Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2016
Евгений
Степанов — литератор, лингвист,
издатель. Родился в Москве. Окончил факультет иностранных языков Тамбовского
педагогического института и аспирантуру МГУ. Кандидат филологических наук.
Стихи печатались в журналах «Урал», «Звезда», «Нева», «Дружба народов», «Арион», «Юность», «Интерпоэзия»,
«Новый берег», «Дон», «День и ночь», «Крещатик» и во
многих других изданиях. Автор нескольких книг стихов, вышедших в России, США,
Болгарии, Румынии. Живет в Москве и поселке Быково (Московская область).
Главный редактор журнала «Дети Ра». Лауреат премии имени А. Дельвига.
Поселок
и рана стихает, и снятся стихи.
и рано — надеюсь — еще на погост нам,
покуда в Быково поют петухи
и дятлы стучат по взлетающим соснам.
здесь время-улитка не слишком спешит.
здесь солнце-улыбка ласкает домишки.
и миф о всесилии денег смешит.
и падают звезды, как гулкие шишки.
Простая жизнь
правдивый, как зеркальщик Гурд,
болотистый быковский пруд
молчит, но копит силы — дремля.
и точно отражает время.
а сосны спешно рвутся ввысь,
во мне успешно прорастая.
а страсти как-то улеглись,
и наступила жизнь простая.
простая жизнь — земля и кров,
простая жизнь — любовь-морковь,
любовь. любовь. и дни тверезы.
простая жизнь — березы-розы.
Дачное
пусть мой сюртук протерт до дыр,
как паровозик из Ромашкова,
смотрю восторженно на мир.
гудят шмели, порхают бабочки,
растет бессмертная трава.
и смерть грядущая — до лампочки.
и жизнь права.
Homo dachnicus
в теплом домике невзрачном,
в томном месте стародачном,
позабыв Москву,
поклоняясь соснам-мачтам,
я — как встарь — живу.
здесь сороки-истерички
и послушницы синички.
счастье и печаль.
и чужие электрички
убегают вдаль.
здесь мой дом, точней, полдома.
здесь от века-костолома
скрыться не грешно.
я гляжу счастливый — homo
dachnicus — в окно.
***
как хорошо и радостно стареть,
не став схарченным сумрачным недугом,
и грань — почти прозрачную — стереть
между врагом и другом.
как хорошо, что чувственная связь
меж нами кончена и спит Эрато.
как хорошо идти, не торопясь,
и не бояться опоздать куда-то.
Памяти Игоря Северянина
я жив — лучами чувств влеком —
иду по травам росным.
а дятел клювом-молотком
стучит по
пьяным соснам.
я жив — в нетленный сад иду.
здесь воля и раздолье.
калина красная в саду
не шепчет о юдоли.
я жив — пускай на полчаса,
на миг — мне симпатичны
и так понятны голоса
сорочьи и синичьи.
я жив — живу, как мне дано.
шагаю без оглядки.
не знаю будущего — но
сегодня все в порядке.
Диалог
— ничего не сохранить.
никого не удержать.
вещи — пшик, анахронизм.
тленны контуры держав.
— а любовь? она нетлен—
на — смотри — она во мне.
я — любя — встаю с колен.
и не гибну на войне.
Еще один диалог
— бей своих, чтобы чужие боялись;
бей чужих, чтобы свои боялись,
бей своих, чтобы свои боялись,
бей чужих, чтобы чужие боялись.
— нет, я не буду, мне нравится жить иначе,
нравится жить в лесу, на подмосковной даче,
но если ты нападешь — то получишь сдачи,
у меня в роду — индейцы апачи.
***
уходит жизнь — скользя.
все оказалось сложно.
нам вместе быть нельзя.
и порознь — невозможно.
уходит жизнь — но мне
не страшно над обрывом.
обняв тебя во сне —
я становлюсь счастливым.
Самое сложное
прости товарища и недруга,
постыдно — жить, других гнобя.
да и себя кошмарить не фига.
прости — себя.
прости себя — смешного, грешного,
тупого, странного на вид.
найди дитя в себе, утешь его —
и Б-г простит.
Свет-и-темень
простота и доходчивость дяди Гиляя.
чистота и улыбчивость Инны Гулая.
прямота и решительность группы «Гилея».
высота и пленительность с(н)ов Галилея.
и — какая-то жадная пасть Бармалея.
и — какая-то жалкая страсть дуралея.
ничего, это жизнь. и пока на земле я —
улыбаюсь, люблю — ни о чем не жалея.
Аутотренинг
неправедные речи — и — ожог.
отсутствие любви — ожог.
отсутствие любви — убийство.
я знаю, что я невиновен.
засну — хотя б на два часа.
не графомания — последнее лекарство.
последнее лекарство — я в жилетку
поплачу самому себе.
версификация сродни валокордину.
листок бумаги, карандаш, диван —
такой простой аутотренинг.
и — снова появляется надежда.
и снова появляется надежда.
и я старательно молюсь за тех,
кто погубить меня хотели.
я знаю: мы — единый организм.
а проявление агрессии — маразм.
и надо жить во что бы то ни стало.
и снова появляется надежда.
и вера в справедливость. и любовь
не исчезает навсегда из жизни.
Оруэлл
неотменимый
и увижу опять супостата я,
и пройдет супостат между струй.
и какая-то фря вороватая
будет пальцем грозить: не воруй!
и какая-то шишка вельможная
скажет: братка, отдай-ка жилье!
и щемящая пыль придорожная
на лицо тихо ляжет мое.
ничего. не кутузка — изгнание.
я пойду в чужедальную даль.
и — пройдя через боль-и-страдание —
я найду — я надеюсь — Грааль…
Потому что
много грязи, много пота,
много граждан в серой робе.
потому что жизнь — работа,
а не хобби.
много чада, много бреда.
но я все-таки не ною.
потому что жизнь — победа
над собою.
потому что опыт Феба
мне милей, чем ропот плача.
потому что много неба,
потому что жизнь — удача.
даже если неудача.
Правда жизни
значит, время пришло, подоспело.
я теперь стал слабей и — нежней.
я хотел бы, чтоб ты не хотела
испариться из жизни моей.
я, конечно, седой и сутулый,
но имею кирпичный вигвам.
я зарыл золотишко под Тулой,
я тебе все до грамма отдам.
стал намного, намного короче
путь до финиша. и потому
в эти зябкие зимние ночи
нежелательно быть одному.
Forever
за все — неизбывное danke.
я был наверху и на дне.
на шконке и в мутной загранке
я знал: ты со мною — во мне.
меня убивали подонки,
но гибель прошла стороной.
в загранке, на пепельной шконке
я знал: ты пребудешь со мной.
я знал: ты со мною до гроба,
до гроба и после него.
а больше — замечу особо —
я знать не желал ничего.
и — жизнь пролетела, как Юра
Гагарин над твердью земной.
пусть небо насупилось хмуро,
forever ты вместе со мной.
Пассажир
пассажиром пепелаца
отправляюсь в дальний путь.
что осталось? попрощаться.
и вздохнуть.
скажут: прожил жизнь паяца,
у чинуш был не в чести.
что осталось? попрощаться
и сказать: прости.