы вклинить: чужого сомнения
но побоимся).
В прошлом
хлебом питались чаще в уединенье
потому его окрестили о ту пору единым.
Ныне это в анналах нет больше хлеба единого
ныне он попросту рис
(расфасованный хлеб — fascinating, прикиньте).
А вот хлеб настоящий
поскольку биение каждой частицы своей сохраняет —
его завтра сегодня здесь-и-сей-час —
не единой сметаны,
в нём огонь преломлённый пульсирует
острую кровь отдаёт —
в нём любая крупица смятенья сияет.
И наверное в этом по этой причине
хлеб не внемлет но внятен —
предусмотрены что ли нравы такие
отраженьем служить
повторяя движенье?..
Уникальна жизнь каждого хлеба
и не трудно их различить.
Ограничимся этим на тему.
Достаточно хлеба.
О гранате теперь (нужно чем-то запить, согласитесь).
Гранат существует отдельно.
По природе не терпит железа, с ним аккуратней.
Налитые зёрна бордового свойства (нет не белые нет)
зрачки эти тёмные —
в них свет затаённый играет.
Капля света дрожит — на то она капля —
стоит только сдавить и светом прольётся внезапно
скользнёт — не поймаешь.
Говорят подношение Еве пресловутое яблоко
оказалось гранатом
(а иные
те Змею пришили банан моментально,
скороспелое мнение, растительной правды зубато
морда хищно маячит).
Зёрна граната гранёные славятся в Средиземелье.
Всюду в нагорье расхожий пословок ни грана граната
беспросветную вещь означает
ни искорки как бы —
тот же хлеб в упаковке банальной по жизни лишённый азарта
либо гиблое дело к примеру
а то просто тьму
(здесь даже косный гранит мера веса и рубль).
О грозной природе граната люди давно догадались
молнию им обозначив.
Древние тем отводили двоякую роль угощенью
озарения блеск
но и гнев устрашающий гибель безумье несущий
(словно предвидели
словно в липком кошмаре кто-то когда-то
плечом налетел на свистящий осколок —
ручные вам скажут гранаты
на тропах хевронских;
закоулист, не правда ли, путь испытаний
сопряжённый с опасным вторжением
в область механики света).
И ещё пять секунд.
Ртутную резвость —
о чём повествует допотопный пергамент расколдованный
кожаный свиток —
легко переняв озоруя ту ртутную резвость
гранат подчиняет чужое
доминирует властно
небрежный.
Потому если вместе они
в смысле хлеб (с виду вроде инертный)
и гранат беспокойный
разделить их уже невозможно
они слитно и всё тут.
Но тогда хлеб становится ёмким и вы
увязаете в мясе его
винном гранатовом вязком.