Опубликовано в журнале Урал, номер 2, 2008
Разбудить и взбудоражить
О том, что за идейно-нравственный уровень подрастающего поколения взялись всерьез и, кажется, надолго, говорит не только поддержка государством различных молодежных движений. В последнее время все вдруг чрезвычайно заинтересовались, чем живет молодая поросль страны, каковы у нее настроения, о чем думает, каковы у нее приоритеты в жизни, чем увлекается. И, как ни странно, книга, оказывается, до сих пор является одним из определяющих факторов, влияющих на становление молодого человека. Вот и взялись с усердием за проблемы детской книги, детского и юношеского чтения.
В 2004 году эти проблемы обсуждались в Министерстве образования РФ. Литературовед Ирина Арзамасцева была настроена крайне пессимистично: по ее мнению, детская литература в России как явление культуры потеряна: в школы не попадает современная детская книга, узок круг детской литературы, рекомендованной для чтения в школе и в новом стандарте по литературе. С ней была солидарна Ирина Токмакова, говорившая о том, что происходит “полное уничтожение детской литературы”. По ее словам, “то, что издается сейчас в нашей стране по детской литературе, можно назвать детской попсой”, “в детские души внедряется полная безэмоциональность, безвкусица, дурной язык”.
А несколько позже в рамках 5-й Международной ярмарки интеллектуальной литературы “Non/fiction” состоялся “круглый стол”: “Долой советское детство! или Почему нам нужна новая детская литература”, организованный издательством “Новое литературное обозрение”. Это при том, что в настоящее время круг детско-юношеских авторов ограничен десятком имен, по преимуществу известных еще в советское время. Такой вот рекламный ход: развенчав советскую детскую литературу, “НЛО”, как водится, предложило своей проект “Сказки НЛО”, смахивающий на очередное окололитературное недоразумение.
В 2006 году, в день защиты детей, в Екатеринбурге проходил круглый стол по проблемам современной детской литературы “Новая литература для подрастающего поколения: забвение традиций или вызов времени?”. Очень символично, не правда ли? Обсуждались проблемы: “Что такое “хорошая” литература для детей?”, “Можно ли доверять вкусу детей при оценке детской литературы?”, “Должны ли взрослые руководить чтением своих детей?” и др.
Можем наблюдать, как меняется сама роль книги, которая в современном мире все более воспринимается как развлечение, все более очевидным становится активное нашествие других, альтернативных бумажной книге, источников получения информации, таких, как компьютер, карманный компьютер, мобильный телефон, спровоцировавший sms-манию среди подростков.
Вот уже в третий раз фонд СЭИП организовывает семинары для молодых детских писателей, первые два из которых проходили в переделкинском Доме творчества, а третий — в апреле 2006 года — в Ясной Поляне. Как раз лейтмотивом яснополянского семинара стал разговор об ужасном понижении уровня детской книги. А ведь детская литература не допускает, когда книга плохо написана, часто она читается вслух, а вслух читать плохие стихи и прозу нельзя, ребенок особенно чуток к звучащему слову. Сейчас же ситуация такова, что рынок детской литературы оккупирован целым сонмом бракоделов. Достаточно изучить внимательно ассортимент наших книжных магазинов, не западая на яркие иллюстрации. Так что едва ли не закономерно падение интереса к хорошей литературе в ситуации, когда юного читателя атакует агрессивное пестрое варево наспех слепленной халтуры.
Уже традиционно в дни весенних школьных каникул по всей стране проходит неделя детской книги. Она как раз и ориентирована на пропаганду чтения среди детей дошкольного и школьного возраста. Многие периодические газеты и журналы стали отводить специальные рубрики детской литературе. В газете “Экслибрис НГ” есть постоянный раздел “Детский уголок”, в красноярском журнале “День и ночь” существует рублика “ДиН детям”. Даже газета “Аргументы и факты” включилась в дискуссию по проблемам детской книги. Кроме того, появляется масса специализированных литературных премий.
На главной странице сайта литературной премии “Заветная мечта” Эдуард Успенский пишет: “Уважаемые авторы, читатели, родители! Затянувшаяся немота русской детской литературы объяснима, но дальнейшее молчание губительно. Только общество, способное дать подрастающему поколению четкие нравственные ориентиры, имеет будущее. Настало время подарить нашим детям новых героев, которые, в свою очередь, подарили бы им мечту”. Цель национальной детской литературной премии “Заветная мечта” состоит в том, чтобы “найти новых героев, разбудить и взбудоражить детскую литературу, найти новых классиков литературы для наших детей”.
Литература для детей и юношества — одно из приоритетных направлений в конкурсном отборе изданий для федеральной целевой программы “Культура России”. Приоритет в отборе будет за произведениями, которые воспитывают “высокие нравственные и патриотические качества гражданина новой России, активную гражданскую позицию, готовность встать на защиту государственных интересов России, популяризирующие российскую государственную символику, формирующие представление о государственных, национальных, этических, культурных, этнических и региональных ценностях, прививающие гуманизм, предприимчивость, поведенческую культуру и человеческое достоинство, рассказывающие о новейших достижениях современной науки и техники, побуждающие к получению знаний, направленных на созидание и творческую деятельность на благо Отечества, затрагивающие вопросы экологического воспитания, пропагандирующие занятия физической культурой и спортом, здоровый образ жизни”.
И все бы хорошо, но ведь часто у нас бывает так, что произведение-проект создается уже под какой-то конкретный грант, конкурс. И вот представьте себе этот кошмар, если все эти условия будут соблюдены в какой-нибудь одной-единственной повести для подростков. Цель вырисовывается ясно и прозрачно: воспитать высоконравственного гражданина новой России, “дать подрастающему поколению четкие нравственные ориентиры” и дать новых героев, новые увлекательные книги. Это кинематограф пусть шагает под лозунг кинофильма для детей и юношества “Сволочи” с его воспетой истиной: “ни любви, ни тоски, ни жалости”. И если кино фиксирует уходящую натуру, литература на версты впереди идет, по крайней мере, так должно быть.
Писательской гвардии поставлена сверхзадача: написать такую книгу, чтобы нынешний ребенок оторвался от телевизора и “компа”, где все ярко, зрелищно и далеко не назидательно! Благо, пример того же “Гарри Поттера” или каких-то лучших образцов жанра фэнтези всегда перед глазами.
Дела и ужасы
Замечательный литературовед Мариэтта Чудакова теперь детский писатель. “Я купила кубометр детской литературы и не нашла утешения ни в одной книжке. Все это была литература для троечников, которые не любят читать”, — такова основная причина, побудившая автора сесть за письменный стол (газета “Известия” от 14.02.06). М. Чудакова замыслила серию книг под общим названием “Дела и ужасы Жени Осинкиной”. Детективный роман “Дела и ужасы Жени Осинкиной: Тайна гибели Анжелики” — первый в этом проекте, за него-то и получила Чудакова премию “Алые паруса”.
“Команда” девочки-подростка Жени Осинкиной съезжается со всех концов страны в деревню Оглухино, чтобы спасти товарища, несправедливо обвиненного в убийстве. В книге есть много чего и веселого, и серьезного, и детского — и не очень. Здесь фигурируют и коррумпированные полковники ГИБДД, и следователи, пытающие обвиняемого, здесь говорится и о чеченской войне, а скинхеды и киллеры — это уже на закуску. То есть налицо все приметы современной России, которые каждый день свидетельствуют о себе, например, по телевизору.
Что такое современность — это, на самом деле, ключевой вопрос. Улица, телевизор, газета — это все понятно, современность слишком нарочито и совершенно неделикатно вторгается в мир каждого из нас, так что не замечать ее было бы непростительной ошибкой. Но вот нужно ли ей так рьяно потворствовать, слепо идти на поводу у нее? Э. Успенский в интервью радио “Эхо Москвы” рассказал, чему учит его книга, которая называется “Бизнес крокодила Гены”: “У меня есть такая книга, когда крокодил Гена лежал на солнышке в бассейне 10 лет. Ему туда все бросали монетки, и через 10 лет он набрал большую сумму. И вот он все бросил и решает, куда поместить капитал. Я эту книгу написал почему? Потому что началась перестройка. Надо было вникнуть, что такое кредитная карта, что такое ссуда, что такое акции. Никто этого в стране не знал”. Эдуард Николаевич, как достаточно прагматичный человек, предлагает запустить особую программу-обучалку в новых условиях жизни, где человек предельно детерминирован, где он не может повлиять на среду, в которой он действует, ведь это все изначально заданные условия, изменять которые нельзя. Но допустим, что крокодил Гена все-таки прогорел (новейшая российская история этому только способствовала) и с горя подался в сутенеры или разбойники, на выбор. Благо, сам зверь авторитетный, зубастый и проблем с “крышеванием” не должно возникать, тем более что за пределы своего двора он редко выходил по бизнесу. Конечно, там есть и прочие “братки”, известные по первым “совковским” историям. Далее крокодил мог и подепутатствовать. И годиков так через несколько, аккурат к нашему времени, он, преисполненный многозначительности, мог засесть, нет, не туда, а за написание поучительных историй для юной поросли. Вот такое логическое продолжение нашего утилитарного подхода, поможет ли это в жизни кому-то? Отчего же нет? Ведь это азы капитализма на наш лад.
“Нельзя в книге оберегать ребенка от того, что он видит в жизни”, — считает Мариэтта Чудакова. Слов нет, нельзя закрывать на реальность глаза, нельзя создавать оранжерейные условия. Только не происходит ли здесь смешение понятий “художественная литература” и “публицистика”, злободневная, актуальная, но в тоже время сиюминутная, временная. Или детство у нынешних подростков через какое-то время должно ассоциироваться только лишь с ментами и бандитами, проститутками и наркоманами? На мой взгляд, уже сейчас все это используется разве что из конъюнктурных соображений и твердой уверенности, что так должно быть. Будет ли это произведение востребовано через какое-то время, будут ли нынешние подростки читать его своим детям, как того же “Тимура и его команду”, — сомневаюсь.
Конечно, вокруг все устлано дорожкой из благородных порывов. Показать ребенку-подростку, что все зависит только от него, что мир предельно к нему враждебен и “прорваться” он может только сам. В одном из своих интервью Чудакова сказала: “совершенно неверно относиться к людям 12—14 лет только как к объекту воспитания. К ним надо относиться как к субъектам, как к действующим лицам, как к активным действователям, возлагать на них надежды, и тогда они их оправдают”. Все это хорошо и замечательно, но вот почему-то создается впечатление, что роман этот вовсе не для детского чтения и что облеченные в форму подростковой книги рассуждения о прошлом, настоящем и будущем России замечательного ученого Мариэтты Чудаковой — особая интеллектуальная игра скорее для взрослых и для критиков. Ключ к началу этой игры подает сама Мариэтта Омаровна: “детскую литературу нельзя анализировать так, как ее анализируют. Ее надо анализировать так, как филолог анализирует серьезную классическую литературу, потому что там есть такие образцы, которые заслуживают настоящего литературоведческого анализа”.
По выходу книги довольно пафосной рецензией разразился Андрей Немзер “Как сохранится Россия” (“Время новостей”, 19.05.2005). В своей заметке Немзер буквально слово в слово повторяет многие суждения Чудаковой: “Женя и ее друзья спасают не мир, а конкретного попавшего в беду человека”, “Умело выстраивая интригу и многажды предлагая улыбнуться, Чудакова не позволяет забыть о значимости происходящего”, “это уважение к героям и стоящее за ним уважение к юной аудитории”, “Чудакова знает, что Женя со товарищи Олега освободят, а читатели не останутся равнодушными ни к его судьбе, ни к тем социальным, политическим, историческим, моральным проблемам, о которых говорится “по ходу дела”. Она знает, что “знаки времени” (будь то любовь к “Макдоналдсу”, увлечение “Гарри Поттером”, компьютерные страсти и даже очень опасные явления, вроде скинхедства) не превращают наших детей в чужих. Она не ужасается младому племени и не заискивает перед ним”.
Надежды тетенек питают
Совершенно случайно наткнулся на одном форуме в интернете на некоторые высказывания относительно книги о Жене Осинкиной (“Библиофорум”). Цитирую: “Минувшая неделя стала для меня неделей потрясений. Сначала я читала второй том “Робинзона Крузо” полностью и без купюр. В результате окончательно разочаровалась в этом герое и даже сочла его отвратительным. Героя, а не книгу и не писателя. А вчера вот я чуть было не разочаровалась в человечестве вообще, потому что читала книгу-победителя “Алых парусов”—2004 — “Дела и ужасы Жени Осинкиной” М.О. Чудаковой. Я читала ее после всех моих друзей и коллег, но реальность оказалась еще кошмарнее, чем все их (коллег и друзей) страшные рассказы. Я не буду останавливаться на таких общих местах, как суконный и местами безграмотный язык, манекенная пластмассовость персонажей, навязчивая дидактичность, неопределенность жанра. Я скажу только, что даже графоманская парочка Иванов—Устинова со своими детскими детективами выглядит на фоне известного литературоведа замечательным писательским дуэтом. Я уж не говорю о том, что они, Ивановы—Устиновы, в отличие от Чудаковой, заботятся о минимально правдоподобной мотивации поступков героев, относительной достоверности историй их жизни, примерно логической связи между эпизодами и т.д. У Чудаковой подобного нет и в помине, не до того уважаемой лауреатке премии по литературе для детей и юношества. Ей даже в голову не приходит разобраться, какова ее потенциальная аудитория. В результате, с одной стороны, мы встречаем в тексте чудовищные “глазки-щечки” и какие-то идиотские пояснялки для дебилов, а с другой — только взрослому читателю понятные намеки на “Главного сказочника” или на то, что “в 1953 году кто-то умер, но Женя не помнила, кто”.
“Главное, я сама — если меня спросить — вполне разделяю праведное негодование М.О. по поводу разных “негативных явлений”, — продолжает автор. — Но сейчас, по-моему, уже нельзя так вот в литературном произведении открытым текстом декларировать свои всякие принципы, пусть даже самые правильные. Такие декларации только раздражают; а надеяться, что кто-то проникнется справедливостью провозглашенных автором идей и сразу морально вырастет, очистится от скверны и перестанет матом ругаться, — по меньшей мере, наивно”.
Как видим, то, что сам автор ставит себе в заслугу, читатель может воспринимать именно как откровенные недостатки.
А вот реплика другого участника диалога: “Ну да, она думает, что ее книга — для “детей 8—10 лет”, что она “нашла увлекательную форму” и что ее творение будет “проглатываться подростками”. Надежды тетенек питают…”, “Но неужели она на самом деле думает, что подростки — такие?”.
Конечно же, нет. Автор — здравомыслящий человек. Если фон, на котором происходит повествование, тяготеет, по авторскому замыслу, к предельной реалистичности, то положительные герои — ребята из команды Жени Осинкиной — воплощают в себе некие идеальные чаяния писателя. Перед нами новый вариант утопической конструкции, которая вырастает не сама по себе, как интерактивная игра, по примеру “Гарри Поттера”, а изначально жестко регламентирована авторской волей, авторским представлением и замыслом. Если хотите, это научная монография, написанная особым эзоповым языком.
В предисловии к давнему учебнику по детской литературе (Арзамасцева И.Н., Николаева С.А. Детская литература. Учебное пособие для студентов средних педагогических учебных заведений. 2-е изд., испр. — М.: Издательский центр “Академия”, 1997) есть следующие строки: “Маленькие дети безоговорочно верят всему, что написано в книжке, и эта вера делает задачу писателя исключительно ответственной. Он должен быть правдив со своим читателем, но правда здесь особого рода — художественная, что означает убедительность вымысла при моральной чистоте и цельности замысла. Только в этом случае детская книга может выполнять свою главную задачу — воспитывать человека нравственного. Для писателя вопрос “как писать для малышей?” — это, в сущности, вопрос о том, как общаться с ребенком. Глубокое духовное взаимодействие взрослого автора и маленького читателя — важнейшее условие успеха”.
Иллюстрацией этого может быть история, как-то рассказанная все тем же Эдуардом Успенским: “Набился полный зал. Все умненькие, начитанные, вопросы задают. Встает мальчик в очочках, только что из-за компьютера, и спрашивает: “А какое сейчас положение в Африке?” Я растерялся, начал что-то бормотать про войну в Гвинее и голод в Сомали. А он уточняет вопрос: “Айболит еще там?” Ребенок доверяет взрослому, еще более доверяет слову, выведенному в книге, и не надо этим доверием злоупотреблять.
Как же без Гарри Поттера?
Практически в каждом интервью, в каждой дискуссии, где поднимаются вопросы детской литературы, звучит имя Джоан Роулинг. Многие дискуссии о поиске нового героя детской литературы сводятся к разговору о Гарри Поттере, об его невероятной популярности. Эдуард Успенский называет книги о мальчике-волшебнике величайшим открытием: “Роулинг придумала новый мир, где все построено практически как у нас. Но мир неведомый, в котором за каждой дверью может случиться все, что угодно. Все очень грамотно сделано, все не случайно”. “Я только никак не могу понять: она, когда первый том писала, задумала уже остальные? Если она задумала их сразу, у нее просто удивительные мозги!” — восхищается Успенский.
Чтобы объяснить феномен Гарри Поттера, в 2003 г. в РГГУ состоялась конференция “Гарри Поттер и узники философской комнаты: порядок фантастического в современной российской культуре”. Результатом ученых заключений явилось научно обоснованное утверждение: хотим мы этого или нет, но Гарри Поттер как факт культуры состоялся.
Не так давно мне самому довелось поучаствовать в ток-шоу для подростков и их родителей “Сто вопросов”, которое проводится на Архангельском областном радио. Программа идет в прямом эфире, в ней, как правило, обсуждаются различные интересующие молодое поколение проблемы. Например, темами передач были “Реклама табака и подросток”, “Нужны ли подростку карманные деньги?”. На этот раз разговор пошел о серии книг о Гарри Поттере, об образе главного героя. Юные журналисты, участвовавшие в ток-шоу, рассуждали о плюсах творения бывшей английской учительницы Джоан Роулинг. Говорили о том, что приключения юного волшебника буквально возродили у подрастающего поколения интерес к книге, что сам герой необычайно замечателен: учит смелости, доброте, самопожертвованию. В студию позвонила школьница и с безудержным энтузиазмом рассказала о своем пристрастии к этой книге. Мне же хотелось высказать мысль, что в принципе даже не важно, плох Гарри Поттер или хорош, главное, чтобы он не закрыл от подростков более важные произведения. Мода проходит, а как развить вкус, как научиться отличать настоящее искусство от подделки? И здесь, конечно, Гарри Поттер со всеми его волшебными палочками и при том безобразном переводе, которым российского читателя одарило издательство “Росмэн”, не помощник. Хотя, конечно, все это гадание на кофейной гуще. Время рассудит, ведь литература в чем-то сродни хорошему вину, вкус и букет ароматов которого насыщается годами. Так и книга через какое-то время может обогатиться новым смыслом и содержанием — или навсегда прокиснуть.
Сейчас же настораживает не сам факт существования и популярности книги, а поголовная поттеризация населения. “Гарри Поттер” давно уже перестал восприниматься как художественное произведение, это, скорее, социальное явление, изучать которое крайне необходимо. Принято высказывать мысль, что оппоненты Гарри Поттера не принимают успех книги. Хотя, конечно, это не так, причина не в успехе создания Джоан Роулинг, а в чрезмерных претензиях того факта современной культуры, в который постепенно перерождается поттериана. Пугает индустрия Гарри Поттера, рекламная истерика, сопровождающая выход каждой книги. Вся эпопея растянута более чем на десятилетие реального, не волшебного времени. Это ведь целая эпоха. Приобретения и потери жизни с Гарри Поттером — вот главная проблема. Книжный герой взрослеет медленней, чем его читатели. Что остается тем, кто “подсел” на это чтиво? Замкнуться в вымышленном мире? Целая эпоха, при том что это семикнижие — всего лишь частный случай удачного бестселлера. В разговоре о нем можно легко замкнуться на ничего не значащих вопросах, заняться изложением сюжета, но все это уведет далеко в сторону от настоящих проблем, от восприятия подлинных шедевров. В конце концов, пока мы бесконечно толчем воду в ступе Джоан Роулинг, исследуем причину ее успеха и стараемся на этот успех ориентироваться, отечественный книгопроизводитель будет безмолвствовать, а детская книга — закисать.
В связи с этим можно воспользоваться хорошим лозунгом, ставшим заглавием статьи Василия Шевцова “Хогвартс должен быть разрушен. А наши дети будут строить “снежную крепость”” (“НГ Ex libris” от 17 февраля 2005 г.). Здесь автор пишет: “Герой нашего времени Гарри Поттер плох, разумеется, не своими оккультными интересами, а тем, что воспитывает социально инертное, аутистское поколение, которое с детства привыкает воспринимать в качестве последней реальности мифологический Хогвартс — арену борьбы укорененных в вечности Добра и Зла. Потом останется либо путем проб и ошибок убеждаться в лживости этой картинки, либо выстраивать собственный Хогвартс, который в реальности может иметь самые разные очертания — в вариациях от загородной виллы по Рублевскому шоссе или на Лазурном берегу до компенсаторно-галлюциногенной мечтательности у разбитого корыта: кому уж как повезет. Но я хочу другого — чтобы наши дети даже при самых благополучных обстоятельствах не воспринимали социальную реальность с ее запутанными проблемами как что-то враждебное, непонятное и скучное. Чтобы та снежная крепость, которую они строят во дворе, была не “замком из слоновой кости”, а маленькой проекцией реальных взрослых ролей, вопросов, надежд и убеждений. Новая детская литература нужна нам как кислород. А пока — читаем Гайдара”.
От хоббитов и гаррипоттеровского вымысла начинают уже постепенно уставать, по крайней мере, взрослые. Однако детская книга вымыслом в первую очередь и интересна. Мир реальный и мир вымышленный… Как взвесить их на весах, уравновесить в художественном произведении? По мнению Мариэтты Чудаковой, круг детского чтения должен состоять из нескольких пластов: классика, фэнтези и обязательно современность. Книги Роулинг как раз и показывают нам сплав реальности, доходящей до натуралистичности, и мистического антуража. Поэтому от этой же книги отталкивается и Чудакова, когда утверждает, что реалии нашей жизни не менее интересны, чем фантазии про Поттера. Тот же Василий Шевцов в уже процитированной статье говорит: “наших детей пичкают разнообразными фэнтези и здравомысленными моральными аллегориями, как будто сознательно внушая мысль о том, что мир воображения гораздо любопытнее, чем то, что творится за окном”.
Мир тинейджеров, литература императива
Рассуждая о детской литературе, следует обратить пристальное внимание на те глобальные изменения, которые происходят в среде нашего подрастающего поколения.
Появилась, или уже на подходе, новая формация — тинэйджер. Это не совсем уже ребенок, но еще и не взрослый. Это человек с затянувшимся периодом становления взрослости или, наоборот, длительной инерцией детства. Данное понятие вовсе не является синонимом подростка, так как новый тинэйджер не замыкается в каких-то возрастных рамках, ему может и под сорок лет быть. “Гарри Поттер” — произведение вовсе не о вымышленном мире волшебников, а о становящемся мире тинэйджерства, и в этом смысле оно реалистично.
На Западе, в частности в Америке, ребенок, едва достигнув тинэйджерского возраста, должен начинать учится самостоятельно зарабатывать деньги, мыслить прагматично. Но именно это самый сложный и ответственный период становления и развития человеческой личности. Получается так, что ребенок не доигрывает, детство прерывается на середине и это существенным образом отражается на дальнейшей его жизни. Этому сопротивляются многие наши педагоги, когда говорят, что школа и высшие учебные заведения все больше воспитывают не человека как личность, а работника. Тинэйджер пытается казаться взрослым, т.е. совершенно не тем, кем он есть на самом деле. Он делает вид, будто не нуждается ни в чьей любви, но на самом деле сильно страдает от ее недостатка. Подавленные эмоции оставляют след на всю жизнь. Человек как бы остается в том возрасте, который он перескочил, часто замыкается в себе, страдает эмоциональной инфантильностью и уже во взрослой жизни пытается компенсировать то, что он недобрал в упущенном детстве. Он нуждается в любви, ласке, у него острая, порой болезненная потребность в сказках (едва ли их на ночь читали маленькому Гарри).
Тинейджер выполняет определенную предзаданную социальную функцию, взамен чего ему позволено сохранять свою детскость, в определенные моменты досуга, отдыха от выполнения высочайшего поручения, замкнуться в себе. Быть ребенком здесь вовсе не подразумевает традиционного сохранения изначальной чистоты, непорочности, ясного взгляда на мир, детскость тинэйджера, перерастающая в инфантилизм, — особый код, особая формула, если хотите — пароль в мир посвященных. Мир тинэйджера изначально нереальный, искусственный, он есть, и его нет одновременно. Для чего? А все очень просто. Повиснув в особом безвоздушном пространстве, человек будет воспринимать мир именно таким, каким он привык его знать. Его главный страх — узнать что-то еще, что не вмещается в изначально заданные рамки. Им чрезвычайно легко управлять, да и ему самому внешняя детерминация будет приносить только одно удовольствие (волшебство ведь тоже особое влияние извне, ибо воспринимается как само собой разумеющееся, или даже как произволение собственной воли). Он — волшебник, дисциплинированный гражданин мира будущего.
По сути, тинэйджер — это тот же самый пионер, и в этом смысле Гарри Поттер во многом родственен гайдаровскому Тимуру. Тинэйджер-пионер — это искусственное создание, некий клон, отвечающий насущным запросам современного общества. Образ идеального подростка, каковым его хочет видеть социум. И если у общества не будет получаться, оно будет требовать, будет настаивать, вкладываться большими деньгами и создавать карманные молодежные движения. Традиционно общество хочет заполучить нового своего члена, преисполненного духом коллективизма. Сейчас потребительская идеология несколько скорректировала эту позицию: самозамкнутый инфантильный индивидуал очень удобен для нового корпоративного сознания, стоит только приласкать его, потешить его самолюбие — и он станет послушным и управляемым существом.
Мир для Гарри Поттера преисполнен враждебных сил — злые волшебники, приемные родители, скрывающие от него тайну, сводный брат, издевающийся над ним. Гарри Поттер везде другой, и в мире людей, и в мире волшебников, где о нем знают как о человеке, который смог противостоять темным силам, еще будучи младенцем. Однако Гарри Поттер всем этим знанием обделен, он живет в окружении загадки, тайны. У него славное прошлое и будущее. Настоящее — жизнь у приемных родителей, будто некий провал, беспамятство. Просто находка! Как чудесно управлять таким человеком! Стоит только внушить ему любой миф о прошлом, какие угодно надежды на будущее, и он будет доволен, исполнителен и невзыскателен.
Общество требует. Оно взыскует нового человека, который бы удовлетворял основным требованиям, и оно его получит. Те же разговоры о нравственности могут легко использоваться всего лишь в качестве ширмы, ведь, она, нравственность, далеко не константа сейчас, а ситуативно обусловленная переменная.
У нас время аудиовизуальной культуры. Человек по преимуществу видит и слышит. Увиденное и услышанное он практически не анализирует, принимает как данность. Ведь его и обучают доверять этой данности, ни в коем случае нельзя ставить ее под сомнение. Помните, в романе-антиутопии Евгения Замятина “Мы” людей пытались лишить фантазии, мыслей, то есть свободы, самостоятельности. Они перестают быть бунтовщиками мысли, превращаются в унылых статистов. Сейчас совершенно ненасильственными методами это получается. Говорят о политкорректности, свободе выбора, но выбор этот практически каждый раз хорошо управляем извне. И знать об этом нужно, хотя, конечно, проще закрыть на все глаза и предаться милой неге, безвольно плыть по течению жизни.
Человеку сейчас вроде и не положено думать, ему надлежит выполнять набор определенных операций, действовать по заданному алгоритму. Этот тезис хорошо иллюстрируют последние тенденции в сфере образования. Отмена выпускного сочинения по литературе, введение механических тестов и ЕГЭ, ранняя специализация в школе как преграда на пути всестороннего развития личности. Современная школа должна выпускать из своих стен работника, востребованного на рынке труда. Учитель в этой ситуации — всего лишь провайдер, посредник на рынке доступа к определенному типу информации. А рядом благословенный Интернет, где добыть любую интересующую тебя информацию — дело нескольких минут. Скоро обещают повсеместно ввести цифровое телевидение с практически безграничным количеством программ. И что тогда вы скажите по поводу этого “глупого ящика для идиотов”, как пел Высоцкий?
Проблема заключается еще и в том, что мы стали меньше читать, а значит, не можем взглянуть на себя со стороны, чтобы проанализировать поступки, какие-то действия. Меняется способ получения информации. В СМИ, интернете используется далеко не все богатство русского языка. Заметно скудеет лексический запас человека. От этого многие и страдают, так как элементарно не могут подобрать слов, чтобы высказать мысль.
Сейчас дети сызмальства увлечены компьютерами, комиксами, буквально завалены мультфильмами про всевозможных космических пришельцев, покемонов, трансформеров. Ребенок, выросший перед экраном монитора, телевизора, привык воспринимать мир исключительно визуально. Вспышки умственной активности следуют за поглощением того или иного кадра, заставки, линия которой идет независимо от воспринимающего, сковывает волю, заставляет его выполнять набор простейших операций: нажатие нескольких кнопок на пульте, клавиатуре. Все это еще больше укореняет в сознании привычку к своему пассивному, бездеятельному положению, давит на ребенка, зажимает его внутренний мир, не дает возможности проявить индивидуальность, ломает его, заставляет быть не таким, каков он есть на самом деле.
Настоящее же художественное произведение расширяет рамки человеческого мировосприятия, читающий зачастую приходит в восторг именно потому, что все границы стираются и для человека открываются беспредельные горизонты, имитация — будто шагреневая кожа, сжимает человеческий взгляд, фокусирует его лишь в пределах листа бумаги либо экрана монитора. Удачная книга сейчас не просто какая-то занимательная, веселая, захватывающая история. Эта история должна быть родственной читающему, отвечать основным вызовам поколения, его вопросам. Удача — это социальный портрет. Писать для детей не сюсюкая, разговаривая на равных — это еще не успех. Успех — писать для типичного ребенка, играть на клавишах его души.
Все чаще задаешься давно уже не банальным вопросом: должна ли детская литература, если уж хочет она быть успешной, воспринимаемой и потребляемой молодым поколением, подстраиваться под сложившуюся ситуацию, т.е. стать гибридом аудиовизуальной культуры, только закрепленной в письменных знаках на бумаге? В этом случае мы будем иметь совершенно новое культурное явление. Лист бумаги — монитор.
Компьютерная культура, культура императивов, приказов, операций и их точного выполнения, принуждает человека погрузиться в виртуальную эмпирику, которую он воспринимает чисто визуально. Здесь действительность — переживаемое тобой эмоционально, плод воображения. “Гарри Поттер” именно такая виртуальная сказка, для пущей правдоподобности переведенная на бумагу, на кинопленку. И в этой связи образ юного адепта волшебства пришелся как нельзя кстати. Вот он новый, без сюсюканья, герой. С ребенком — как со взрослым, ведь это потенциальный взрослый. Цель детства — стать добропорядочным взрослым человеком, детство не представляет ценности само по себе…
Быть может, это и мешает появлению хорошей детской литературы?
Мешает отсутствие отстранения. Детская книга должна находиться как бы над современностью, в ней и в то же время вне ее, должна решать универсальные вопросы, а не сиюминутные. Это не журналистика, не документалистика. Становление человеческой личности происходит в ситуации свободы выбора, и не надо лишать юного человека этого выбора и навязывать штампы, диктуемые современностью. Банально, но придется это еще раз повторить: юный новый человек призван конструировать будущее, в котором ему жить. Мы думаем, прежде всего, о себе, чтобы нам вольготно жилось и впредь, чтобы будущее было выстроено по типу нашего времени, к которому мы, по большому счету, адаптировались. Соответственно, художник должен абстрагироваться от времени, в котором пребывает, ведь сейчас слишком много императивов, на него довлеющих, и потому он не может быть объективным. Из-под пера будут выходить не художественные произведения, а социальные явления, манифесты времени, конъюнктурные мертвенные тексты.
Может, стоит стать ненадолго детьми и заново поучиться на классике и сказках, прочувствовать их секрет вечной свежести и моложавости? Посмотрим на мир современности со стороны, получим возможность его проанализировать и не станем слепо нестись в его часто бессмысленном потоке. И, быть может, тогда у нас что-то получится.
В свое время Эрих Фромм в работе “Революция надежды” предсказывал: “…не видят того, что 2000 год может стать не временем исполнений и не счастливой кульминацией борьбы человека за свободу и счастье, а началом периода, в котором человек перестанет быть человеком и превратится в бездумную и бесчувственную машину”. Эту опасность мы видим сейчас, она как никогда реальна. Однако осуществлению фантазии “человек-машина” в духе Ламерти воспрепятствует воображение, незашоренность ума, свобода собственных суждений и поступков при их неизменной нравственной основе, что, по сути, и воспитывается через общение с книгой.