А. Сухово-Кобылин. Дело: драма в пяти действиях / Комментарии В.М. Селезнева, Е.С. Калмановского, послесловие В.М. Селезнева
Опубликовано в журнале Волга, номер 3, 2016
А. Сухово-Кобылин. Дело: драма в
пяти действиях / Комментарии В.М. Селезнева, Е.С. Калмановского,
послесловие В.М. Селезнева. – М.: Новый хронограф, 2015. – 288 с.
Книга, вышедшая уже
после смерти Виктора Макаровича Селезнева (21 марта
2012 года), возвращает нам его голос и
вновь приобщает к делу всей его жизни – исследованию творчества Александра
Васильевича Сухово-Кобылина.
Полную библиографию работ Виктора Селезнева читатель может найти в НЛО (№119, 2013), она подготовлена Еленой Олеговной Селезневой; многие работы ВС, в том числе и нынешняя книга, готовились при ее незаменимом участии. В вышеупомянутом номере НЛО, помимо библиографии и биографической справки, – первая посмертная публикация: «Я другой такой страны не знаю…» (фрагменты книги воспоминаний[1]). Речь идет о саратовском филфаке 50-х годов, ВС занимался в семинаре Ю.Г. Оксмана.
Ключевой для нашей темы эпизод:
«Когда
осенью 1952 года Оксман задал традиционный вопрос:
«Чем вы будете заниматься в новом году?», я без всяких колебаний назвал ему имя
Сухово-Кобылина. Поначалу Юлиан Григорьевич отверг мое предложение, сразу
сказав “нет”. Тогда я не без демагогии, как я сейчас понимаю, сослался на
доклад Г.М. Маленкова на XIX съезде, на его известное и популярное в ту пору
высказывание: “Нам Гоголи и Щедрины нужны”. Правда, какие большевикам были
нужны Гоголи и Щедрины – на эту тему и в то время – можно обойтись без
дискуссий.
Оксман принял мою
тему. Хорошо, сказал он, продолжайте заниматься драматургией: был “Борис
Годунов”, теперь будет Сухово-Кобылин.
Я только
позднее понял, что никто, кроме Оксмана, не позволил
бы мне в 1952 году заниматься такой одиозной, по понятиям советского времени,
фигурой – крепостником, монархистом, как его клеймили
чуть ли не все официальные литературоведы. Драматурга, которого никогда не
признавало академическое литературоведение – ни в императорской России, ни в
пролетарском Советском Союзе! Которого не было – как нет и по
сию пору! – в университетских программах, по советской традиции сочиняемых
схоластами из МГУ. При одном упоминании коего морщилось и без того
сморщенное лицо заведующего кафедрой русской литературы.
Не приняв
сначала мое предложение, Юлиан Григорьевич, конечно, опасался не столько за себя,
сколько за меня: понимал, что у меня и без того путь в науку будет не самым
легким».
И Оксман
был прав: ученых степеней и должностей ВС не обрел,
среди преподавателей саратовского филфака никогда не значился, но:
— издал трилогию А.В.
Сухово-Кобылина «Картины прошедшего» в академической серии «Литературные
памятники» (1989, совместно с Е.С. Калмановским),
— издал сборник воспоминаний «Дело
Сухово-Кобылина» в «Новом литературном обозрении» (2002, совместно с Е.О.
Селезневой),
— выпустил «Слово о жизни и деле
Сухово-Кобылина» (Рыбинск, 2015),
— антологию А.В. Сухово-Кобылин: pro et contra» (СПб.: РХГА, 2010,
совместно с Е.О. Селезневой).
— плюс множественные публикации в
литературных толстяках, включая нашу «Волгу» (в вышеупомянутой библиографии
числится 126 позиций). Но не только Сухово-Кобылин интересовал Виктора
Селезнева; среди работ иных направлений особо отмечу вступительную статью и
составление сборника: Оксман Ю.Г., Пугачев В.В.
«Пушкин, декабристы и Чаадаев», изданного в Саратове в 1999 году при непосредственном
участии журнала «Волга». Издание это завершалось уже после смерти В.В.
Пугачева, и мне (редактору этой книги) не забыть нежнейшего, можно сказать,
отношения ВС не то что к каждому листочку – а к каждой
буковке разрозненного, несистематизированного на тот момент архива.
И вот новая книга. Воспроизводится
первое, лейпцигское, издание «Дела» 1861 года, все
отличия от последующего, подцезурного уже издания
тщательно обозначены в комментариях. В
послесловии ВС, основываясь на архивных документах,
дает хронику издательских перипетий: помня цензурные мытарства предыдущей
пьесы, «Свадьбы Кречинского», Сухово-Кобылин изобретает хитроумный план для
продвижения «Дела» в России: «…сперва издать его небольшим тиражом за границей
и лишь потом, заручившись внушительным признанием публики и прессы, штурмовать
отечественные цензурные редуты». Первая часть плана удалась, и 1 мая 1861 года
драматург уже подписывал новенькие 25 экземпляров «Дела».
Эта книга – первое и последнее
бесцензурное издание Сухово-Кобылина. На обороте титула значилось: «для
частного пользования».
Со второй частью хитрого плана всё
было гораздо хуже. «Дело» последовательно запрещают; как пишет ВС, «Критики-жандармы оказались куда проницательнее
литературных критиков, точно оценив дальнобойность и убойность сатиры
Сухово-Кобылина». И только в 1989 году в Москве выходит трилогия: «Свадьба
Кречинского», «Дело» (вторая редакция) и «Смерть Тарелкина».
И только теперь, в 2016 году,
увидела свет первая, неподцензурная версия пьесы.
Слово Виктору Макаровичу Селезневу: «Лейпцигское
издание до недавнего времени считалось советскими театроведами и
литературоведами безнадежно утерянным, была известна только его писарская
копия, хранящаяся в РГАЛИ. Однако в октябре 1985 г. мне удалось отыскать один
экземпляр вольной книги – и не где-нибудь там на
заброшенном чердаке в Тагиле или в каком-нибудь полузабытом подвале Тмутараканьего уезда, а в самом центе мировой научной
мысли: столицы нашей Родины городе-герое Москве, на Рождественском бульваре, в
отделе книжных фондов Государственного Литературного музея, разместившегося в
роскошной квартире кремлевского графомана и грабителя Демьяна
Бедного-Придворова. Первое издание “Дела”, возможно, попало в Литературный
музей из ценнейшего собрания придворного баснопевца,
рыскавшего по бесчисленным и плохо охраняемым завалам книг, захваченных
чекистами у их законных владельцев».
Вторая редакция «Дела» 1869 года –
тоже авторская. ВС сохраняет объективность, говорит о том,
что «в каждом конкретном случае трудно точно утверждать, где автор что-то
сокращал, пытаясь перехитрить цензуру, а где была чисто литературная правка.
Но, очевидно, Сухово-Кобылину в 1869 г. пришлось отказаться от многих
афористических выражений, метких характеристик, сатирических ударов, так
украшающих лейпцигское “Дело”».
Читатель и сам может сделать выводы
благодаря обширному комментарию, где, помимо обычного пояснения каких-то
реалий, рассматривается каждый случай разночтений в первой и второй редакции.
Реальный комментарий не просто
точен, он эмоционален – и подвигает читателя к соразмышлению.
К примеру, комментатор берет реплику Ивана Сидорова (попутно восхитимся
современным звучанием текста): «Было на
землю нашу три нашествия: набегали татары, находил француз, а теперь чиновники облегли; а земля наша что? – и смотреть жалостно: проболела
до костей, прогнила насквозь, продана в судах, пропита в кабаках
и лежит она на большой степи неумытая, рогожей крытая, с перепою слабая».
«Не преувеличил ли Сухово-Кобылин всевластие русской бюрократии? Правомерно ли
сравнение отечественных чиновников с чужеземными захватчиками? Давайте
заслушаем, как положено в истинном суде, все спорящие стороны. А чтобы не
попасть под гипноз титулов, званий и имен, зашифруем пока цитаты под номерами».
Далее ВС приводит семь высказываний, некоторые из
которых являются взаимоисключающими. И уже систематизировав разные мнения,
комментатор раскрывает имена их авторов. Он делает вывод – но и показывает
читателю механизм своего выбора. Только один этот комментарий занимает три
книжных страницы.
Важны
комментарии, раскрывающие связь пьесы с реальной биографией Сухово-Кобылина:
дело об убийстве его гражданской жены, француженки Луизы Симон-Деманш
тянулось много лет, целую вечность – уже уйдет николаевская эпоха, уже
Александр II простит
живых декабристов и объявит о подготовке крестьянской реформы – и далее: таким
образом, личный опыт драматурга сомнению не подлежит, а его произведения окажут
воздействие на ход истории – а именно на судебную реформу Александра II.
Сравнительная часть комментариев не
менее интересна. Неподцензурная редакция «Дела»
проливает свет на прототипы. В частности, имя персонажа Николая Платоновича Гарева во втором издании изменено: «Так Сухово-Кобылин
напоминает о друге своей молодости – Николае Платоновиче Огареве, имя которого
в то время уже было запрещено упоминать в печати. <…> Разумеется, в 1869
году цензура не пропустила бы имя одного из ведущих деятелей революционной
эмиграции. Поэтому в трилогии Гарева заменил Шило».
Новая книга – бесценный подарок
филологам и историкам, кроме того, предполагает ВС,
первая редакция может быть учтена при театральных постановках пьесы. Тираж по
нынешним временам даже пристойный – 550 экз.
[1] Попутное дополнение, имеющее косвенное
отношение к нашей теме: в 5-й ссылке в комментариях к публикации воспоминаний ВС работа Белова Б.С. «Художник Н.М. Гущин» обозначена как
неопубликованная (так и было на момент написания мемуаров); она напечатана в
«Волге» в 2010 году (№3-4):
http://magazines.russ.ru/volga/2010/3/pa13.html