Перевод с польского Малгожата Бокшнайдер
Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 42, 2015
Из опыта польской трансформации
Последние четверть века польской истории можно рассматривать с разных точек
зрения и по-разному оценивать. Наиболее распространено мнение, что результаты
перемен, которые произошли в этот период, в целом можно назвать Большим
Успехом, и что этот период принадлежит к числу лучших на протяжении последних
двухсот лет истории Польши. И это успех не только в польском измерении, но и в
сравнении с результатами остальных стран на постсоветском пространстве Европы.
Но если согласиться с этим мнением, существенным становится ответ на
основной вопрос: каковы были предпосылки этого успеха? Является ли он лишь
случайным стечением обстоятельств? А может быть, существовали также и
внутренние, нараставшие в течение длительного периода времени силы и условия,
которые в конечном итоге стали движущей силой этой, не побоюсь этого
определения, безоговорочной и быстрой адаптации к новой экономической и
политической системе.
И — что еще более важно — данная адаптация к новой
политико-экономической системе происходила не революционным, а мирным путем,
который в прошлом, по крайней мере, до польской трансформации, ранее никогда не
успехом не пользовался. В этом смысле польский случай уникален.
Особенности польской экономики
До 1989 года в Польше, как и в большинстве центральных и
восточно-европейских государств, работала модель, основанная на действующих в
СССР правилах. Однако в нескольких важных областях, особенно в экономике,
существовавшая в ПНР модель значительно отличалась от классической
командно-распределительной модели.
Не вдаваясь в подробный анализ данного вопроса, хотелось
бы только указать на несколько существенных, как представляется, различий,
которые в период системных изменений сделали более легким переход польской
экономики, а также и общества в целом, к рыночной модели и демократической
системе управления.
В Польше, как и в остальных странах Центральной Восточной
Европы, в основных отраслях промышленности, торговли, а также в других сферах
действовала административно-командная система хозяйствования, и с этой точки
зрения такая модель экономики была сходна с остальными социалистическими
странами. Но были также и сферы экономики, механизм регулирования которых
значительно отличался от остальных.
Основная разница касалась сельского хозяйства. Хотя в
Польше и существовало определенное количество совхозов (так называемые ПГР), а
также кооперативов, объединявших мелких крестьян, но подавляющее большинство
сельских хозяйств (мелких производителей) были частными. Частные
хозяйства обрабатывали около 80% земли. И в этих условиях, хотя и в
ограниченном виде, существовал рынок, а также соответствующие данным правилам
формы работы и получения доходов. Кстати, земля в Польше никогда не была
национализирована.
Это имело существенное значение с точки зрения как
предложения на продовольственном рынке, так и фактического понимания, что такое
рынок и рыночные правила в целом.
В похожей ситуации находилась и
значительная часть ремесленных производств и хозяйств, которые также были в
частных руках, и где цены определялись не властями, а правилами рыночной игры.
Однако указанные факторы не имели решающего значения в
удовлетворении потребительских нужд общества и не влияли в существенной степени
на характер отношений в сфере народного хозяйства. Тем не менее за сорок с
лишним лет они никогда не были вычеркнуты из хозяйственной деятельности, а тем
более из общественного сознания. Но данная проблематика не проявлялась вплоть
до 1956 года, когда к ней относились как к нежелательной форме экономической
деятельности (по крайней мере, в большинстве социалистических стран), но, что
более существенно, была предметом научного изучения и обсуждения.
В 70-е годы XX века, в результате частичного открытия
польского рынка для Запада, данная проблематика, являясь постоянным предметом
обсуждений в рамках научных дебатов, явилась катализатором начальных сдвигов в
народном хозяйстве. Создавались коллективные работы, которые в своих
рекомендациях призывали хотя бы к частичному использованию рыночных механизмов
для улучшения эффективности польской экономики.
Насколько удалось внедрить данные постулаты на практике,
это уже другой вопрос, тем не менее споры и дискуссии на тему рынка и его
механизмов перестали обсуждаться исключительно в научной среде. Данная
проблематика привлекла внимание широких групп общества не только из сугубо
экономико-управленческой сферы, а вопрос рынка вышел за рамки чисто
экономической сферы и в значительной степени приобрел политический характер.
Можно с уверенностью сказать, что проблематика рыночной
экономики в рамках социалистической системы, примерно со второй половины XX столетия
стала предметом постоянных обсуждений в научных или политических дебатах. Не
прекращались и попытки ее внедрения на практике, по крайней мере в некоторые
отрасли народного хозяйства.
С учетом всего этого было неудивительно, что последнее
действующее в ПНР правительство во главе с Раковским, не только создало
Комиссию по экономической реформе, но в 1988 году приняло и внедрило в жизнь
так называемый «Закон Вильчека — Раковского», касающийся свободы ведения
экономической деятельности. Как принято считать, этот закон в свое время
оказался самым либеральным во всей Европе. Благодаря ему на протяжении
нескольких месяцев на рынке появилось несколько сотен тысяч частных предприятий
(в большей степени торговых, чем производственных), которые существенно
изменили порядок приобретения материальных благ и пользования услугами, предоставив
свободный доступ к рынку. То же самое правительство (до своей отставки и начала
системных изменений) в августе 1989 года ввело свободные цены на
сельскохозяйственную продукцию первой необходимости, применительно к
потребностям домашних хозяйств и их бюджетов.
Неудивительно, что после договоренностей «Круглого
стола», достигнутых между правительством и оппозицией (6.II–5.IV.1989 г.), путь
к рыночной экономике был уже проложен, правда, с некоторыми ограничениями,
предложенными сторонниками оппозиции, главной движущей силой которых в то время
была «Солидарность», представляющая значительную часть трудящихся.
Тем не менее польское народное хозяйство в то время
находилось в весьма плачевном состоянии (спад производства, очень высокий
уровень инфляции). Поэтому можно сказать, что при введении модели свободного
рынка работа главного «архитектора» начального этапа экономической реформы
Лешека Бальцеровича была в какой-то мере «облегчена», поскольку самый
болезненный и основной вопрос, связанный с началом хозяйственной деятельности
частными субъектами, уже заранее был решен: действовали свободные цены на
сельхозпродукцию. Во главу угла были поставлены вопросы реформирования
государственного сектора, стабилизации экономики и прежде всего — борьба с
инфляцией и другие связанные с ней проблемы.
Здесь уместно подчеркнуть, что к тому времени у
значительной части общества сформировалось, хотя бы частично, что-то вроде
понимания ценностей рыночной экономики. При этом люди отмечали исключительно
позитивные качества данной экономической модели. И только будущее показало ее
обратную сторону.
Но не только в экономической сфере существовали
предпосылки для перехода к системной трансформации, то есть перехода от
социалистической системы (или, как она называлась в Польше, реальный
социализм) к рыночной модели. Существенные предпосылки также можно было
наблюдать и в политической сфере.
Путь к свободе
Путь к свободе и демократической системе был долгим. Его
начало уходит к 1956 году, когда система политической и общественной жизни
показала свою слабость.
Появились разные формы оппозиции, начиная от критики
некоторых элементов социалистической системы (в виде статей в СМИ и организации
оппозиционных клубов) до относительно организованных форм критики деятельности
государства и его органов, писем протеста против очередных законодательных
решений государственных органов. Наконец сформировалось широкое диссидентское,
а впоследствии оппозиционное движение, в основном (хотя и не только) среди
рабочего класса. Центральную роль в этом движении играл профсоюз
«Солидарность».
Немаловажным фактором в изменении общественного
менталитета было своеобразное начало взаимодействия с Западом, которое отчасти
было выражено в предоставлении кредитов западными странами, но и в возможности
осуществлять частные поездки в западноевропейские и другие капиталистические
страны, получать стипендии от многих престижных университетов, особенно
американских. Контакты данного типа повлияли не только на изменение
менталитета, но также и на отказ (может быть, и неполный) от социалистических
догматов. Идеи социализма стали подвергаться серьезной критике и ревизии.
Результатом указанных внутренних и внешних процессов в
политической и экономической жизни страны стало проведение переговоров между
представителями правительства и оппозиции, известных как «Круглый стол». По
итогам данных переговоров, длившихся два месяца (6.II.–5. IV.1989 г.),
были выработаны мирные формы перехода к новой, противоположной политико-экономической
и общественной системе. Реальный социализм был заменен капиталистической
системой, хотя предполагалось, что сохранятся и некоторые, социально
ориентированные составные элементы прежней системы («достижения реального
социализма»).
Это был первый в истории случай перехода от одного строя
к другому, совершенно противоположному, мирным путем, в ходе которого не
возникло вооруженных столкновений и никто не погиб.
Строительство новой системы
Описание достижений, а также выявившихся проблем и
недостатков, возникших в ходе формирования новой политической и экономической
системы, не укладывается в рамки краткого эссе, поэтому я сконцентрируюсь в
основном на нескольких избранных вопросах (по-моему, наиболее главных) и, по
всей вероятности, существенных в рамках современной интерпретации. До
настоящего времени данные вопросы не нашли своей идентичной оценки.
В частности, это касается некоторых вопросов
экономического регулирования социальных и политических последствий реформы,
связанных с именем Бальцеровича. Идеология данной реформы, а также ее
практическая реализация вызвали (и до сих пор вызывают) многие противоположные
суждения. Поэтому этим вопросам стоит уделить немного внимания.
Не подлежит сомнению тот факт, что реформы, связанные с
планом Бальцеровича, в относительно короткий срок изменили экономическую
систему Польши. Так, уже в начале 1990 года вступили в силу новые законы (всего
10), призванные прежде всего стабилизировать народное хозяйство. На первый план
выдвигались проблема борьбы с инфляцией, окончание процесса высвобождения цен в
остальных отраслях экономики, введение внутренней конвертируемости польской
валюты (злоты) и ряд других вопросов, которые должны были привести к
оздоровлению польской экономики и финансовой системы.
Разногласия в оценках основном касаются двух вопросов:
темпов реализации изменений и ненадлежащего внимания (либо полного
игнорирования) социальной цены реформ, темпов и модели экономических перемен.
Пожалуй, споры в связи с данными разногласиями никогда не прекратятся,
поскольку время нельзя повернуть вспять. Теоретический подход к сути и
последствиям произошедших изменений, скорее всего, будет изложен в учебниках
истории.
В этом контексте я хочу сделать лишь два замечания. Лешек
Бальцерович, независимо от того, что в будущем он стал сторонником свободного
рынка, в соответствии с философией неолиберальной модели, фактически не мог
изменить темпы реализации реформ во время проведения польской трансформации.
Решающими факторами при этом являлись, с одной стороны, Закон об экономической
деятельности, а с другой — высвобождение цен на сельхозпродукцию. В данной
ситуации единственным рациональным выходом было скорейшее внедрение правил
рыночных механизмов экономики, поскольку это являлось единственным способом борьбы
с гиперинфляцией и экономическим кризисом. Налицо была необходимость в
кратчайшие сроки стимулировать предпринимательскую активность и творческий
потенциал народа, а также создать надежный плацдарм для развития частного
сектора.
Это происходило действительно очень быстро, и являлось,
по-моему, преимуществом, а вовсе не недостатком. Растянуть во времени борьбу с
гиперинфляцией, экономическим кризисом, огромной внешней задолженностью и
высоким уровнем бюджетного дефицита не означало достижения желаемого результата,
скорее наоборот.
Была ли это шоковая терапия?
Была ли это шоковая терапия? С моей точки зрения —
нет. Рыночные правила игры могут быть введены очень быстро, но рыночную систему
в целом быстро внедрить невозможно, потому что рынок требует наличия соответствующих
институтов и структур, которые формируются в течение длительного отрезка
времени, отличаются своеобразной преемственностью и, что более существенно,
подвержены значительному влиянию как культурной системы (с весьма медленными
темпами изменений), так и некой, если можно так выразиться, институциональной
преемственности.
Но с другой стороны, надо признать, вопрос
чувствительности общества к происходившим изменениям, пожалуй, не присутствовал
в процессе польской трансформации. И это было ясно с самого начала указанных
изменений.
Основной вопрос, на который требуется дать ответ в этом
контексте, непрост: возможно ли вообще учитывать фактор чувствительности
общества при проведении такого рода изменений?
Я считаю, что в ходе революционных изменений (а к их
числу также относится и трансформация) вышеназванный фактор практически не
принимается в расчет. При революционных преобразованиях всегда есть и
победители, и проигравшие. По крайней мере, об этом свидетельствует
исторический опыт, и это касается разных системных изменений в любые
исторические эпохи.
Однако именно в польских условиях данный вопрос вызывает
бесконечные споры о характере или, точнее говоря, о способе проведения
трансформации. Главенствующее значение, как представляется, здесь имеют два
обстоятельства. Первое, о чем уже частично говорилось, заключается в том, что
трансформация совершилась не в форме открытого, агрессивного общественного
протеста или революции, но началась и происходила в форме переговоров между
реальной властью и оппозицией. Второе важное обстоятельство состоит в том, что
участники переговоров очень по-разному представляли себе будущую систему.
Немаловажно также и то, что возникающая модель рыночной экономики в Польше в
странах Западной Европы отличалась разной степенью чувствительности общества к
проводившимся реформам. Данное явление наиболее наглядно демонстрируется при
сравнительном анализе польской экономики с рыночными экономиками
Великобритании, Германии или скандинавских государств.
Означает ли это, что уже на первоначальном этапе не
допускались существенные ошибки при проведении системных изменений? Конечно,
нет. Напротив, ошибок было допущено довольно много. Здесь мне хотелось бы
остановиться на двух из них.
Первая связана с процессом упразднения совхозов, в
результате чего в регионах, где ранее были расположены данные
сельскохозяйственные предприятия, в течение длительного времени наблюдался
сравнительно низкий уровень жизни.
Вторая ошибка связана с существенным снижением числа
кооперативов, в эпоху социализма представлявших собой хорошо развитую сеть. В
условиях плановой экономики данная сеть была мало на что способна, но с
приходом рыночных методов хозяйствования, обладая большим производственным
потенциалом, данная сеть получила огромные шансы для успешного развития.
Однако, несмотря на то что в настоящее время кооперативы еще продолжают
существовать, их влияние на реальный сектор экономики сводится к
незначительному минимуму.
Как же выглядела рыночная модель в указанный период?
Во многом данная модель носила имитационный характер, что
неудивительно, поскольку в данной ситуации использовался уже наработанный опыт
других стран при отсутствии достаточных условий для развития отечественных
инноваций и новых технологий. При этом важно отметить, что государственный
сектор сохранил прежнюю бюрократическую нагрузку, и в дальнейшем это сказалось
на ходе реформ в различных отраслях экономики.
Следует также подчеркнуть два
существенных фактора: с одной стороны, государство никогда не заявляло об
отказе от рыночной модели экономики, но с другой — частые смены кабинетов
министров приводили к тому, что государство не стало придерживаться единого
курса развития и в ходе проведения реформ принимало совершенно разные, иногда противоположные
решения. Некоторые решения были продолжением мероприятий, начатых Лешеком
Бальцеровичем; другие же существенно отклонялись от ранее избранного курса.
Если бы сейчас кто-то задался целью
дать точное определение польской рыночной модели, то вряд ли можно было
получить однозначный ответ. Несомненно, что данная модель не укладывается в
рамки привычных типов классификаций, изложенных в академических учебниках,
поскольку процесс трансформации до сих пор не окончен, особенно в
государственном секторе. Кроме того, польская экономическая модель неоднократно
видоизменялась в соответствии с требованиями законодательства Европейского
Союза, куда Польша вступила в 2004 году.
Позитивные последствия трансформации
Презентация положительных последствий результатов
трансформации в кратком эссе очень сложна и по своей природе всегда носит
селективный характер, поэтому я сосредоточусь на некоторых, по-моему, основных
аспектах. Самым важным результатом следует считать получение обществом права и
возможности пользоваться свободой в широком смысле этого слова. Сюда относятся
свобода слова, свобода объединяться в партии разных политических направлений,
возможность не только участвовать в свободных выборах, но также и в
общенациональных и местных референдумах по существенным вопросам, связанным с
основными свободами; право перемещаться в рамках зоны Шенгена без ограничений,
право на труд в подавляющем большинстве стран ЕС, а также в некоторых странах
вне Европейского Союза, возможность добиваться своих прав в судах и даже
обжаловать постановления национальных судов в Европейском суде в Страсбурге, и,
наконец, право пользоваться многими другими благами, гарантирующими гражданские
свободы.
В этом контексте следует вспомнить ключевые события
политического и экономического характера. В 1991 году Польша стала членом
Совета Европы; в 1996 году — Организации экономического сотрудничества и
развития (OECD); в 1997 года вступает в силу Конституция Республики Польша, а в
1999-м Польша входит в Организацию Североатлантического договора (NATO), в 2004
году становится полноценным членом Евросоюза. Гарантами всех политических и
экономических свобод являются демократическая система и членство в
вышеперечисленных организациях. Демократическая система, несмотря на некоторые
недостатки, до сих пор является лучшей системой взаимодействия общества и
государства в современном мире.
Экономические результаты трансформации
Наиболее важным результатом трансформации экономической
сферы явилось вступление Польши на путь экономического роста. Общим признаком
этого является тот факт, что за последние 25 лет валовой внутренний продукт
вырос более чем в два раза. Следует подчеркнуть, что если в течение первых двух
лет трансформации ВВП находился на уровне ниже 1989 года, то в более поздний
период и до настоящего времени не было ни одного случая, чтобы ВВП упал ниже
уровня предыдущего года. Таким образом, очевидно, что независимо от взлетов и
падений на мировых рынках, включая в том числе и всемирный кризис 2007-08 годов,
польская экономика сохраняет весьма устойчивое положение, хотя и с
определенными колебаниями темпов роста ВВП. С этой точки зрения, Польшу,
несомненно, можно причислить к европейским лидерам по темпам роста ВВП.
Также следует отметить, что за период проведения реформ
произошли существенные изменения в структуре ВВП. Так, если в 1995 году доля
сельского хозяйства в добавленной стоимости составляла 7,0 %, то в
Конечно, можно поспорить относительно того, допустимо ли
называть темпы роста достаточно удовлетворительными, но один факт является
бесспорным — за последние 23 года Польша всегда справлялась с
последствиями кризисных явлений. И этому есть много объяснений. К сожалению, в
рамках данного эссе невозможно провести комплексный глубокий анализ. Отметим
лишь, что общий процент потребления за период реформ вырос вместе с ВВП.
Анализируя общие изменения, произошедшие в народном
хозяйстве, надо обратить внимание на два существенных вопроса. Первый связан с
изменением пропорций в количественной структуре субъектов экономической
деятельности по признаку формы собственности за период с 1990 по 2013 год. В
1990 году действовало 8453 государственных предприятий, в то время как в 2013 году
их количество сократилось до 1650 (т.е. более чем в пять раз). С другой
стороны, количество индивидуальных предпринимателей выросло с 1 млн 135 492 чел.
до 2 млн 961 733 чел., то есть почти в три раза. Напомним при этом, что
согласно «Закону Вильчека–Раковского» частные предприятия были вправе
осуществлять предпринимательскую деятельность еще с 1988 года, когда возникло
несколько сот тысяч частных компаний. Конечно, в тот период данный процесс пока
не касался сельскохозяйственных предприятий. С учетом изложенных данных можно с
уверенностью сказать, что роль частного сектора в экономике значительно
увеличилась. Однако это не означает, что процесс приватизации, как я уже
упоминал раньше, полностью завершен.
Второй вопрос касается изменений в направлениях развития
внешней торговли, которые имели место за последние 25 лет. Прежде чем привести
данные, показывающие изменения доли нескольких главных партнеров (стран,
участвующих в польской внешней торговле), следует напомнить, что изменения
начались уже в 1970-е годы. Привожу данные по трем наиболее важным
государствам, с точки зрения их доли в экспорте и импорте.
|
|
Импорт
|
Экспорт |
||
|
|
Страна
|
Доля |
Страна |
Доля |
|
1990 |
СССР |
18,1 |
СССР |
20,8 |
|
ФРГ |
15,7 |
ФРГ |
14,2 |
|
|
Австрия |
6,0 |
Великобритания |
6,5 |
|
|
2013 |
Германия |
21,5 |
Германия |
25,0 |
|
Россия |
12,3 |
Великобритания |
6,5 |
|
|
Китай |
9,4 |
Чехия |
6,2 |
|
Переориентация внешней торговли, особенно экспорта, более
чем на две трети направлена в ЕС, хотя, как часто говорится, Польша нуждается в
новых рынках сбыта, особенно (но не только) в отношении экспорта, поскольку
рост темпов развития внешней торговли существенно превышал ВВП. Принимая 1990 год
за 100, экспорт в 2013 году вырос более чем в 8 раз, а импорт — почти в 10
раз. Следовательно, польская экономика становится все более открытой, а обороты
внешней торговли являются существенной составной экономической экспансии, влияют
на модернизацию не только предприятий, но также общественной сферы, значительно
изменяя образ и условия жизни общества.
Позитивный эффект экономических изменений в процессе
трансформации появлялся не только в результате польской предприимчивости, но и
благодаря, с одной стороны, иностранным инвестициям и списанию внешнего долга,
образовавшегося еще при Гереке, а с другой — рост поддерживался благодаря
притоку значительного объема иностранного капитала и финансовой помощи
Евросоюза в объеме сотен миллиардов евро (!), направленных на модернизацию
сельского хозяйства, выравнивание различий между регионами, образование,
развитие предпринимательской деятельности, а также инновационных отраслей
экономики.
Общественная сфера
Особенно следует отметить возросший интерес общества к
образованию и науке. Не останавливаясь на подробном анализе данного явления,
следует сказать, что в пропорциях уровня образования населения можно наблюдать
весомые изменения. Если в 1988 году доля населения с высшим образованием составляла
в общем 6,5 %, то в 2011 году она выросла до 17,0 %, то есть более чем в 2,5 раза.
Немаловажным элементом данного процесса является повышение уровня образования
женщин. Если в 1988 году всего 6,5 % женщин имело высшее образование, то в
2011-м этот показатель уже достиг 19,0 %. В то время как процент мужчин с
высшим образованием изменился с 7,2 % до 14,8 %. С этой точки зрения,
эмансипация женщин была особенно сильной, что в какой-то степени можно назвать
функциональным качеством не только трансформации, но и принятой определенной
культурной модели.
В завершение краткого обзора вопроса об образовании
следует дополнить указанную информацию данными о проценте населения, имеющего
основное базовое образование. В 1988 году доля людей с базовым образованием составляла
38,8 %, а в 2011-м лишь 18,3 %. Несомненно, трансформация дала возможности
получать образование. Благодаря появлению частных вузов были созданы условия
для невиданного прорыва в сфере образования. В этой связи следует обратить
внимание, что переход к системе рыночной экономики вызвал по крайней мере
частичную коммерциализацию многих публичных благ, в частности, образования и
здравоохранения. Это означает рост роли денежных средств, которые тратятся
домохозяйствами для обеспечения важных потребностей, таких как образование и
здравоохранение.
Наибольшие перемены произошли на рынке труда. Вместе с
рыночной экономикой появился совсем новый тип мотивации общества. Государство
утратило роль главного работодателя. На смену ему пришел частный предприниматель.
В 1990 году доля работающих граждан в зависимости от формы собственности
предприятия составляла: государственный сектор — 52,1 %, частный
сектор — 47,9 %, в то время как в 2013-м данные пропорции составляли:
государственный сектор — 23,7 %, частный сектор — 76,3 %.
Несмотря на существенный уровень приватизации предприятий
во всех отраслях экономики, государственный сектор тем не менее занимает
значительное место в общей доле работодателей, что, между прочим, говорит о
том, что процесс рыночных перемен еще не полностью завершен. Если провести
более подробный анализ структуры занятности, то выясняется, что в
государственных органах, а также на многих, еще не приватизированных
предприятиях заметен переизбыток рабочей силы. Кроме того, исследование обоих типов
трудоустройства свидетельствует о том, что о создании зрелой рыночной экономики
пока говорить еще рано.
Однако рыночная экономика, особенно если темпы ее
формирования идут слишком быстро, вызывает многочисленные системные дисфункции.
Особенно следует обратить внимание на некоторые из них, так как в предыдущей
системе они не были столь заметны.
Системные дисфункции: безработица
Первая связана с изменениями на рынке труда. Уже на
завершающей фазе старой системы появилась безработица, хотя еще в небольших
размерах. Однако вместе с распространением рыночной экономики, продвижением
приватизации, ликвидацией государственных предприятий она усиливалась и
продолжала возрастать.
В 1990 году безработица в абсолютных числах коснулась
1126,1 тысяч человек, а в 2013 r. уже 2157,9 тысяч, то есть почти удвоилась
(уровень зарегистрированной безработицы составлял в
Следует учитывать также, что примерно два миллиона граждан,
в основном молодых людей с высшим образованием, эмигрировали.
Безработица, а также различные формы неполного
трудоустройства являются одной из наиболее серьезных проблем современной
Польши, хотя можно сказать, что это всеобщая проблема, в мировом масштабе —
универсальная.
Считается, что примерно одна треть всех ресурсов рабочей
силы в мире не используется. Проблема безработицы решается по-разному в разных
странах: в одних — более успешно, в других — менее, но до сих пор
нигде не удалось полностью ликвидировать ее — в том числе и в Польше.
Богатые и бедные
Другой серьезной проблемой, с которой сталкивается каждое
общество, особенно государства, проходящие трансформацию, является очень
быстрая дифференциация доходов, которая на практике укладывается в логику
рыночной экономики. Основными вопросами здесь являются темпы дифференциации и
ее уровень.
Трансформация и быстрые системные изменения всегда ведут
к неизвестной ранее дифференциации доходов. Так было и в Польше, несмотря на
то, что за 25 лет доходы постоянно росли, потому что доходы домашних хозяйств
выросли по сравнению с 1989 годом почти на 60 %. Можно поспорить — много
это или мало (темпы роста ниже, чем темпы увеличения ВВП), но суть
проблемы — в распределении доходов среди разных слоев населения.
Принимая в качестве измерителя коэффициент Джини, можно
сделать два вывода: первый, что его уровень более менее совпадает со средней в
Евросоюзе, и второй, что его уровень примерно 0,30–0,33. В мировом масштабе это
не очень внушительный результат, но тем не менее для общества, которое только
становится на ноги, он относительно высокий. Такая цифра существенна, особенно
для среднеразвитой страны, а ведь степень внутренней дифференциации всегда
высока. Поэтому применяются также другие единицы измерения. Например, доля лиц
с затратами ниже условной черты бедности в разные периоды в Польше достигала
уровня от почти 13% до более чем 18%. По последним данным за 2012 год,
коэффициент держится на уровне 16, 3%, а лиц, затраты которых ниже прожиточного
минимум, — почти 7%.
Однако стоит привести результаты нескольких проведенных в
Польше опросов, из которых следует, что большинство респондентов при ответе на
вопрос об уровне жизни и доходах сообщили, что им живется лучше, чем при старой
системе, и даже лучше, чем 10 лет назад.
С какой стороны ни подойти к проблеме, вопрос
дифференциации доходов в настоящее время решить очень сложно, более того —
это вопрос глобальный.
Однако контекст, в который вписывается дифференциация
доходов, существен. Дифференциацию доходов следует отнести к проблемам
функционирования публичной сферы, в частности, с учетом публичных благ, которые
предлагает государственный сектор. А здесь, по крайней мере в Польше, это
предложение довольно скромно, потому что введенная рыночная модель, скорее
всего, способствовала коммерциализации государственного сектора. И за многие
публичные блага, которые необходимо получить быстро и качественно, надо
платить.
Вызовы и задачи
Системные изменения, начавшиеся несколько десятков лет
назад, не должны ограничиваться только продолжением начатого курса. Польша
стоит перед новыми задачами, создающими определенные проблемы. При этом
необходимо перенаправить усилия государства и общества на реализацию новых
приоритетов. Не углубляясь в полный список всех вызовов, которые появятся перед
польским обществом в будущем, мне хотелось бы обратить внимание на несколько,
на мой взгляд, наиболее существенных.
Одним из главных вызовов, которые появятся в ближайшем
будущем, — это старение общества. Несмотря на то, что в Европе это
повсеместное явление, тем не менее, с точки зрения долгосрочной стратегии
развития Польши, старение общества становится серьезной проблемой.
В 2010 году численность населения Польши составляла 38 млн
277 тысяч жителей. Доля людей пенсионного возраста (65 лет и старше) составляла
5 млн 167 тысяч, то есть 14% всего населения. В 2020 году численность населения
увеличится до 38 млн 375 тысяч (то есть почти на 100 тысяч), но количество
людей пенсионного возраста увеличится до 18%, то есть почти на два миллиона.
При постоянно уменьшающейся численности населения доля людей пенсионного
возраста систематически будет увеличиваться и, согласно прогнозам, к 2035 году
составит 23%, а к 2050-му — 29%. Таким образом, каждый третий поляк станет
пенсионером.
Такие далеко идущие демографические изменения создают
крупные вызовы по обеспечению роста национального продукта и его
перераспределения между поколениями. Но они также весьма существенны для
будущего пенсионной системы, и что, возможно, еще более важно, это грозит
притоком иммигрантов в Польшу на постоянную работу. При этом могут возникнуть
определенные конфликтогенные проблемы, связанные с различными культурными
особенностями.
Проблем, связанных со старением общества, конечно, гораздо
больше, но уже те, которые были перечислены, показывают сложности, связанные с
созданием соответствующей стратегии для преодоления барьеров развития.
Важнейшей задачей и вызовом является
создание постиндустриального, информационного, или, как говорят некоторые,
общества «цивилизации
знаний». Сегодня существенным является создание
соответствующих предпосылок для будущего развития. При этом хочу обратить
внимание на один аспект. Модель развития в будущем потребует новаторства,
креативности, высокого уровня человеческого капитала. Это, в свою очередь,
означает, что дальнейшее развитие по модели «имитационного характера»
невозможно. Не говоря уже о том, что такое развитие может привести к прекращению
роста численности среднего класса. Такого рода явление угрожает польской
экономике, в том числе и из-за того, что на протяжении последних 25 лет сектор
научных исследований и развития получал недостаточное финансирование. Сфера
образования быстро развивалась, а вот наука — нет. Затраты на исследования
и развитие никогда не превышали 1% в общей структуре ВВП. Как показывает
мировой опыт последних десятилетий, наиболее инновационные страны тратили 2% и
более на сектор исследований и развития. Если имитационное развитие на первом
этапе было оправдано выходом из застоя, то при отсутствии последующих изменений
оно может превратиться в постоянную стратегию политико-экономической
трансформации страны.
Специфическим и тем не менее очень существенным для
Польши вызовом является завершение или хотя бы смягчение последствий так
называемой «польско-польской войны». В основном это касается политических
партий. Но в какой–то степени в данный процесс вовлечена и значительная часть
общества. Суть этой «войны» заключается в том, что главные политические партии
и поддерживающие их группы населения не в состоянии вести диалог и решать путем
переговоров и компромиссов вопросы будущей стратегии развития.
Это — одна из важнейших проблем политического и
культурного характера, которую необходимо преодолеть, чтобы и в будущем Польшу
можно было бы называть членом группы лидеров европейского развития.
Перевод Малгожаты
Эвы Бокшнайдер