Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 17, 2006
Весь мир содрогнулся от ужаса, наблюдая за тем, как вследствие катастрофического разгула стихии и по вине самих людей был уничтожен Новый Орлеан. Многие предвещали подобный катаклизм, однако меня потрясло, насколько точно я предугадал то, что случилось: прорыв воды из озера Поншартрэн после пронесшегося урагана и практически полное затопление города.
Новый Орлеан сравниваeтся с Санкт-Петербургом – местоположение обоих городов, основанных в XVIII веке, не отличается надежностью.
Как историк архитектуры я часто писал об архитектуре Санкт-Петербурга, а как знаток русской литературы не могу не вспомнить замечательную поэму А.С.Пушкина “Медный всадник”, основным событием которой является страшное наводнение 1824 года.
Конечно, в Новом Орлеане не было такой знаковой исторической фигуры, как Петр Великий, но Пушкин прекрасно показал, что государственная власть, представленная в поэме в образе царя Александра I, не способна противостоять натиску стихии. Именно это происходит сейчас в Новом Орлеане: наше якобы могущественное политическое руководство оказалось ужасающе беспомощным перед лицом разбушевавшейся природы. Я очень надеюсь на возрождение разрушенного города, где находится большая часть моего ценного фотоархива по России. Его судьба вызывает у меня большие опасения.
Новый Орлеан, подобно другому крупному портовому центру – Санкт-Петербургу, всегда играл с опасностью. Своим существованием город обязан величайшей реке Америки – Миссисипи (“Отец вод”, если верить местным индейцам), и это же творение природы всегда грозило Новому Орлеану уничтожением. Сейчас опасность наводнений ушла в прошлое благодаря выработанным за десятилетия мерам по контролю за уровнем воды, но субтропическое положение города близ Мексиканского залива делает его особенно уязвимым для ураганов, которые набирают ужасающую силу в теплых водах залива. В последнее время, к счастью, Бог миловал, хотя угроза возникала неоднократно. В памяти – 1965 год, когда страшные разрушения нанес ураган Бетси, пронесшийся над Новым Орлеаном.
Однако каждый живущий здесь знает, что рано или поздно опасность возникнет вновь. Новый Орлеан со всех сторон окружен водой, и не только со стороны реки, но также и со стороны озера Поншартрэн на севере. (В связи с извилистостью русла Миссисипи стандартные указатели направления в Новом Орлеане ничего не значат. Местные жители говорят: либо “в сторону озера”, либо “в сторону реки”.)
Огромное мелководное озеро Поншартрэн представляет собой угрозу даже большую, чем ураганный ветер или проливной дождь, так как ураган в буквальном смысле “выплеснет” озеро на Новый Орлеан, уничтожив целые районы города.
Может быть, жизнь в постоянном ожидании возможной катастрофы объясняет пресловутую беззаботность города, благодаря которой он получил прозвище The Big Easy, то есть Большое спокойствие. Ничего не следует принимать всерьез, кроме хорошей еды и музыки. Те же самые воды – начиная от залива и Миссисипи до озер, болот и ручейков, что угрожают городу уничтожением, – снабжают Новый Орлеан обильным набором даров моря для его изысканной и своеобразной кухни: крабами, лангустами, устрицами, креветками, омарами… Новый Орлеан отличается большим разнообразием национальных кухонь, ибо каждая этническая волна, прошедшая через город в XVIII и XIX столетиях, оставила свои кулинарные традиции.
Первыми в начале XVIII века сюда пришли французы. В 1682 году французский исследователь Рене Робер Кавалье де Ла Салль (обычно называемый Ла Салль) объявил обширную территорию бассейна реки Миссисипи французскими владениями и назвал ее Луизианой в честь короля Людовика XIV.
Однако в последующие три десятилетия здесь мало что было сделано. Лишь в 1717 году место будущего расположения Нового Орлеана было упомянуто в заметках французско-канадского путешественника Жана Баптиста Ле Мойна де Бьенвилля, который сообщал, что местные индейцы используют возвышенное положение места в качестве переправы между рекой Миссисипи и озером Поншартрэн. На следующий год он привел с собой 80 французских каторжников для очистки территории вдоль реки, установив, таким образом, практику использования труда каторжан-поселенцев в первые годы существования Нового Орлеана. В нем, как и в Санкт-Петербурге в первые годы его существования, мало кто селился по собственной воле.
Если считать 1718 год датой основания Нового Орлеана, то лишь в 1721-м французский военный инженер Адриан де Поже спроектировал план улиц для небольшого района, известного ныне как Vieux Carre – Старый квартал, или Французский квартал. Таким образом, проекты городов Санкт-Петербург и Новый Орлеан появились примерно в одно и то же время, испытав значительное влияние французского городского планирования и военной инженерии. Из-за пожаров и наводнений от ранней французской архитектуры не осталось и следа, за исключением основанного в 1730 году монастыря ордена Святой Урсулы, считающегося ныне старейшим из сохранившихся зданий центральной части Соединенных Штатов. Все остальные французские строения погибли в пожарах 1788 и 1794 годов.
Большинство старинных зданий современного Нового Орлеана воздвигнуты во времена испанского правления, начавшегося в 1764 году, когда Людовик XV преподнес территорию Луизианы в подарок своему кузену, королю Испании Карлу III.
Луизианские французы, известные как креолы, были оскорблены этой бесцеремонной передачей власти и изгнали испанского губернатора из города. Это первое в Северной Америке восстание против европейского владычества быстро подавили.
Несмотря на испанское правление, Новый Орлеан оставался французским культурным анклавом на протяжении всего XVIII века. Хотя в 1800 году Наполеон и вернул обратно территорию Луизианы, военные конфронтации в Европе и неудача французской армии в подавлении восстания рабов на Гаити вынудили императора Франции в том же году продать огромную территорию Луизианы молодым Соединенным Штатам. Президент Томас Джефферсон прекрасно сознавал, какое большое значение имеет приобретение реки Миссисипи для благополучия и процветания американских пионеров – фермеров и торговцев.
Передача Луизианы и Нового Орлеана Соединенным Штатам поначалу никак не отразилась на традиционном укладе жизни новоорлеанских креолов. Однако после поражения британской армии в знаменитом сражении в 1815 году это влияние усилилось, и Новый Орлеан стал притягивать предпринимателей, дельцов и авантюристов из Европы и Соединенных Штатов. Порт разрастался с невероятной быстротой, город стал одним из крупнейших экспортеров страны. В этот период традиционная французская и испанская архитектура достаточно мирно сосуществовала с американской коммерческой архитектурой и во Французском квартале, и в американском районе, расположенном за пределами улицы Кенел – одной из самых широких улиц в Америке, названной в честь канала, который так и не построили.
Жара и обилие теплой воды были причинами того, что город регулярно поражала ужасная болезнь – желтая лихорадка, переносимая тропическими москитами. Более десяти тысяч человек умерли от сильнейшей вспышки этой болезни в 1853 году. Лишь в начале XX века удалось с ней справиться благодаря проводимой вакцинации населения.
Однако ни тяжелый климат, ни угроза болезней не смогли помешать быстрому росту Нового Орлеана в первой половине XIX века. Миссисипи, игравшая роль основной транспортной артерии, способствовала его процветанию. И к 1840 году он стал третьим по величине американским городом с населением почти 100 тыс. человек. Ирландские и немецкие общины были особенно многочисленны, к тому же они успешно демонстрировали креолам свое экономическое превосходство. В этот период новая элита начала возводить свои дома в городском районе Гарден Дистрикт. Огромные особняки, построенные из кирпича и дерева, являются еще одной отличительной особенностью архитектуры Нового Орлеана. Их просторные колоннады не только явились примером импозантной архитектуры, но и способствовали более усиленной циркуляции воздуха в помещении, что позволяло ослабить летний зной.
В начале XIX века в Новом Орлеане проживало значительное количество негров, некоторые из них считались свободными гражданами. По большей части, однако, чернокожих держали в рабстве, и такое положение не могло продолжаться в условиях демократии. В 1861 году Луизиана примкнула к Конфедерации, но вскоре Новый Орлеан был занят морскими частями федеральной армии и оставался под контролем до конца Гражданской войны, то есть до 1865 года. Хотя военные действия не причинили городу непосредственного ущерба, его когда-то процветавшая экономика и порт находились в состоянии стагнации и неуклонно разрушались. Хозяйственная жизнь Америки теперь была связана прежде всего с железной дорогой, а не с Миссисипи.
И все же, несмотря на медленный и незаметно надвигающийся упадок Французского квартала, бурлящие расовые противоречия в послевоенный период, Новый Орлеан оставался одним из самых интересных и неоднородных – в культурном плане – городов Америки. Этим он привлекал американских писателей, художников и музыкантов, рассматривавших французскую культуру города в качестве альтернативы англо-американскому практицизму. Знаменитый французский художник Эдгар Дега в конце 70-х годов XIX века провел там несколько месяцев со своими родственниками.
Рождение джаза в начале XX века поставило Новый Орлеан в один ряд с самыми крупными центрами музыкальной культуры. Бесспорных толкований значения слова “джаз” нет (кое-кто из местных писателей утверждает, что оно восходит к сленгу, означающему “секс”). Очевидно одно – термин, как и сама музыка, появился в среде состоятельных поклонников черной культуры. Джаз всегда отличался богатством форм, но важнейшими его компонентами неизменно являлись импровизация, ритмичность и мелодичность, унаследованные от традиционной негритянской музыки. Белые музыканты тоже приняли участие в развитии новоорлеанского джаза, в частности такой его разновидности, как диксиленд.
Любовь к музыке в городе была безгранична. Доказательство тому – первую “французскую” оперу в Америке открыли именно в Новом Орлеане. Несомненную роль играла и сила местных традиций – например, похороны с музыкой, а также латиноамериканское влияние, допускавшее существование многочисленных “Клубов для джентльменов”, особенно в районе улицы Бэйсин. Вспомните великого Луи Армстронга, которому в молодости пришлось поработать в таких заведениях. Со вступлением Америки в Первую мировую войну в 1917 году общественное мнение потребовало закрытия этих клубов, так как считалось, что они дурно влияют на молодых солдат, которых через Новый Орлеан отправляли воевать в Европу. Многие джазмены уехали в Сент-Луис, Чикаго и Нью-Йорк. И все же традиционные джазовые корни оставались неизменной частью культуры Нового Орлеана. И в последние годы город вновь стал центром современного джаза, примером тому является популярность семьи Марселли.
После Первой мировой войны Новый Орлеан хотя и оставался важным портом и центром торговли, но был значительно потеснен индустриально развитыми центрами.
Размеренная, тихая жизнь города, его нежелание подстраиваться под новые реалии вдохновили писателей Уильяма Фолкнера и Теннесси Уильямса, которых с городом связывали давнишние узы. Произведения их пользуются признанием везде, в том числе и в России, где пьесы Уильямса особенно популярны. Название его пьесы “Трамвай “Желание”” представляет собой игру слов: одна трамвайная линия в Новом Орлеане называется “Desire Street”, причем само название изначально французское.
Многие трамвайные линии Нового Орлеана в середине века перестали действовать, некоторые – самые старые – по-прежнему функционируют, привлекая ежегодно тысячи туристов. На досуге можно сесть в трамвай, ходящий по линии Сент-Чарльз, и проехаться от Кекел-стрит до Кэрроллтон-стрит (около десяти миль), а по пути любоваться лучшими образцами городской архитектуры – и современными небоскребами, и старыми кирпичными зданиями, где размещаются офисы, и просторными особняками, выстроенными сотню лет назад.
Трамвайная линия Сент-Чарльз проходит также мимо Университета Тулейна, одного из самых престижных частных университетов Юга США. Основанный в 1834 году под названием “Колледжи Луизианы” (тогда он включал еще и медицинскую школу), к концу XIX века он расширился, превратившись в настоящий университет благодаря пожертвованию Полом Тулейном значительной суммы. Сам Тулейн, коммерсант Нового Орлеана, происходил из французской протестантской семьи.
На исходе XIX столетия университет был перенесен в Верхний город, а в 1894 году построили колледж Гибсона – первое внушительное каменное университетское здание. Это величественное строение в романском стиле располагается напротив импозантного входа в парк Одюбон, получивший свое название в честь именитого американского естествоиспытателя и художника, который провел в Луизиане самые плодотворные годы.
Сегодня Университет Тулейна собирает студентов со всех концов Соединенных Штатов и со всего мира. Высокий статус университетов Нового Орлеана определяет значение города как крупного образовательного и культурного центра. И хотя такие города, как Даллас и Атланта, намного превзошли его и в экономическом отношении, и по размерам, Новый Орлеан с его первоклассными ресторанами и музыкальными фестивалями остается одним из самых интересных и заметных городов Америки.