Дневник редактора
Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 9, 2003
Ирак означает “обрывистый берег, утес”.
“Когда вы приближаетесь к речной долине, двигаясь, подобно арабам седьмого века, из Эль-Хамада, холмистой аравийской пустыни на западе, вы внезапно оказываетесь на крутом, метров на 30 возвышающемся над равниной обрыве, с которого поверх деревьев возделанной зоны Евфрата открывается вид на лежащую за ней зону земледелия Тигра, а еще в большем отдалении – на узкую линию гор Загроса, служащую восточной границей Месопотамии. На краю этого обрыва, в Эль-Куфе, есть святое место, называемое ас-Сафина (“корабль”), где, как считают мусульмане, остановился Ноев ковчег”.
(Сеттон Лойд. Археология Месопотамии)
Происходящее сегодня имеет корни и причины в прошлом. Сегодня продолжает вчерашнее, вчерашнее – позавчерашнее, и так до начала времен.
В церкви нет времени или время всего лишь – стоячая волна. И все совершается всегда и единовременно. И Каин, и Авель, и Крестная жертва, и Вознесение… В других религиях другие временные оси и ход времен другой. Время ислама не просто иное: оно пожирает время Христа, отрицая его универсальный закон.
Месопотамская сухая земля ведет другой отсчет времен, бездонный, как колодец в пустыне.
Прародина первых цивилизаций, память о которых, глубоко утопленная на дне языков, сохранила музыку речи Шумера Аккада и Вавилона…
Когда-то здесь тянулись дубовые леса, а подлесок “представлял собой непроходимую чащу”. Здесь впервые одомашнили скот и начали возделывать пшеницу. Здесь впервые написали буквы и оставили память о Потопе.
Здесь впервые люди встретились с богами и научились приносить им дары.
Здесь следы Потопа и богиня Инанну – великая Мать.
Генералы полны самодовольства силы. Но никакой силы воздушно-десантных дивизий не хватит, чтобы воccоздать простой урсский горшок.
Музеи разграблены, как становится ясно, вполне профессионально. Эта операция готовилась, может быть, не менее тщательно, чем “шок и трепет” (лучше бы “шум и ярость”). Бездействие американских войск красноречивее слов. Музеи – в мерзости запустения. Библиотеки – пепелища.
В пепелище обращены и прекраснодушные надежды на то, что мир после Второй мировой войны стал гуманнее, умнее, упорядоченнее и честнее. Мир с облегчением встретил (не столько падение, сколько загадочное исчезновение) Саддама и других лидеров жестокого режима, освобождение многострадального народа, которому теперь предстоит мучительно выбирать свой путь… Стихли протесты, сотрясавшие европейские столицы (Москва не в счет, здесь сотрясалась скорее Дума от криков просаддамовского лобби, чем улицы). Быстро отшумело время демонстраций. Наступило время солидных конференций и напряженного политического торга.
Но горький осадок гари остался.
Остался, потому что выяснилось, что цивилизация – всего лишь слово, что мы снова и снова нарушаем собственные табу. Пятьсот лет назад венецианцы в мелкой войне взорвали Акрополь, Наполеон держал лошадей в кремлевских соборах, Вильгельм разрушил Реймс, Гитлер – Роттердам и Варшаву, бомбил Англию, а союзники в ответ – Дрезден и Кёнигсберг… Европа тяжело выходила из этого ада.
Люди, выжившие в той войне, нынешние старики, конечно, знают, что запретов нет. Это значит, что человек беззащитен, беспомощен и бессмыслен, но об этом после озверения Второй мировой войны как-то неприлично стало говорить. Измученные люди хотели надежды и смысла существования. Потому и создали ООН, приняли Декларацию прав человека (увы, всего лишь декларацию, не Закон!), но и этого хватило, чтобы люди поверили, что у них все-таки есть права.
Несколько лет назад талибы муллы Омара, предварительно оповестив об этом мир, взрывали тысячелетние статуи Будды. Мировое сообщество даже и не дернулось. И не были спасены памятники, сокровища мира. И не была предпринята интервенция, а она была бы оправданна.
Как перед этим не было сделано даже попытки остановить Гитлера.
Удивительное дело: солдаты любой армии до последнего должны защищать символы своей чести – флаг. Но музеи, храмы, библиотеки, алтари – как главную святыню, память и достоинство народов и человечества – не защищают армия и спецназ, как они защищают власть, нефть и деньги.
Мировая система в глубоком и давнем кризисе. Правда, возможно, в том, что мы еще очень далеки от создания справедливого и приемлемого международного права. Права, основанного не на приоритете любого суверенитета (даже маньяка-диктатора), а приоритете уважения к человеческой жизни, достоинству и культуре.
СNN и Euronews в апреле круглые сутки показывали нам медленное, но неумолимое движение американо-английской армады сквозь пыльную мглу на Багдад.
Между тем иракский сюжет в мировой политике не вчера начался и не завтра закроется.
Вернемся в годы Первой мировой войны.
1915 год – пока на полях Европы шли невиданные сражения, судьбы остального мира трепетали в неопределенности. На Юге лежали огромные пространства Османской империи: дряхлой и архаичной, существование которой веками поддерживалось лишь подпорками европейской политики, прежде всего французской и английской.
Теперь на османское наследство выстроилась очередь.
И вот в сентябре 1915 года в Лондоне встретились бывший французский генеральный консул в Бейруте Франсуа Жорж Пико и Артур Никольсон (заместитель министра иностранных дел), которого скоро сменил Марк Сайкс, признанный эксперт по восточным делам. Так оно и вошло в историю дипломатии, как соглашение Сайкса–Пико.
Франция требовала Сирию, Палестину и Киликию… Англия упиралась. У нее на Палестину были свои виды (Декларация Бальдура, вошедшая даже в Версальские договоры), уже было соглашение с шерифом Медины Хусейном, которому предстояло сыграть роль в переустройстве Востока. Хусейн мечтал включить в будущее свое Королевство арабов Сирию, Киликию, Палестину, Ирак и весь Аравийский полуостров, кроме Адена… Англичане соглашались на арабское королевство в обмен на военные действия против Турции. Но выключали из него Ливан, западную Сирию, вилайеты Багдад и Басру, английские протектораты в Аравии и Палестину… В октябре 1915 года Хусейн провозгласил себя королем всех арабских стран Азии. Признали его только королем Хиджаза. Да и то ненадолго.
Между тем Сакс и Пико встречались регулярно. Беседовали вежливо, и карта обрастала конкретностями. Владения Османской империи, которой предстояло умереть, отныне делились.
Договорились было, что переговоры с Хусейном об арабском государстве будут продолжать Англия и Франция вместе, что Англия получит право на постройку железной дороги Хайфа–Багдад, а Франция – Алеппо–Багдад. Соглашение было принято в глубокой тайне. Россия в него была посвящена и удовлетворялась свой мечтой о Константинополе и проливах…
Соглашение это, достигнутое в ходе войны, диктовалось нуждой военного времени, и строго выполнять его никто не собирался. Большевики, придя к власти, с легкостью неимоверной разрушили российскую позицию в мировой политике, сепаратно выйдя из войны – перечеркнули обязательства союзников по разделу мира. А заключив Брестский мир – отдали врагу русские, украинские и белорусские земли. Да еще и предали гласности. Англо-французско-русские секретные переговоры раскрыли обязательства союзников по разделу Востока.
После Первой мировой войны мир был переделен.
Судьбу Германии решили Версальские соглашения. Судьбу Османской империи – конференция в Сан-Ремо 1920 года и Севрский договор 1920 года.
Османская империя, дряхлая и потерявшая инстинкт самосохранения, совершила роковую ошибку – она выступила на стороне Германии, поссорилась с Россией, Англией и Францией одновременно. Веками турки балансировали на противоречивых интересах этих стран, а тут – просчитались. Империя была обречена.
Франция получила Сирию и Ливан. Англия – Палестину и Ирак с Мосулом.
Севрский договор 1920 года (так и не признанный новым режимом кемалистской Турции и скоро отмененный) уничтожал османское влияние на Востоке. От Оттоманской империи отходило 3/4 ее территории. Восточная Фракия с Адрианополем, европейский берег Дарданелл и весь Галлипольский полуостров и Измир передавались Греции. Турция лишалась своих владений на Аравийском полуострове и обязывалась признать королевство Хиджаз.
От Турции отделялся Курдистан, которому была обещана автономия; Турция утрачивала все права на Судан и Египет, признавала аннексию Британией Кипра и протекторат Франции над Марокко и Тунисом.
В судьбе Ирака Англия еще не раз принимала решающее участие.
Договор Сан-Ремо давал Англии полный мандат над Ираком. Но мандат не реализовывался из-за постоянных арабских волнений. Нужно было замирить арабов.
14 июня 1921 года Черчилль заявил в Палате общин о намерении основать в Ираке арабское королевство. В августе 1921 года Фейсал был провозглашен королем. Он правил тридцать семь лет, пока не был убит после переворота 1958 года, где вместе с ним пал и иракский реформатор и политический долгожитель Саид Нури.
Итак, Фейсал был провозглашен Королем Ирака, а через год сэр Перси Кокс, верховный британский комиссар в Ираке, и премьер Ирака Абдукар Рахман Гайлавани подписали первый Союзный договор, воспроизводивший все принципы мандатной системы. Ирак обязался принимать на службу британских чиновников и не принимать без британского согласия чиновников из других стран. Договор сопровождался соглашениями 1924 года, по которым Британия получала контроль над Ираком – военный, финансовый, судебный и административный.
В советской литературе, да и теперь, колониальную систему принято рисовать одной краской – черной. А ведь это был грандиозный глобальный проект, и при всех его известных несовершенствах, главное из которых – неуважение колонизаторов к местной культуре и истории, он принес многочисленным народам очень многое – и современную государственность, и институты, и технологии, и медицину. Увы, принес вместе с коррупцией, зияющим неравенством, неутихающим конфликтом между европеизированной элитой и местной религией и культурой.
Договором предусматривалось, что со вступлением Ирака в Лигу Наций действие его прекращалось. В 1930 году в Лондоне лорд Шемфри и Саид Нури подписали новый договор о дружбе и союзе на 25 лет. В 1932 году Ирак был принят в Лигу Наций и стал проявлять известную строптивость.
В мае 1941 года был подавлен, как его называют, “профашистский мятеж” Рашида Али Гейлани в Багдаде. В 1927 году он был министром внутренних дел и ушел в отставку в знак протеста против кабального, по его мнению, договора с Англией. Жил в эмиграции, в Палестине, в самом воспаленном месте Арабского Востока, где разгорался арабско-еврейский спор. Извечные враги арабы и евреи имели общих врагов и заступников – англичан.
А значит, Гейлани искал союзников среди английских врагов. Гитлер, конечно, мечтал о нефтепромыслах Мосула и Басры. Гейлани сделал ставку на Гитлера. Заняв пост премьер-министра в 1940 году, он отказался порвать отношения с Италией. И вынужден был уйти в отставку.
3 апреля 1941 года (накануне вторжения Гитлера в Югославию) он произвел прогерманский переворот в Багдаде. 1 мая 1941 года он захватил нефтяные промыслы и встретил огнем английский десант в Басре.
Немцы, занятые в Греции, Египте и на Крите, помогали вяло, прислали группу самолетов с оружием и отступились. Без их участия мятеж был быстро подавлен англичанами, а Гейлани бежал в Тегеран, оттуда в Турцию, потом в Саудовскую Аравию, недавний Хиджаз…
После Второй мировой войны, когда из Еврейского агентства неожиданно выросло Еврейское государство, а на Ближнем Востоке разгорелась нескончаемая израильско-арабская война, Ирак в мучительных попытках приспособиться к новому времени пережил несколько переворотов.
Регулярно восставали обманутые курды, им помогали немцы, потом Советский Союз.
В 1955 году из стран, ненавидящих друг друга, был склеен Багдадский пакт. В июле 1958 года в перевороте “Свободных офицеров” Касема были убиты король и Саид Нури. Переворот назвали социалистической революцией. Началась дружба с СССР. А потом через каждые несколько лет – новый переворот и новый военный диктатор, все из той же, еще с турецких времен, суннитской элиты… В 70-х к власти пришла партия БААС, использовавшая одновременно опыт и Сталина, и Гитлера, и идеи великого арабского возрождения.
Саддам Хусейн расчистил себе путь так эффективно, что с тех пор никто не пытался соперничать с ним уже двадцать пять лет… Потом была кровавая и долгая война с Ираном из-за реки Шат-эль-Араб (проблема тоже с многовековой историей).
Так бы дело и шло с большим или меньшим успехом, но в 1972 году очередные захватившие власть военные обратились за помощью к Советскому Союзу. Арабская национальная идея как-то смешалась с социалистической риторикой и глобальными военными интересами противоборствующих систем. Москва внезапно прекратила поддерживать справедливую борьбу курдского народа за самоопределение (чем занималась практически с времен войны, а Мустафа Барзани, лидер курдов, жил то в Москве, то в Ташкенте). Курдов и коммунистов при этом бросали в тюрьмы, расстреливали и резали им горло, но Москва в стремлении досадить англичанам на это не обращала внимания. Иракские руководители на долгие годы стали большими друзьями советского народа и, как водится, крупнейшими его должниками.
Все самые большие проблемы современного мира ведут происхождение из всемирного противостояния Двух Систем.
И Ирак, и Куба, и Корея… Это надо хорошо помнить.
***
Нынешняя война, наверное, самая короткая и некровопролитная за всю историю Ирака. Что и поразило всех – и в самом Ираке, и во внешнем мире.
Хотя не думаю, что все закончится быстро и без проблем.
Но вот культурное противостояние и антагонизм будут расти. Демократизация и быстрое неизбежное улучшение жизни (а после Саддама и оккупационный режим – неслыханная демократизация, ведь не убивают шиитов, не исчезают люди, не леденеет кровь в жилах от криков пытаемых в подвалах). Напряженность и рознь, религиозный фанатизм и клановая паутина интриг, а как только придут в себя чиновники (а они повсюду неуничтожимы и незаменимы, ведь других, иных, лучших, чем эти в Ираке, как и в России, нет) и – снова пойдет и коррупция, и чванство, и волокита, и кумовство, и семейственность, и все, как всюду на Востоке.
Где много родни у начальства – беден народ.
Но если у них получится – много народов выстроятся в тайной очереди за американским вмешательством.
Я бы не стал насмехаться над наивным стремлением американских солдат как можно быстрее оставить Ирак иракцам, но уже в лоне демократии и законности.
Российский трудный опыт и опыт стран СНГ показывает, как это невероятно трудно: уйти от рабства. Но наш опыт – редкий случай самостоятельных радикальных преобразований без внешнего принуждения, оккупации, внешнего силового каркаса.
Говорят о немотивированной агрессии США и Англии. Это далеко от правды.
Да, акция не была санкционирована Советом Безопасности ООН.
Но предыдущая резолюция 1441, принятая в ноябре 2002 года, очень жестка и не давала оправданий Саддаму; в ней от него требовалось безоговорочное разоружение и столь же безоговорочное сотрудничество с инспекциями, которого не было. Но Саддам уже в прошлом.
“Одобрение СБ ООН американо-британской оккупации Ирака – это просто признание очевидных фактов”, – пишет Тони Кэрон в “Time” 23 мая. В прошлом месяце странам-участницам СБ, которые громче всех осуждали войну, – России, Германии, Китаю и Франции – стало предельно ясно, что историю невозможно повернуть вспять одним только правом вето в Совете Безопасности. И попытка еще раз заблокировать усилия США только ухудшит и без того накалившиеся добела трансатлантические отношения, окончательно подорвет положение ООН в управляемом Америкой мире и углубит гуманитарный кризис, в котором оказался иракский народ.
Поэтому они в течение нескольких недель вели переговоры, пытаясь урвать столько, сколько смогут: добиваясь признания своих коммерческих интересов в Ираке и требуя пусть даже и декоративной, но значительной роли ООН в восстановлении страны. Зачем они проголосовали – 14 голосов “за”, 0 “против” – за принятие выдвинутой США резолюции, снимающей санкции с Ирака, освобождающей иракскую нефть из оков программы “Нефть в обмен на продовольствие” для продажи на мировых рынках и утверждающей Соединенные Штаты и Великобританию на роль правительства, обладающего реальной властью, до того момента, пока не будет сформировано функционирующее представительное правительство. А этот процесс может затянуться на месяцы и годы.
Резолюция обеспечивает США и Великобритании законное основание для того, чтобы встать во главе Ирака, продавать иракскую нефть и на доходы от продаж финансировать реконструкцию. Страны, находившиеся в оппозиции войне, надеялись добиться первенства ООН в процессе реконструкции, равно как и в политическом процессе создания иракского правительства. Однако прошедшее в четверг голосование стало признанием лишь одной десятой этих притязаний: будет назначен спецпредставитель ООН с неоговоренной ролью в создании нового правительства, назначенцы ООН получат совещательный голос в нескольких сферах жизнедеятельности страны и, возможно, в страну вернутся инспекторы ООН.
Но во всех аспектах восстановления Ирака для ООН уготована роль помощника оккупационных держав. И “ратификация” международным органом оккупации Ирака одним государством, да еще и после вторжения, которое осуждало большинство стран-участниц СБ ООН, – это яркий признак того, до какой степени ООН подчинена Pax Americana, миру американской империи.
Да, это были условия, установленные Соединенными Штатами, и у антивоенного европейского лагеря не было другой более или менее прагматичной альтернативы, кроме как принять их. (Сирия, 15-й член СБ ООН, просто отозвала своего посла и отказалась от участия в голосовании, которое поддержало западную оккупацию арабской земли.)
Однако, приняв эти условия, по крайней мере некоторые европейцы думают: “Что посеешь, то и пожнешь”. Они считают, что обреченные на неудачу усилия Вашингтона в переходный послевоенный период и растущая опасность полного хаоса в итоге могут стать хорошим, пускай и дорогим уроком для оккупационных держав, которые возложили ответственность за судьбу Ирака на себя и только на себя.
…Новая резолюция ООН несомненно предоставляет США и их союзникам больше ресурсов, особенно финансовых, для преодоления переходного периода. И она одобряет прямой политический контроль Вашингтона и его союзников над Ираком только потому, что у “отрицателей” из Совета Безопасности нет способов хоть как-то изменить это. В то же время документ открывает дверь для ООН, роль которой со временем может стать более существенной. Некоторые европейцы готовы поспорить, что по мере того, как процесс восстановления Ирака будет становиться все более сложным и все более дорогим для Вашингтона и его союзников, США с большей готовностью расширят полномочия ООН в Ираке, только бы снять с себя хотя бы часть бремени.
Россия сделала свой принципиальный выбор, вступив в антитеррористическую коалицию на стороне демократических стран, после 11 сентября… Осталось немногое: пристегнуть ремни, чтобы не выбросило на вираже. Нам гораздо больше, чем западным европейцам, французам и немцам, понятно, что такое терроризм и что такое умиротворение их.
Россия и Америка – наиболее пострадавшие и самые виноватые страны – имеют и наибольшую долю мировой ответственности за будущее человечества.
Мы не должны об этом забывать.