Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 5, 2010
Я верю слову и свинцу…
Анатолий Головин
***
Разведка снова гонит “языка”.
Связь начеку.
И минометы к бою.
Как черные кресты, над головою
спрессованные громом облака.
И только шутки добрый бубенец,
как солнышко, с души снимал усталость.
Ты помнишь это, Северный Донец?
Ты знаешь,
как душа в комок сжималась…
***
Воспоминанья, как тропа в горах:
бежит, бежит и вдруг — как не бывало…
О, памяти бездонные провалы!
Чем их заполнить, уничтожив страх,
за то, что никогда уж не смогу
пройти там, невозможное осилив?..
Связист на окровавленном снегу
ползет на том, далеком берегу
и тянет провод через всю Россию…
Не знаю, жив ли он…
Но связь жива.
Уже с НП команда, душу грея.
Уже Илюшинская батарея
прицельным бьет — работает братва!
Марк Гроссман
***
Земли немая нищета…
Леса молчат навстречу бою.
У пулеметного щита
Трубач с походною трубою.
Во тьме вмерзал губами в медь,
Бежал вперед под ярым градом,
Чтоб первым смерть преодолеть
Иль умереть с друзьями рядом.
Возьми слова, переиначь,
Но дело остается делом:
Ты звал на подвиги, трубач,
Я сам не трус и верю смелым.
Я верю слову и свинцу,
Что пробивают путь во мраке.
Я верю нашему певцу
В бою. На линии атаки.
***
Ржавеет каска на могиле.
Бежит дорожка к блиндажу.
…Мы под одним накатом жили,
Мы из одной жестянки пили…
Что я жене его скажу?..
Николай Домовитов
Убежать бы мне в юность
Вот я вижу:
Стоят на крутом берегу
И глядятся в реку
Высоченные ели.
Убежать бы мне в юность,
А я не могу —
Замели все дороги
Слепые метели.
Вот я вижу Любань
И сожженную Мгу.
И снимаю с ремня
Я пробитую фляжку.
Убежать бы мне в юность,
А я не могу —
Заросли блиндажи
Лебедой и ромашкой.
Вот я вижу друзей:
Мы лежим на снегу
И кричим, задыхаясь:
— Атака отбита!
Убежать бы к друзьям мне,
А я не могу —
Я живой,
А друзья — из гранита.
Лесная полянка
На всю жизнь мне запомнилось это:
Захлебнувшись, замолк пулемет.
Тишина…
Только иволга где-то
На обугленной ветке поет.
А солдаты, закончив сраженье,
Прилегли под березой в тени.
Слушать иволги грустное пенье
Здесь навек остаются они.
Ах, полянка, полянка лесная,
Старой болью мне душу не тронь!
Полыхают цветы иван-чая
На тебе, словно Вечный огонь.
Степан Щипачев
В засаде
Под мокрым небом яблоки озябли.
В саду засада наша. Враг — вблизи.
Тяжелый танк врыт между старых яблонь,
И он весь в листьях желтых и грязи.
Еще грознее будет он, упорней
Стоять, свершая отомщенье тут
За то, что яблоням мы подрубили корни
И что весной они не расцветут.
Потомкам
Вас нет еще: вы воздух, глина, свет;
О вас, далеких, лишь гадать могли мы, —
Но перед вами нам держать ответ.
Потомки, мы от вас неотделимы.
Был труден бой. Казались нам не раз
Незавершенными столетий дали.
Когда враги гранатой били в нас,
То и до вас осколки долетали…
Владимир Шустов
1942
Мы присягали не на площади,
Не на казарменном плацу…
Над степью — алое полотнище,
И вьюга хлещет по лицу.
В снегу, как надолбы, ребята
За рядом ряд, за рядом ряд.
Еще минута, и —
солдаты,
Еще полдня, и —
Сталинград.
Курский перелесок
Что молчишь ты, перелесок! Что молчишь!
Что таишь ты, перелесок! Что таишь!
Там, в листве твоей зеленой, стекол блеск…
Я ловлю его в бинокля перекрест.
Взгляд на взгляд!.. И сразу всполохи огня!
Там, в густой тени, скрывается броня!
“Тигры” прячут черно-белые кресты…
Ты же — русский, перелесок! Что же ты!!
И под ветром, распахнув узор ветвей,
Он листвой прошелестел мне: “Бей точней!
Пусть, кого я заманил, полягут тут.
Бей!..
Мои живые корни отрастут”.