Опубликовано в журнале Волга, номер 5, 2010
Борис ЛИХТЕНФЕЛЬД
Родился в 1950 году. Живет в С.-Петербурге. Публиковался в журналах “Волга”, “Зинзивер”, “Дети Ра”, “Слово/Word”, “Арион”, “Звезда”, “Крещатик”, “Нева”, “Обводный канал”, “Часы”, альманахе “Гумилевские чтения”, антологиях художника Валентина Левитина “В Петербурге мы сойдемся снова…” и “Петербургская поэтическая формация”. Автор книги “Путешествие из Петербурга в Москву в изложении Бориса Лихтенфельда” (СПб., 2000).
Работай, нескончаемый завод
во сне! – и, весь разболтан спозаранку,
сухим я выйду из летейских вод,
встряхнусь и превращусь в твою болванку.
Давай же, обрабатывай, шлифуй,
верши своё задание скорее!
Трубы твоей зовёт сакральный вой
к сплоченью грёз, как в Северной Корее.
Зажатые в вербальные тиски,
пускай они вращаются, покуда
не отделятся от тупой тоски –
протяжного назойливого гуда!
Меня ты взашей – благо что тонка, –
не заведись я с полуоборота
морально устаревшего станка,
турнул бы как морального урода.
Кого версификационный цех
довёл до слова крепкого измаяв,
тому понятно и плевать на всех,
кто гильдию позорит разгильдяев.
Ты на уши не вешаешь лапшу,
за что и благодарен – так, что даже,
когда-нибудь заткнувшись, напишу
автопортрет в промышленном пейзаже.
2006
***
То ли чайник закипает на кухне,
то ли вьюга за окном гудит,
завывает – эх, дубинушка, ухнем! –
отзываясь тихим всхлипом в груди.
Оглушённая ударными с медью
(подкатил мусоровоз к ушам),
в яму ухнула спросонок душа:
пробудиться предпочла своей смертью.
2008
1905
Не вы ли, жрецы кириллицы, забыли азы? Уста ли
Невы, божественной карлицы, вотще лепетать устали?
Пустеет алтарь. Оракул к литаниям вашим глух.
Вестей о былом и будущем не различает слух.
Годами ждут эти волны, принявшие образ Леты,
когда войдут в резонанс мостов разомкнуть браслеты.
Из топей чухонских скоро ли их демоны вырвутся, чтоб
из топота конских копыт зачались трус и потоп?
Ночами белыми сводится любой негатив к позитиву,
началом прошлого века запруживая перспективу.
Не Зевс ли вами прогневан? Менады валом грозят
на Невский хлынуть, и вот уже Смольный, как Зимний, взят.
И вот, полыхнув кануном, в лучах двух зорь багровея,
из вод, повернувших вспять, всплыла голова Орфея.
2009
***
Пускай паук меня поучит
чему-нибудь и как-нибудь,
чтоб в этих зарослях дремучих
среди цитат сухих, трескучих
летучим замыслом блеснуть.
А смыслы чтоб в стеклянной банке
друг друга поедали и
ассоциации свои
тянули к деревянной баньке.
Пускай, в парах парящий, спит
он со своею паучихой,
ее размякшей плотью сыт!
Пусть, осеняя тайный стыд
моих амбиций, тихо-тихо
лавровый веник шелестит!
2003
***
Пушкин – русский человек
через двести лет.
Уж не нам ли, так сказав,
Гоголь подал знак?
Через четверть века срок
тем словам придёт –
и коснётся вещих струн
дедушка абсурд.
Развиваются в тиши
чудные черты.
Чью качает колыбель
ласковый хорей?
Уж не Пушкин ли опять?
Русская душа
в мерзопакости какой
воссияет вновь?
Гоголь отверзает клюв:
баюшки-баю,–
падает из-за кулис
и пластом лежит.
2007
БЕЗ ВСЯКИХ ЗАТЕЙ
Два Димы, Билан и Медведев,
царь-Путин и Ксюша Собчак,
очаг тёмных сил обезвредив,
хранят наш домашний очаг.
А также ещё два Андрея,
Аршавин и дьякон-отец,
спешат к нам, надеждами грея,
по первому зову сердец.
Быть может, ещё Жириновский,
Задорнов, быть может, ещё…
Прикроют и эти обноски
бурлацкого тела плечо.
Вполне соразмерны уютным
углам тесноватых квартир –
как лары, они предстают нам
и тихо журчат, как сортир.
2010