Опубликовано в журнале Уральская новь, номер 16, 2003
Тягунов Роман Львович (1962-2000) родился в Свердловске. Закончил матмех Уральского государственного университета. Печатался в журналах «Несовременные записки», «Урал», «Золотой век». Участник «Антологии современной уральской поэзии» (Фонд «Галерея», Челябинск, 1996). Жил в Екатеринбурге. Погиб при невыясненных обстоятельствах. Посмертно вышла книга стихов «Стихи» (Издательство Уральского университета, Екатеринбург, 2001).
* * * Мой друг, пройдёмся по Москве! Там сук нерезаных - две трети: Они одни за всё в ответе. Мы, слава Богу, в меньшинстве. Мой друг, пройдёмся по Москве Спокойно, сдержанно, беззлобно: Там гроб парит над местом лобным. Он, к сожаленью, в меньшинстве. Мой друг, пройдёмся по Москве! Пожаром? Нет. Дождём? Пожалуй... Урал - опорный край державы. Мы, слава Богу, в большинстве. * * * Серебряный век кокаина, Шагреневый век элсиди... Поэзия жизни наивна, Считая, что смерть позади. Ахматова, Блок и Вертинский - С трёх букв начинается век. "Россия - букварь без картинок", - Сказал мне один человек. Я имени не называю, Чтоб не причинить ему зла: Россия - страна грозовая. В ней Имя опасней числа. Россия - тяжёлый наркотик, Сгущающий душу и кровь... Кто против России, тот против Любви, против слова "любовь"! Торговец смертельным товаром Хранит свой навар между строк Поэтов, которые даром Ему преподали урок. Стихи рекламируют пищу Для сердца, ума и души: Мы - нищие Духом, мы ищем Те средства, что всем хороши. Наркотики - это лекарства От боли и от похвалы: Полцарства за строчку! Всё царство - За точку от вечной иглы! Бессмертие - тайна Кощея, Рождение - тайна Яги... В глазах полицейской ищейки Одно только слово "беги"! Наркотики Серого Волка Зарыты в глубоком снегу. Пословицы и поговорки У Серого Волка в долгу. Россия - должник перед Богом За сказки, стихи, колдовство. Пора повиниться во многом, Пора прекращать баловство. Реклама возникла из хлама, Как сказочный ориентир - Дорога, ведущая к храму, Тотчас превратилась в пунктир. Реклама возникла из хлама, Из хаоса и кутерьмы, Как цель грандиозного плана, Которому следуем мы. Все против наркотиков, против Того, чтобы сесть на иглу, Но сказочным словом "наркотик" Торгуют на каждом углу. Любовь подменили цитатой, Наркотиком - русскую речь... Что вспомним о веке двадцатом? Чьё Имя нам стоит беречь? Реклама, ведущая к храму, Тобой создается, поэт, Не рой оркестровую яму - Поэзия сходит на нет. * * * Любовь до красных петухов - Процесс не менее интимный, Чем написание стихов, Чем фильма "8 1/2"... Чем черт не шутит: ты - невинна, Я - средоточие грехов. Кто перебрал все знаки ?, Тот опускает запятую. До точки. Где она кипит. И до и после - жизнь вкрутую! Но опустив 1/2 В названьи фильмы - Будешь бит. Одна... Вторая... Между двух Огней всегда найдется третий. Но это - между нами. Вслух Мы произносим: "Чем запретней, Тем легче нрав..." Ещё конкретней: "Тем выше жареный петух!" Нет выше темы, чем число. Оно случайно, как невинность. Любовь, как страх за ремесло, Спасает "8 1/2"... И до и после: ты - повинность. Невинность ветром унесло. Яйцо не крутится, пока Оно не сварено вкрутую. Петух, источник кипятка, Стартует в небеса, воркуя: "Тебя одну... Тебя вторую..." Число берётся с потолка. * * * Нет воли - есть привычка. Нет мужества. Есть стыд Быть пойманным с поличным Тем, кого любишь ты. Привычка. Спячка. Спичка Не гаснет на ветру. Холодное яичко Поднесено ко рту. Колокола. Глаголы. Пока я глух и нем, Крутой крещенский голод Ведет тебя ко мне По голубым ступеням, По розовым камням В чумной, срамной аппендикс, В бесстыжие края. Три степени свободы Поднесены ко рту: Нет воли. Есть от Бога. До ветра на спирту. * * * Кто считал чужие деньги, Вызывает неприязнь, Словно чёрный понедельник Пригласил его на казнь. Кто читал чужие письма, Понимает, почему Его жалобная песня Облетела всю тюрьму. Кто сказал, что мы чужие, Говорит, что все равны... Как мы жили, с кем дружили, Не зависит от режима Независимой страны. * * * Стихи, что письма с того света: Кто распечатает конверт, Поймет, что значит для поэта Надежда получить ответ. * * * Что такое жизнь? Сэлинджер во ржи. Золотая клетка. Русская рулетка. Полтаблетки лжи. Прозы полтаблетки. * * * Передавая Трубку Мира Из уст в уста, по часовой, Мы под завесой дымовой Водой то мёртвой, то живой Приводим в чувство нашу лиру. Дым - оправдание надежд. Традиция - огонь без дыма. Традиция необходима Для усмирения невежд, Укравших собственное имя. Имён не больше, чем знамён, Развёрнутых под белым флагом Парламентёром всех времён, Который вслед за январём, Бумагу обратив во благо, Уйдёт Клубящимся оврагом. * * * (2000) Запрещённые книги читаем, Задушевные песни поем, Дружим с официальным Китаем И с тибетским играем огнём. Вкусы публики - ярче клубники. В высшей лиге ворота узки... Мы свои запрещённые книги Переводим на все языки. Мастерство проверяется сказкой, Сказка - былью, а быль - пацаном, Что листает её перед сном, Типографской испачкавшись краской. * * * Белый Лебедь, Белый Лебедь, Соликамская вода... Страх и трепет. Детский лепет: "В первый раз и навсегда!" Детский лепет, вечный трепет, Золотая молодёжь... Белый Лебедь, Белый Лебедь, Ты мне память не вернёшь. Что читали мы на миске, Перевёрнутой вверх дном? - "Первый встречный - в чёрный список. Белый Лебедь - в жёлтый дом". * * * По скользкой дорожке Бежит без штанов В стихах без обложки Роман Тягунов. На встречу с горной серной Бежит от смерти верной. * * * Уснувший вечным сном Уверен, что проснётся, Когда его коснётся Наш разговор о нём. Из года в год всё краше Воспоминанья наши. * * * Мы пришли, как письма с фронта: Долгожданны и страшны. Нас читали так подробно, Что не вспомнить не должны. Фотокарточка в конверте Прямо с линии огня - Это всё, что есть на свете У тебя и у меня. Получая письма с фронта, Вы запомнить их должны: Нас читали так подробно, Что мы все пришли с войны. * * * Фамилии, но не стихи Идут в порядке алфавитном. Всем совпадениям обидным Не заглушить Сердечность ритма И честность рифмы От сохи. Мы все и есть тот список чёрный, Что замыкает кот учёный. * * * Коле Козину, в знак дружбы Стихи, написанные кровью, Передают из уст в уста. Разгадка этого проста: Жизнь продиктована любовью. И - на кресте. И - без креста. * * * Дмитрию Рябоконю Наш враг - талант без ремесла И ремесло без искры Божьей. Добро и зло - одно и то же, Пока игра нас не тревожит Петлей Гордиева узла. Война бесшумна, как заря, Что прекратит любые игры Язычников без букваря И мастеров без Божьей искры. Мы шаг чеканим, как монету, Где на обеих сторонах Две строчки одного поэта, Что на невидимых фронтах Не смог оставить без ответа Ни совесть, ни животный страх За слово как источник света. Он до сих пор сидит впотьмах, Хотя портрет - во всех газетах, Хотя стихи - во всех домах... За генералом генерал Монеты эти подбирал, А мы чеканили по новой: "Кто подбирает к слову слово, Тот знает, чем силён Урал". * * * Ульяне Герасимовой Пришла пора составить список добрых дел. Читаю вслух забытую страницу: Бывал в столицах, знал, чего хотел... Когда не знал - хотел уединиться, Сродниться с тем, кто по небу летел. От чёрных дел спасает школьный мел. Опишем мелом цифру "единица" - Возглавим список злых и добрых дел, Зарифмовав секретную таблицу: Число и зло. У цифры есть предел. Перед тобой - открыты все границы! Опишем круг, чтоб вспоминались лица Всех тех, кто за Отечество радел. Учитель благодарен ученице: Она ему листает Книгу Светлых Дел, Перекрестив все тёмные страницы. Обоих их сомнение берёт: Спасение - молитва - перевод... Любое слово - непереводимо. Лишь в русской книге все язычники едины. НАМ БОГ ОБМАН - читай наоборот. Пути Господни неисповедимы. * * * Не сосредоточиться... Чувство... Мысль... Число... Ставлю многоточия После первых слов. На пере отточенном Умер воробей: Не сосредоточиться Даже на себе. Даже о тебе, мой Бог, Не связать трёх слов. И с мольбой пишу в альбом: "Чувство? Мысль? Число?" Дева непорочная! Дьявольская ночь! Не сосредоточиться: Точки... точки... точ... * * * Я жду Учителя, как ждут ученика, Забывшего кувшин у родника. Я знаю - он вернётся за кувшином. Наполнит ли? Как знать наверняка. Сказал: "Богатый не беднее бедняка, Кувшин с водой не чище родника", Из-за холма повеяло прохладой... Услышал ли? Как знать наверняка. Я сплю и слышу своего ученика: "Учитель, я иду издалека. Вернусь ли я туда, откуда вышел?" Проснусь ли я? Как знать наверняка. Я просыпаюсь каждый раз у родника. Кувшин - с водой. Но без ученика. За тем холмом следы с песком приносит... Уносит ли? Как знать наверняка. Кто мне сказал: "Мой друг, теория суха, Следы ведут до предпоследнего стиха"? Я выливаю воду из кувшина! Вино в угоду году Петуха. * * * Лиде Чупряковой сонет умрёт от сифилиса мозга от трудодней начисленных не мне от Босха до чудовища из мосха кто красил так на сером полотне сонет умрёт от сифилиса мозга я повторю и он умрёт втройне повозка ждёт я повторю с подмостков прощай прощай напомни обо мне о Светотень, о Трудодень вчерашний! кто заполнял вам волчий бюллетень кто заключал в две неподсудных башни мне думать страшно а не думать лень мост наведён придется красить башли иди ко мне прошла моя болезнь * * * Господи, Господи, Господи, Где же Твоя Доброта? Гости мы или не гости мы? Кто нам откроет Врата? Господи, Господи, Господи, Кто мы, куда мы идём? Кутаясь в белые простыни, Стол и постель не найдём. Горе мне, звездная оспа мне - Скатерть моя нечиста... Господи, Господи, Господи, Где же Твоя Пустота?