Очерк
Опубликовано в журнале Урал, номер 3, 2018
Виктор Подшивалов —
окончил Уральский политехнический институт (УПИ), почти полвека проработал на
производстве, много лет был главным металлургом Машиностроительного завода им.
Воровского. Печатается в журнале «Урал». Живет в Екатеринбурге.
Этот участок
стального литья Машиностроительного завода им. В.В. Воровского размещался в
отдельном, компактном двухэтажном здании, построенном по специальному проекту в
годы брежневского «застоя». В то время участок был хорошо загружен, работал в
две смены, численность работающих доходила до 18 человек. Принимаемые на работу
люди, и мужчины и женщины, обучались под руководством опытного бригадира,
поочередно знакомились со всеми особенностями технологии изготовления стальных
литых деталей и заготовок и через две-три недели становились универсалами. Так,
сама собой достигалась взаимозаменяемость рабочих на разных переделах в этом
технологически сложном производстве. Так складывался дружный работоспособный
коллектив, где почти незаметной была текучесть кадров, и зачастую, отработав
льготный стаж и достигнув пенсионного возраста, человек продолжал работать на
том же месте… На протяжении многих лет завод с переменным успехом двигался
вперед, совершенствовалась выпускаемая продукция, увеличивались объемы
производства, строилось жилье, и постепенно работники завода обеспечивались
квартирами…
Работа почти на
всех переделах литейного участка не сложна, но требует серьезного физического
здоровья, выносливости, внимания. Литейные формы производят женщины: они в
течение всей смены изготавливают парафино-стеариновые
модели и собирают их в блоки. После многократно повторяющихся операций с
моделями получаются сырые литейные формы… Высушенные и прокаленные в
специальных печах, они поступают на заливку… Мужчины подготавливают формы к
заливке расплавленной сталью, очищают полученные детали, готовят их к сдаче.
Все операции по заливке и выбивке форм и связанные с ними погрузочные и
транспортные работы проводятся в условиях повышенной запыленности и
загазованности и требуют от исполнителя серьезных затрат физической энергии, а
следовательно, силы и хорошего здоровья…
Особое место в
работе участка занимает процесс выплавки стали нужной марки, соответствующей
требованиям технической документации. Этим занимается плавильщик; выплавка
производится в электрической индукционной печи с набивным тиглем из кварцита —
молотого кварца. Плавильщик никому не доверяет подготовку печи к работе и все
делает сам; сам производит набивку тигля и футеровку разливочных ковшей, сам
подбирает необходимые шихтовые материалы, которые как отходы производства из
кузницы и механического цеха поступают литейному участку. Трудности при этом
возникают из-за неопределенности химического состава отходов, и всегда
существует опасность получить в готовых отливках недопустимые отклонения от
ГОСТа по какому-либо элементу. И здесь требуется особое внимание, знание
химического состава и свойств идущих на переплавку материалов: стали, чугуна,
ферросплавов. Иногда плавильщик призывает на помощь технолога…
На протяжении
почти сорока лет плавильщиком на участке был Василий Кирушев.
История его появления на участке и большой срок непрерывной работы на одном
месте обросли слухами и легендами… После окончания средней школы он приехал
из города Алапаевска поступать в Уральский политехнический институт, но не
прошел по конкурсу и случайно оказался на заводе, где так же случайно
требовался плавильщик. И он остался на заводе, планировал поступить в институт
через год, но опять не получилось. Маленький дружный коллектив затянул
способного настойчивого парня. Привлекали и льготы: возможность заработать
право на пенсию в возрасте 50 лет, получить жилплощадь в большом городе. Не
получив специального образования, он внимательно изучал технологические
инструкции, читал специальную литературу и постепенно стал надежным
плавильщиком, умелым и достаточно грамотным, у которого все получалось лучше,
чем у других. Ему удавалось при этом сохранять со всеми нормальные, дружеские
отношения. Он стал своим человеком и на работе, и в общежитии…
Литейное
производство на машиностроительном заводе отличается тем, что рабочие цеха или
участка, работающие на разных переделах, тесно связаны между собой, и каждый из
них может серьезно повлиять на работу соседнего отделения и даже на общий
результат работы всего коллектива. Это все понимают, и это обстоятельство имеет
решающее значение в отношениях между людьми. Другой особенностью описываемого
участка является то, что технологическим процессом изготовления литейных форм
предусмотрено использование гидролизного спирта для приготовления
гидролизованного раствора этилсиликата. Спиртовой
запах этого раствора держится в атмосфере отделения, где он используется и, как
шутят не равнодушные к спирту юмористы, как бы постоянно на что-то намекает. Но
отношение к спирту строгое, инструкциями на его использование расписаны все
действия мастера участка и других ответственных работников, чтобы он не ушел не
по назначению. На практике мастер, конечно, имеет возможность за счет экономии
иметь у себя в стальном сейфе какой-то «неприкосновенный» его запас…
То ли
использование в производстве спирта, то ли особая сплоченность коллектива, а
наверное, и какие-то другие обстоятельства способствовали тому, что в практику
начали входить коллективные застолья. Чей-то день рождения, неожиданно
полученную премию и тем более какой-то праздник хотелось отметить всем
коллективом. Но где можно собраться? В столовой нельзя, в ресторане — далеко и
долго собираться, удобнее всего накрыть стол в прибранной бытовке с
использованием своих, принесенных из дома продуктов. И такая практика
прижилась. Конечно, борьба с этим «злом» велась, но больше создавалась
видимость борьбы. Самые ярые борцы за трезвость, как правило, вели такой же
образ жизни… Но работала и милиция, открывались вытрезвители, дежурили
дружинники. На завод ежемесячно поступала информация из милиции о количестве
задержанных в нетрезвом виде работников. Их разбирали, предупреждали, пугали
увольнением, убеждали, но мало что менялось. У народа было свое на это мнение.
Это тогда появились шуточные, ироничные и юмористические стихи и песни
Высоцкого и Галича на эту тему, это тогда родилась песня Михаила Ножкина о мытарстве желающего выпить человека и не
находящего места лучшего, чем кладбище:
…А на кладбище,
там спокойненько —
от общественности
вдалеке,
Все
культурненько, все пристойненько —
и закусочка на
бугорке!..
Василий стал
плавильщиком в самом конце 1950-х.
С большим
напряжением работал завод, совершенствовались технологии, расширялось
производство, внедрялись средства механизации. Строились новые и расширялись
старые заводы. Целые районы застраивались современными домами, ликвидировались
бараки, улучшалось положение с обеспечением населения продуктами. И хотя
нерешенных проблем было много, работающие люди были, хотя бы по минимуму,
обеспечены, а население — практически все — было работающим. Наверное, это
обстоятельство явилось причиной некоторой беспечности людей, в частности,
появившейся возможности отмечать застольем самые незначительные события как на
производстве, так и в быту. Это было своеобразным ответом населения на многие
годы тяжелейшей работы в войну и в послевоенное время, и это была та крайность
демократии, в результате которой страна приближалась к беде, и этой бедой было
пьянство. Был ли Василий заводилой и организатором застолий, неизвестно, но от
участия — никогда не отказывался. Ему, как квалифицированному и зачастую
незаменимому работнику, многое прощалось… Руководство завода и цеха было
обеспокоено сложившейся обстановкой и принимало меры по борьбе с пьянством, но
если выполнялся план — всем все прощалось. Многие знали, что Василий приходил
на работу с бутылкой и в процессе плавки время от времени прикладывался к ней.
Он объяснял «неопытным и непонимающим», что небольшие дозы спиртного помогают
выдержать перегрузки и он не пьянеет, а при повышенных температурах «все
выходит с потом».
У Василия
образовалась семья, он стал на участке незаменимым работником, основательно
освоил свою профессию. Набиваемые по его предложению тигли выдерживали до 60
плавок, вместо положенных по инструкции 20 плавок. Это позволяло экономить
материалы и сказывалось на производительности труда… Участок жил привычной
жизнью, отношение к устраиваемым время от времени застольям не менялось. Иногда
были попытки заменить «неисправимого» мастера новым, трезвым человеком, но не
всегда от такой замены была польза: повышался брак, часто происходили аварии, и
новый человек зачастую сам отказывался от такой непосильной для него работы. И
Василий продолжал работать. Остались легенды о том, какие случаи бывали в его
жизни, и на производстве, и в быту…
Однажды ему
досталась путевка на отдых и лечение в одном из санаториев Крыма. Как проходил
отдых, никто не знал, но к концу срока его жена получила телеграмму, в которой
он просил прислать денег на обратную дорогу. Она возмутилась — деньги ему были
даны заранее — и ответила: «Денег нет, добирайся как хочешь». Он тоже обиделся,
но нашел выход: добравшись до Симферополя, отыскал завод, где было похожее на
родное ему производство, предложил руководству провести «мастер-класс» по
плавке стали. Ему поверили, — квалифицированные кадры всегда были в дефиците, —
и его работой были так удивлены, что предложили остаться и поработать хотя бы
полмесяца. Он поработал и «богатым» и гордым возвратился домой…
Другой случай
поразил даже мастера, и вот как он об этом рассказывал:
— Я дал ему
задание на вторую смену и показал, какие формы он должен обязательно залить. Он
оставался с напарником, здоров и трезв. Наутро проверил, задание было
выполнено, но пришел ко второй смене Василий и стал извиняться, что не смог
вчера выполнить мое поручение. Я не мог понять, в чем дело, но напарник
объяснил, что последнюю плавку Василий проводил, едва держась на ногах, и тем
не менее он ее довел до конца, и они разлили сталь, как положено. Потом оба
ушли спать… Оказалось, что Василий так «нагрузился», что не помнил, как
заканчивал плавку, и ему показалось, что мое задание он не выполнил… Я понял,
что плавку Василий заканчивал «на автопилоте», тем не менее качество отлитых
деталей соответствовало всем требованиям… Об этом случае вскоре стало
известно всем на заводе…
Когда наступили
тяжелые послеперестроечные времена и Василий был уже
пенсионером, но продолжал работать, он с гордостью рассказывал, как в родном
Алапаевске, куда он частенько приезжал в гости к родственникам, демонстрировал
свое мастерство на заводе «Стройдормаш» и на других
предприятиях, и, похоже, это было правдой… Проработав плавильщиком более 35
лет, Василий перешел на более легкую работу, но участком всегда интересовался,
а в трудные моменты приходил на помощь…
Прошла
«перестройка», и хоть не все, но пережили «сухой закон», начиналась новая
жизнь. Сумбурная приватизация, передел собственности, отсутствие денег,
безработица, бандитизм — все это коснулось завода в целом и каждого работника в
отдельности. Объемы производства сократились в разы, нечем выплачивать
зарплату, люди собирают металлолом и сдают в появившиеся повсеместно пункты, в
квартирах устанавливают металлические двери… Наконец, было принято решение о
создании Закрытого акционерного общества. Все ново и непонятно, а денег все
равно нет. Директор вынужден принять решение о продаже части завода. Появляются
какие-то деньги, по минимуму выдается зарплата, но заказов почти нет. На
литейном участке осталось семь человек — трое мужчин и четыре женщины. Ищутся
заказы, выручают нефтяники — у них есть работа, и они платят за изготовленное
для них оборудование наличными… Участок пытается что-то делать. Приходят и
другие «заказчики», тайно приносят на переплавку ворованную бронзу, латунь,
медь…
В паре с Василием
работало немало желающих освоить эту нелегкую профессию, но не многим удавалось
закрепиться надолго. Не всех устраивали и сложившиеся на участке порядки.
Кто-то умел вести грамотно плавку, но боялся сам произвести набивку тигля и
считал, что эту работу должен выполнить кто-то другой. Начинались не нужные
никому конфликты, и новый человек, чем-то обиженный, уходил или переходил на
другую, более простую работу…
Иван Рунтов появился на заводе в середине 1970-х в возрасте
двадцати пяти лет. Он отслужил в армии, какое-то время работал в торговом флоте
и бывал в загранплавании, но почему-то не удержался и
оказался на заводе. Он не скрывал, что выпивает, но, как все, обещал
воздерживаться и был принят на литейный участок. Работал на разных переделах,
но больше всего его привлекала выплавка стали. Сильный физически, в меру
рисковый, он нравился Василию, и тот брал его к себе в напарники. Иван понимал,
что работа серьезная, и подошел к ней серьезно… Получилось, научился у
мастера и набивать тигли, и футеровать ковши, и под наблюдением того же мастера
— вести плавку. Все вздохнули с облегчением — Василию нашлась замена. Это было
еще до перестройки, участок работал в полную загрузку, зачастую работали
одновременно две плавильные печи, ежесуточно перелопачивались горы отливок,
случались сверхурочные работы; объемы производства с каждым годом возрастали.
Обновлялся коллектив, но сложившиеся традиции сохранялись…
События начала
1990-х отрицательно повлияли и на работу завода, и на судьбу участка. Ушли
многие сторонние заказы, новые не появлялись, потребность в литье резко
сократилась, сократилась и численность работающих. Теперь загрузка другая,
можно не торопясь, по две плавки в день, — работа в одну смену. Тем не менее
ответственность та же, все должно делаться правильно и в свое время…
Помощником плавильщику Рунтову стал Анатолий Фокин,
работавший с первых дней на одном заводе и уже ставший ветераном труда. Вместе
они много лет работали на очистке литья, работали умело, дружно, выручая друг
друга в различных ситуациях, когда один из них по какой-то причине
отсутствовал. Работать умели оба, порой показывая начинающим примеры необычайно
высокой производительности своего труда. И не раз, чтобы не подвести мастера да
и весь коллектив, когда нужно было за оставшиеся до конца месяца сутки
обработать накопившийся по разным причинам недельный объем необработанных
деталей, они, запасшись бутербродами и «подкрепившись» традиционным способом, в
течение 16 часов не уходя с рабочего места и почти не останавливаясь на
перекур, выполняли эту, для других немыслимую, работу… О том, что они
выпивают на работе, знали все, да и как можно было работать, «не
подкрепившись», в условиях шума, свиста и грохота оборудования и повышенных
температур от раскаленных отливок?.. Случалось, проходившие мимо люди, особенно
женщины, со страхом заглядывали в это помещение через раскрытые ворота и, видя
снопы искр, жар разливаемой стали и слушая непривычный шум, удивлялись, как в
этом аду могут работать люди. И, как правило, приходили к выводу, что,
наверное, им хорошо платят… Но никакой особой оплаты не было, и эти богатыри
работали за обычную зарплату, практически не отличающуюся от средней по
предприятию, а удерживали их на этих местах льготы и необычные дружественные
отношения в коллективе… Анатолий уже достиг пенсионного возраста и мог уйти на
отдых, но продолжал работать…
Не все верили в
ходивший на заводе слух, как однажды Анатолий на спор за два часа выпил
пол-литра девяностошестипроцентного гидролизного спирта. О чем был спор, никто
толком и не помнил, но свидетели подтверждали, что это было на самом деле…
Все происходило в бытовках родного участка… Он развел спирт до нужной
крепости и, наливая в стакан по 150 граммов, выпивал, закусывая бутербродом с
домашним салом и иногда смачно откусывая от пучка зеленого лука, как герой
известного бунинского рассказа «Захар Воробьев». Спор был выигран, и победитель
порывался пойти домой, но его уговорили не выходить с завода, чтобы не
попасться на глаза милиции, а его жене позвонили, что он задержится на работе.
Поспав около четырех часов, он пришел домой, по пути прихватив в магазине
бутылку нормальной, «вкусной» водки…
О вкусной водке
была своя легенда… В перестройку, когда была попытка объявить «сухой закон» и
нормальной водки порой невозможно было достать, приходилось выпивать все, что
предлагалось на черном рынке. А предлагался в основном спирт неизвестного
происхождения, может быть, даже не спирт, а денатурат, причем настолько
отвратительный, что даже очень сильно зависимые люди отказывались от него. Но
что было делать, если ничего больше нет? Понемногу пробовали, привыкали, были и
смертельные исходы, и это, конечно, останавливало. Но все равно пили… И вот
однажды после длительного «голода» неожиданно «достали» магазинной водки, и,
когда сели сложившейся компанией и выпили по первой порции, кто-то с восторгом
выкрикнул: «Мужики, водка-то какая вкусная!» Все с этим заключением согласились
и со смехом начали вспоминать, какими эпитетами награждалась водка в разные
времена. Вспомнили характеристику водки из известного анекдота от Юрия
Никулина, где она была названа «приятной», но чтобы «вкусной» — это было
впервые…
Конец 1990-х…
Все работники завода — акционеры закрытого акционерного общества с тем же названием:
«Машиностроительный завод им. В.В. Воровского», хотя никто толком не понимает,
что это значит. Денег нет, зарплату задерживают, но всем объявлено, что каждый
владеет каким-то количеством акций и что они имеют какую-то стоимость.
Появляется понятие «дивиденды», но по итогам года никаких выплат нет. Директору
— председателю совета акционеров — все чаще задаются вопросы, как продать свои
акции и выйти из акционеров. Называются цены, но они низки, и непонятен их
расчет, и только со временем приходит понятие, что цена акций зависит от
результатов работы предприятия, от того, какая заработана прибыль… Многие
согласны продать акции даже по таким заниженным ценам, и продают — нужны хоть
какие-то деньги…
Директор боится,
что акции могут попасть к чужим, в том числе преступным организациям, которые
организуют незаконный захват предприятий. На предприятии создается мощная
круглосуточная охрана. А нормальной загрузки производства так и нет, зарплата
мизерная. Но люди на что-то надеются — куда пойдешь, многие предприятия
остановились, много безработных — и терпеливо ожидают изменений к лучшему.
Конечно, и настроения работать нет, да и просто нечего делать… Чтобы заняться
хоть чем-то, приводятся в порядок приспособления, инструменты; готовятся
запасные ковши, разбирается по маркам шихта…
Чтобы сохранить
оставшихся на участке людей, принимается решение увеличить задел деталей для
серийно выпускаемых заводом изделий, — создать запас… Начинается новый месяц,
и люди вышли на работу. Женщины готовят оснастку и все свое оборудование к
работе. Мужчинам дано задание вывезти на склад собранные остатки продукции, она
уже принята, и оформлены необходимые документы… Плавильщик осматривает печь и
видит, что футеровка выгорела, выплавилась выше допустимых пределов, — надо
набивать новую. Это большая для него работа: нужно разрушить старую футеровку,
приготовить новую смесь для набивки, осмотреть и проверить на течь индуктор,
раскроить листы асбеста и выложить внутри индуктора… Начинает с промывки
кварцита, пропускает холодную воду, а горячей почему-то нет. Берет пневмозубило, но нет почему-то сжатого воздуха — бросает,
идет разбираться… В помещении холодно, и он еще не снимал фуфайку. Сегодня
печь холодная, и согреться можно только работой…
Приходит
напарник, тоже без настроения, о чем-то долго разговаривают, наверное, о том,
где бы чего-нибудь «достать». Места известны, но стала зорко следить охрана.
Достают через шоферов, выезжающих за территорию. Расположились вдвоем, третий
среди мужиков, только что поступивший парень, недавно женился, ему не
предлагают — не нужно спаивать, постепенно сам дойдет. У женщин есть работа, и
там, рядом с ними, мастер, — не стоит их отвлекать. Достали домашнее сало, хлеб
— завтракают открыто на рабочем месте. Стало веселее. Мастер на участке —
женщина, она озабочена: день у мужиков может пропасть зря:
— Иван
Дмитриевич, ты набьешь сегодня футеровку?
— Набью, Галя,
набью, не беспокойся.
— Смотри, завтра
в конце смены нужно плавку сделать.
— Сделаем, только
узнай, почему-то нет горячей воды и воздуха…
Стало хорошо, он
сегодня уже и не хочет, чтобы появилась и вода, и сжатый воздух. Сидят, курят.
Подходят женщины, просят загрузить в печь тяжелые противни с маршалитом. Помогают, шутят, узнают, нет ли у них
чего-нибудь добавить. Нет, женщины настроились на работу и уже работают… В
обед сходили в столовую за пирожками, за молоком, объединились, похоже, у
женщин что-то нашлось. Повеселели…
— Анна,
Валентина, помогите промыть кварцит, — это Рунтов
обращается к женщинам, хотя видит, что они занимаются своими делами, и знает,
что они не помогут…
Да, женщины и не
думают помогать. Они понимают, что для мужиков необходимо побыстрее сделать
нужный запас форм, чтобы они не расслаблялись, а настраивались на работу. Но
они также знают, что, расслабившись сегодня и не выполнив нужного объема работ,
завтра Иван придет на работу первым, несмотря на нулевую температуру в
помещении, разденется до рубахи, за десять минут разрушит старую футеровку, не
дождавшись горячей воды, промоет кварцит холодной водой, приготовит смесь,
раскроит и уложит внутри индуктора листы асбеста и после обеда начнет аккуратно
набивать тигель. Набив и тщательно проверив футеровку, он останется на вторую
смену и начнет сушку и предварительную прокалку тигля… А с утра следующего дня
он аккуратно загрузит в новую печь шихту и будет стоять с ломиком в руках над
печью, поправляя зависшие куски металла, следя за показаниями электроприборов,
за температурой проходящей через индуктор воды и не спуская глаз с появившегося
зеркала расплавленного металла, готового в любой момент выстрелить раскаленными
брызгами…
Первая плавка в
печи с новой футеровкой, волнение… Анатолий приготовил к заливке формы,
принес и установил в отверстие «рогача» разогретый ковш и стоит наготове.
Говорить не о чем, они понимают друг друга молча… Перегрета и раскислена сталь, короткая команда: «Давай», — и струя
металла полилась в поддерживаемый Анатолием ковш, разбрасывая снопы искр.
Минута, и ковш разлит, бегом — второй, третий… Успокоились, закуривают,
утирают вспотевшие лица… Иван заглядывает в раскаленную печь, но сейчас
ничего не видно, нужно, чтобы печь остыла. На сегодня достаточно, завтра он
внимательно ее рассмотрит, собьет неровности, подмажет выгоревшие углубления и
разделанные трещины и опять, загрузив новую шихту, будет стоять с ломиком в
руках над расплавляющимся металлом. Он доволен, что футеровка получилась
надежной, напряжение спало, теперь нужно наверстывать допущенное отставание, и
он может делать каждый день по две и, если потребуется, — по три плавки…
Заходит директор,
он заходит на участок почти каждый день, знает всех рабочих, а уж плавильщиков
— всех поименно, знает и их «грехи», не раз разговаривали на эту тему. Сейчас
директору не позавидуешь, он лично сам и все, кому положено по должности, ищут
заказы, чтобы загрузить завод. Он пытается объяснить обстановку и в очередной
раз просит людей потерпеть, — у завода нет денег… Нет, такой случай упускать
нельзя, и Рунтов, сделав шаг к директору, обращается:
— Вениамин
Николаевич, безвыходное положение, приезжает из Молдавии брат, а у меня — ни
копейки…
Собравшиеся
наблюдают, что будет дальше, и директор сдается, — достает из бумажника
«стольник» и протягивает Ивану:
— Возьми, Иван
Дмитриевич, брата, конечно, надо встретить…
— Спасибо, Вениамин
Николаевич, — растерянный Иван держит в руках новенькую купюру и не знает, что
с ней делать. Это же целых десять бутылок!..
Наступает Новый,
2001 год… В декабре нашли и выполнили какой-то левый заказ, тайно от
директора и даже от начальника цеха. Научились через подставные организации
оформлять документы — немного «заработали» на новогодние праздники, выдали и
зарплату, стало веселее. Иван мучается, отдавать или не отдавать «долг»
директору, обсуждают всем участком. Мужики молчат, женщины говорят, что не
нужно отдавать, — это же был подарок. Сам Иван тоже считает, что «отдавать
как-то неудобно»… Все равно не впрок пошли эти деньги — пропили они с
Анатолием их до копейки тогда же, в выходные дни, и никаких гостей, кроме того
же Анатолия, у него не было…
Завод с трудом
начинает работать, появились заказы, хотя не в том объеме, как было раньше, но
для значительно уменьшившегося коллектива — это уже хорошо. Есть работа и на
участке, люди те же… .Пережили несколько тревожных дней… Новому начальнику
цеха, которому подчинен участок, доложили, что плавильщик выпивает на работе.
Он появился на рабочем месте Ивана неожиданно, начатая бутылка стояла на виду,
и Иван не стал отказываться, что выпивал. Начальник, ничего не говоря ему,
собственноручно написал отделу кадров записку с требованием уволить плавильщика
«во избежание трагических последствий, могущих последовать в результате пьянки
на рабочем месте». Табельщица встретила на пути в отдел кадров Анатолия и
показала ему эту бумагу. Он пришел на участок с этой вестью. Работа
остановилась, все стояли и думали, что делать, только Иван заканчивал начатую
плавку… Все знали, что Ивану до пенсии оставалось отработать меньше
полугодия… Анатолий не сдерживал слез:
— Девки, идемте
всем составом к директору, ведь, если он подпишет такой приказ, Иван сейчас не
сможет найти работу!..
Успокоились,
посоветовались и решили завтра утром остановить директора на улице и высказать
свое мнение… Испуганные и расстроенные, продолжили работу… Назавтра
окруженный рабочими директор долго молчал, выслушивая их заверения, какие они
хорошие и непогрешимые; Иван стоял молча, склонив голову. Директор подошел к
нему и жестом показал, чтобы он выставил вперед руки, как на физзарядке,
надеясь увидеть их дрожание и беспомощность. Но Иван выставил свои «железные»
руки с развернутыми веером пальцами и стоял перед директором мощный, красивый,
твердый, как статуя из бронзы…
–— Продолжайте
работать, — совсем просто сказал директор и пошел в окружении своих помощников
дальше…
Все облегченно
выдохнули. Работа продолжилась с удвоенной энергией. Молчали, каждый думал о
своем, молчали даже за обедом…
Юбилей Ивана
разрешили отметить в заводской столовой. После душа все, чистые и непривычно
нарядные, пришли поздравить товарища; рассаживались за накрытыми столами,
смущаясь от необычной торжественности. Директора не было, коротко поздравил
главный инженер, случайно заглянувший в столовую, а дальше, оставшись своей
компанией, читали подготовленные поздравления, произнося тосты за здоровье юбиляра.
Открыто в изобилии стояли бутылки с «вкусной» водкой и редкие бутылки вина.
Кто-то приготовил стихотворное поздравление, где удачно сравнил работу Ивана с
работой легендарного Алексея Стаханова:
…Ты работал,
как Стаханов,
но столько выпито
стаканов,
что, если б
кто-то сосчитал, —
ты б в «Книгу
Гиннесса» попал!..
Все было хорошо,
прилично; играла музыка, и желающие танцевали. Только не было той
бесшабашности, какая бывала на участке, когда веселый Иван мог, как ребенка,
взять на руки замешкавшуюся Анну и взнести ее на второй этаж к ожидающим
застолья друзьям или пуститься в танец с визжащей у него на руках Викой… Нет,
все было нормально, и нормально все закончилось… Разошлись веселыми, может
быть, — слегка грустными оттого, что на участке все, кроме Вики и недавно
принятого Максима, были по возрасту пенсионерами…
В двухтысячных
годах, или, как их называют, в нулевых, было несколько удачных для предприятия
лет, когда удалось привлечь заказчиков и выпускать нужную для них и выгодную
для предприятия продукцию… Благодаря заработанной прибыли был построен
большой инженерный корпус, произведен капитальный ремонт существующих зданий и
сооружений, был выполнен евроремонт всех производственных и бытовых помещений,
акционеры получали дивиденды. Но очередной кризис 2008 года нарушил создавшееся
благополучие. Снова не стало заказов, не стало денег и для выплаты зарплаты.
Руководство посчитало выгодным сдать литейный участок в аренду. Пришли новые
люди, пытались работать по-новому, но их запала хватило ненадолго. Чего-то не
хватало для стабильной работы не только литейного участка, но и всего
предприятия. Богатым заказчикам было интереснее покупать импортную технику, и
предприятие снова осталось без заказов. Никакого импортозамещения не было и в
помине, хотя разговоров на эту тему было достаточно… Многие предприятия
закрывались, многие продолжали влачить жалкое существование. Закрылся и
литейный участок — арендаторы не выдержали создавшихся условий… Рабочие не
стали ждать окончательного развала и ушли с предприятия. К этому времени они
уже не были акционерами, и их ничто не держало. Молодые — их было двое,
наверное, — нашли себе работу, а пенсионеры ушли на заслуженный отдых; они
гуляют с внуками, сидят перед телевизорами, перед компьютерами, разговаривают
по телефону, общаются по «Skypе» и, случайно
встречаясь на улицах города, вспоминают минувшие дни…
А на предприятии
сохранилась легенда о последнем плавильщике Иване Рунтове,
который однажды летом, в тридцатиградусную жару, нарушая правила техники безопасности,
разделся до пояса и за восьмичасовую смену сделал три плавки, а между делами,
выпил три бутылки «вкусной» водки. Вымывшись под горячим душем, он вместе со
всеми ушел домой без заметных признаков опьянения…
Когда знакомые
встречают его на улице и задают вопрос, было ли это на самом деле, он, смеясь,
отвечает:
— Бывало, и не
раз… В такую жару все яды выходят с потом, организм очищается и молодеет…
Только не все это понимают…