Опубликовано в журнале Волга, номер 1, 2013
Канат Омар
Родился в Павлодарской
области в 1971 году. В 1996 году закончил Санкт-Петербургскую государственную академию
культуры по специальности «режиссер киновидеостудии».
С 2001 года живет в Астане. Публикации в журналах «Арион»,
«Воздух», «Новая Юность», «Простор», «Аполлинарий» и
др. Участник антологий «Явь и сны: Новая поэзия Казахстана» (2001), «Освобождённый
Улисс: Современная русская поэзия за пределами России» (2004) и «Солнце без
объяснений» (2009), а также ряда коллективных сборников. Автор книг «К еще
более бледным» (1997), «Сукно» (1999), «Замерзает вода» (2002), «Каблограмма» (2008).
|
*** И.П. Жизнь гремит кубиками льда в наших бокалах, костями прохожих, срезаемых витражами
буржуазных кафе, а мы выдрали батарейки из часов, разбили мобильные и только похохатываем – так, будто полночь не наступит никогда, поезда не отойдут от залитого сценическим
дождём перрона, а самолёты никогда не проколют тугой окоём… – Малшык,
воды! |
***
поклонники
гуськом на полусогнутых
мелькают
преодолевая
как
силовое поле всей
от
самых от окраин
до самых
ледовитых
а ей
по-прежнему всё как-то невдомёк
куранты
уже дребезжат
кумачовый
петух над сараем
и
семнадцать солдат
в сахарной
пудре бисквитной крошке
под пулями
не дёргаться не ёрзать
зарыться в
тень и выспаться за шкапом
как
величавый мойдодыр
из ванной
ледокол-перипатетик
оттаивают
берега
она плывёт хотя свистка не слышит
захлёбывается а плывёт
как будто
злые позывные
толчками бьющиеся в нёбо
ей
раздирают рот
разбить
арбуз на воющем базаре
просыпать
сахар на песок
сгорающий на солнце
здравствуй
мама
она со
мной не знаю почему
3 января 2012
базилевс
редкоземельный
дар
отыскивать
в себе
невероятных
мар
и ветреных
гостей
отрывисто произносит
и снова садится на самое дальнее место
по щиколотки в шелухе из семечек
под самым лучом
стрекочущего аппарата
пялясь на нейлон и орлиные перья
забывая о симпозиуме венерологов
у самого синего моря
бесстыдно посапывая
как раз как
загорается свет
катится лай собак
неудержимый
а там уже только
хлопок
и пробка шуршит за раму
немецкой зимней картинки
не
выкурить себя
из хрупкой
табакерки
глоток сухого терпкий
введёт
тебя в собрание
***
стоит
беспомощный
не стоит
ничего
и чист электрозвук
как лезвие
и очень
и вот по
капле вниз
невероятный
кто
в
смертельный тет-а-тет
с шипучим
отраженьем
***
вагон
качнулся и заскрипел
сквозняк
глубоко вздохнул
и присел
на корточки
дерево
деревенская девушка
залопотало
в замасленной раме
и воздух
вдруг засвистел затенькал
сотворив
из ничего
даже не
дудочку в равнодушных пальцах
легчайший
комочек
с сердцем булькающим в горле
она не
пела
просто
висела на проводах
трясла
хвостом
играла
оттенками изумрудного профиля
но и это
пиликанье
которое выдувал из неё ветер
никуда не
спешащий
никого не слышащий
и эти
шутовские поклоны
так
напомнили
другие
часы полустанки озёра
что
тронулся
поезд замелькали
пробелы
а она всё
плывёт и плывёт
в сумерках
на проводах
свободная без усилий
***
уральск затопленный апрель
по крышам
скачет и беснуясь
сергеич почечный отель
на дачах
порет блядь босую
за
документами войти
как в курск и баренцево море
в дом и
теперь у бабы тик
а у детей
во рту цикорий
висеть
над окнами глядеть
на твист
утопленников голых
на игрища
хвостатых дев
удить
головоногих с лодок
и как бы
где-то тятя тятя
***
оторван ото всех
и всеми вырван с мясом
не ведая
забот
как та ещё
форель
летит
себе летит
не жмурится не плачет
а там ещё
весна
и голоса
гурьбою