Из новой книги «В пригороде Содома» (2001-2002)
Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 5, 2002
В ГЛУХОМАНИ Почитающий доблесть и равнодушный к славе, Запустил в мое сердце амур не стрелу, а пулю, - Как служивый солдат на забытой всеми заставе, Я бессменно твой сон и явь твою караулю. От мифической пули розой становится рана, А шипы - охраной любви. В преклонные годы В этой птичьей глуши - я тебе антенна, мембрана, Телефонная связь и даже - прогноз погоды. Ничего, что о нас забывают друзья-собратья, - Бремя общих тревог бесконтактным делает время, - И когда бытию устаю раскрывать объятья, Пуля в сердце моем проникает в мое же темя, - Ни за что не дает мне расслабиться, а тем паче Не дает поглупеть. Оттого и зрение зорче, - Вот и вижу, что мы одни на бесхозной даче, Что строка все длиннее, а жизнь - короче. 14 мая 2001 ПРАВДА Ах, мой пастырь, у правды много обличий, То - голубкой белеет, то алой розой Расцветает, то глазом становится бычьим, Наливаясь ревностью и угрозой, То прикидывается лисою домашней, То царапается хуже кошки дикой, То насущным хлебом желтеет на пашне, То судьбу обвивает, как повиликой. Всех обличий правды счесть невозможно, Как людских добродетелей и пороков Счесть нельзя. И о ней говорить осторожно Не хочу, ибо ты - один из пророков Той земли, чей Содом в одночасье взорван, Той земли, где впервые зарделось Слово. Пред тобой - я овечка, но с дерзким взором, Но к ненужной жертве почти готова. 20 мая 2001 *** Строка - натянутый лук, Слово твое - стрела. Мой друг, пожизненный друг, Как я глупа была! Натягивая тетиву, Целилась я в мишень, Где лунную щиплет траву Облачнокрылый олень. И прогибался лук, И потное от стыда Слово мое из рук Падало в никуда. Ну а твоя мишень, Как мудрая мысль проста: Это обычный день И столбовая верста. 6 апреля 2002 ПОД ПЕРЕПЛЕТОМ Семену Липкину Если ты можешь проникнуть в мой сон, то смотри: Вспышки зари, одуванчиков фонари… Я проживаю в книге, светящейся изнутри, В книге зеленой, поющей каждым листком И треугольно поставленной вверх корешком. Так в ней поют письмена, что птицы живут тишком. Что подступает вплотную и что исчезает вдали? Слушают птицы, жуки, стрекозы, шмели То, что поют изумрудные стены грешной земли На языке есенинских зябких осин И на цветаевском выкрике красных рябин О переплете событий, где случай всему господин. В книге зеленой живу, и синий ее переплет Мне намекает, что гибель - тоже исход, Что если нашим дыханьем растенье живет, То почему не считать, что пророков закланная кровь Не перешла в зеленые жилы… Даже иван-да-марьи любовь Жертвенно сеет в землю свою лиловь. Тем уж чудесна земля, что небо - есть нимб ее. Ах до чего же призрачно в книге мое жилье, Где я латаю иголкой еловой твое белье. Но понимают и птицы, что дух не нищ и не гол, Если есть Осип Эмильевич - лучший на свете щегол. В книге бытую, где пух одуванчиков выстелил пол. 4 апреля 2002 ОДНОМОМЕНТНОСТЬ Идет из Египта народ, ведомый огнем Куста. Черного моря брод, за ним пустыня пуста - Ни пальмы, ни эвкалипта. Ветхозаветный Исход - бегство в иные места, Новозаветный Исход - это распятье Христа Недалеко от Египта. Пожалуй, и от Москвы Египет не так далеко, Если учесть мосты неба, чье молоко Кропит и овцу и волка. Бредовые мысли просты: нос самолетный легко, Скорость продев в винты, в звездное рококо Входит, будто иголка. Ах, пристегни ремни и телевизор врежь! Не слушай моей брехни, - я вижу ресниц промеж, Промеж и дождя косого Исходных костров огни, чей след искрометный свеж, И в те же самые дни во гробе Господнем брешь И Воскресенье Христово. Как бы унять эту дрожь? Подай мне, мой ангел, плед, Чтоб ложью вытеснить ложь, подай мне стопку газет. Анафема и Осанна… На правду мир не похож, хоть в божий космос продет, - Диагонален дождь, горизонтален след И вертикальна манна. 15 июня 2001 ЯХОНТ Прошло не мало времени и места От рабской дрожи рук до царственного жеста. Раз в год тишайший царь раздаривает деньги Насельникам тюрьмы. Чем богомольней царь, тем разудалей Стенька, Заступник тьмы. Тюрьма полна. И все ж, как говорится, Еще не пойман вор и не раскрыт убийца. И в зареве пурги Москва под утро подбирает трупы, С которых сняты шапки и тулупы И сапоги. Все - поперек души и вопреки закону! Как жаль тишайшего и русскую корону! Во всю плодится чернь! Она бессмертней Поэтов и царей. Сквозь яхонт, что надет на палец средний, Пророс репей. 30 марта 2002 ПЛАЧ СКИФИЯНКИ Мы, насельники бедной страны, Не от алчности ли бедны? Грехи ненасытны. Мы не помним своей вины - И тем беззащитны. Мы - насельники вьюжных мест С обрывами тока: Лишь забуду запомнить текст, Как компьютер заплачку съест О жизни жестокой, - О голодных наших грехах, Загребущих наших глазах, - Сквозь мерзлые чащи Зрящих злато и в бычьих рогах Европу хранящих… Что бы нам в орлином крыле Не беречь своих оберегов? И внезапно сгорают реле На охочей нашей земле До краж и набегов. 23 декабря 2001 ПЕПЕЛ Одурь зеркала, по сути, Неплохая сводня Яви с бредом. Вот и крутит Хронику сегодня: Как из кратера - из тучи Снеговая лава. Этот чрезвычайный случай - Зевсова забава, - Белый пепел охладелый Сыплет на Афины, На Акрополь обалделый Лавры и маслины. Смотрят в небо грамотеи, Отпрыски Эллады. Этой зевсовой затее Только дети рады. 25 августа 2001 *** Держит воздух на крыльях птица, Ветка вербы держит лучи, Держит землю Божья десница, Человека держат ключи, - Держат гаечный и скрипичный, Родниковый и потайной. Что меня касается лично - Опираюсь на ключ дверной. Очевидная эта странность - Пораженье и торжество: Охраняю свой дом как данность Одиночества моего. 22 апреля 2002 *** Зеленым лаком ногти я налачу, Пускай сулят все десять лепестков Еще одну весну, да и удачу - Как из снегов, мне вылезть из долгов. Я задолжала всем, кого жалею, Приблудной кошке, мудрому слепцу, И плачущему светом Водолею, И стрелы потерявшему Стрельцу, Да и тебе, такую мне задачу Задавшему, что лучше промолчу, Иначе и ногтей я не налачу, И не взлелею вербную свечу. 5 декабря 2001 *** Душою доросла я до безлюдности, Дошла я до такого рубежа, Когда биографические трудности Не стоят в самом деле ни гроша И хочется без мины иронической Припомнить жизнь, из света исходя, И точку после рифмы дактилической Поставить в виде запонки дождя. 22 июня 2001 ЗАВТРАШНИЙ ДЕНЬ Завтрашний день от меня, рассуждая практично, Как ни прикинь на сегодняшний, как ни надень, Даже гораздо дальше, чем день античный, Старозаветный и вавилонский день. Завтра могу умереть. Но покуда жива я, Помнит еще не открытый наукою ген То, что забыл Гильгамеш, недовопил Исайя, Недобухтел из бочки своей Диоген. Книги писали мужи, - и забытых женщин Больше, чем упомянутых. И облака - Словно соски, не избежавшие трещин, Полные жизнетворящего молока. Вижу, как кормит столетняя Сарра грудью Сына соседки, и вижу соседку ту С личиком ангела, но преуспевшую в блуде, Благодарящую Сарру за доброту. Дождь на дворе - это скопище слез в эфире, Тех, что я помню на ощупь, на слух и вкус - Пресные слезы гетер, острые слезы Эсфири Звонче копыт и глуше янтарных бус. Память, сличая мифы, ведет раскопки В пепле папируса, в окостенелом стогу… Что же творится в моей черепной коробке, Если я помню, но утверждать не могу? Нет доказательств. Но ген недоказанной мысли, Может быть, завтра уже подтвержденье найдет. Ну а покуда на радуге-коромысле Завтрашний день, как ведро к колодцу, плывет. 3 марта 2000