Опубликовано в журнале Урал, номер 8, 2007
В апреле 2006 года в Екатеринбурге, на Шестых татищевских чтениях, был заявлен интересный доклад — “Забытый биограф Мамина-Сибиряка”. Исследователь А.В. Трофимов рассказывал о Константине Васильевиче Боголюбове. Самым любопытным в докладе было то, что герой доклада оказался забытым. Хотя…
В том же апреле 2006 года журналистскому образованию на Урале исполнилось семьдесят лет. Факультет журналистики Уральского университета широко его гулял двумя неделями раньше. Факультетский клир на виду у студенческой паствы ознаменовал друг дружку грамотами, а про отцов-основателей и не вспоминал. Среди забытых оказался и преподаватель факультета К.В. Боголюбов. Хотя в выпущенной к юбилею книге, посвященной истории факультета, имя Константина Васильевича упомянуто десяток раз…
Так забыт или нет К.В. Боголюбов? Не забыты (во всяком случае, читателями старших поколений) исторические романы и повести Боголюбова, помнят о нем и как об исследователе жизни и творчества Мамина-Сибиряка. Наши заметки призваны еще раз напомнить о Боголюбове как о литературном критике и университетском преподавателе.
Литература вышла из “шинели” журналистики. Над письменным столом К.В. Боголюбова висел дружеский шарж художника Петухова на сюжет репинских “Бурлаков”: насменовцы тянут на лямке баржу. Тут и Александр Исетский, и Сергей Васильев, и Василий Макаров, и Евгения Медякова, и сам Константин Боголюбов во главе ватаги. На барже — стопка толстых книг, увенчанная чернильницей с пером. Шарж был не без яду, как говорил Константин Васильевич: “Были у нас и чернильницы, и перья, одного пока не было — книг”.
Книги позже появятся. Думается, потому картина была на виду, что заключала в себе некое знамение. Периодическая печать первой трети двадцатого века сделала солидный вклад в развитие уральской литературы. С одной стороны, многие пробы пера увидят свет именно на литературных страницах газет, с другой — авторов станут пестовать литературные объединения, работающие при газетах.
В 1920 г. большое место в литературной жизни Екатеринбурга (еще не переименованного в Свердловск) занимает Пролеткульт. В 1921 г. была предпринята попытка организации Союза поэтов, а в 1922-м состоялась общегородская конференция, посвященная задачам Пролеткульта на Урале. В 1920—1923 гг. активно действовала Уральская литературная ассоциация (УЛИТА). В 1926 г. она слилась с литературными группами “Словострой” и “На смену!” (С. Васильев, А. Исетский, В. Макаров и др.), образовав Ассоциацию пролетарских писателей, возглавляемую И. Новичем. В этот период литературные силы региона объединяются вокруг журналов “Юный пролетарий Урала”, “Уральская новь”, “Товарищ Терентий”, “Рост”, “Штурм”, альманаха “Уральский современник”, литературного приложения к газете “Уральский рабочий” “14 дней”.
Как отмечалось современными исследователями, конец двадцатых и начало тридцатых годов отмечены у нас на Урале появлением нового типа литератора — писателя-журналиста. Очерк как наиболее мобильное литературное оружие становится господствующим жанром, а газетчик — самой популярной личностью.
Вся основная пресса Свердловска находилась тогда по адресу Вайнера, 12 — и “Уральский рабочий”, и “На смену!”, и “Всходы коммуны”. Газеты “Уральский рабочий” и “На смену!” превращались в центр притяжения литературных сил Урала. Насменовцы наладили связь почти со всеми существовавшими в то время в области литературными кружками, среди которых самым крупным был нижнетагильский, руководимый А.П. Бондиным.
В газетах появились литературные страницы, а вокруг них литературные кружки. Насменовцы не были первыми литераторами советского Урала. До них существовали в Свердловске литературно-художественные журналы “Товарищ Терентий”, “Уральская новь”, “Колос”, литературные группы “Мартен” и уже упомянутая “УЛИТА”. Но все они распались. П.П. Бажов в статье “В начале пути” критиковал их: “УЛИТА”, по мысли изобретателя этого названия, должна была обозначать уральскую литературную ассоциацию, фактически же вышла вроде той, о которой говорится в присловье: “Улита едет, когда-то будет”.
Возглавив отдел культуры в “Уральском рабочем”, Иван Панов добился выхода литературного приложения к газете — тонкого, в несколько страничек журнала “14 дней”. После выходившего в начале 1920-х гг. журнала “Товарищ Терентий” это была новая попытка создать общеуральский литературно-художественный печатный орган, способный консолидировать литературные силы Урала. Одновременно начало выходить сатирическое приложение “Веселая кузница”, в котором главную роль играли журналист И. Москалев и художник-карикатурист Г. Ляхин. Фельетоны Попрядухина (Юр. Чап), Москалева, Майкопского не давали покоя жуликам, бюрократам и всякой, как тогда говорилось, нэповской накипи.
К моменту своего появления на страницах свердловских газет Константин Боголюбов не был уже новичком в газетном деле. В первой половине 20-х годов он писал военкоровские заметки, частушки и фельетоны в газету “Красноярский рабочий”. Заведующий литературным отделом редакции даже хотел пригласить Константина Васильевича своим заместителем.
С 1928 года Боголюбов принимает участие в работе Свердловской литературной организации, в апреле он появился на страницах газеты “На смену!”. Его статья “Чему учиться у Горького” под рубрикой “Литературный уголок”1 обращалась к творчеству пролетарского писателя.
Тогда это было вполне понятно. На чьем примере должен был учить молодых авторов молодой вузовский преподаватель? Конечно же, на примере живого классика, каким был Горький. Редакция “На смену!” продолжила публикацию уроков М. Горького.
— Читал твои рецензии в “На смену!”, статью о Горьком в “Уральском рабочем”, — сказал как-то Иван Степанович Панов. — Знаешь что, берись-ка ты за критику всерьез. Прозаики у нас есть, поэтов больше чем достаточно, а критиков нет.
И тут же выложил ворох стихов. Так Боголюбов познакомился со многими поэтами Урала. Сам он считал, что Иван Панов “на долгие годы определил профиль литературной работы”.2
В июне 1928 г. “На смену!” опубликовала заметку “О литературных новинках”, подписанную неким К.Б. Это была заметка о романе Виктора Кина “По ту сторону”. Есть все основания полагать, что этим К.Б. был Боголюбов. Впоследствии он подписывал свои рецензии именно этими инициалами. Известен случай, когда он напечатал статью “От станка к богеме (Васильевщина)”, в которой критиковал Сергея Васильева за “упаднические настроения”. Васильев ответил эпиграммой, которая заканчивалась словами: “Да и критиков-то нет, одни Кабеки”.
В 1929 году К. Боголюбов был избран в секретариат Уральской ассоциации пролетарских писателей (УралАПП). Ответственным секретарем стал все тот же Иван Степанович Панов. Боголюбов сделался активным рапповцем. На областной писательской конференции его приняли в члены Союза советских писателей, вместе с К. Мурзиди и К. Филипповой, которая впоследствии станет его женой.
В 1930-е гг. Боголюбов продолжал писать о современной ему литературной ситуации: например, менее чем за год в журнале “Рост” Константин Васильевич опубликовал теоретические очерки “О формалистах” (1930, № 3), “Об очерке” (1930, № 4—5), критические статьи “Лицо новой деревни” (1930, № 4), “Завод Знаменосец” (1930, № 7—8), “В борьбе за качество” (1930, № 9—10), “От станка к богеме” (1930, № 11—12), “Поэт эпохи перелома” (1931, № 4), библиографические заметки “Эрих-Мария Ремарк” (1930, № 1), “Иван Строд” (1931, № 1). К этому времени он уже прочно связал свою судьбу с высшей школой.
“Университеты Боголюбова”. В апреле 1925 года К. Боголюбов выехал из Сибири на родину, на Урал он прибыл в начале лета. Явился на биржу труда. Константин Васильевич самокритично оценивал вехи своей тогдашней биографии — “неокончивший учебу студент”, “демобилизованный красноармеец”, “человек с запятнанной партийной биографией”.
На бирже его отправили в отдел народного образования, и с сентября он стал учителем начальной школы в деревне Мокино Сивинского района, где и пробыл до марта 1926 года.
Во время постановки детского спектакля в зимние каникулы Константин Васильевич и познакомился с выпускником Мокинской школы Иваном Пановым, на тот момент студентом Урало-Сибирского Коммунистического университета имени В.И. Ленина. Иван Степанович похвалил пьесу, насыщенную частушками, и предложил автору переехать в Свердловск: “Там есть, где печататься. Кроме того, нам нужны преподаватели. Я поговорю с заведующим кафедрой и напишу вам”.
Вскоре письмо пришло. Так началась преподавательская деятельность К. Боголюбова в высшей школе — служение, которому было отдано тридцать лет.
В марте 1926 г. Боголюбов получил назначение в Свердловск — в Урало-Сибирский Коммунистический университет. Комвуз располагался в бывшем Харитоновском дворце, где позже разместится Дворец пионеров. В комвузе Константин Васильевич Боголюбов работал около восьми лет в качестве преподавателя русского языка.
С декабря 1931 г. К. Боголюбов работает также на Свердловских областных курсах коммунистов-журналистов. С января 1933 г. он зачисляется преподавателем (доцентом) русского языка, руководителем кафедры литературы и языка. В 1936 г. на базе курсов коммунистов-журналистов организуется сначала газетная школа, затем Коммунистический институт журналистики, так что с июля 1938 г. по октябрь 1941-го Боголюбов — преподаватель литературы КИЖа. В 1941 г. происходит переформирование института журналистики в факультет журналистики при Уральском госуниверситете. Когда в июне 1945-го Константин Боголюбов был демобилизован из армии, он вернулся в Уральский университет.
Преподавание Боголюбов совмещал с научными исследованиями. И ректорат Уральского госуниверситета (как и дирекция КИЖа в довоенные годы) способствовал Боголюбову в активной работе литературного критика. Так, в апреле 1947 г. правление Свердловского отделения Союза писателей решило направить К.В. Боголюбова в Москву на семинар критиков, который организовал секретариат Союза советских писателей. По этому поводу П.П. Бажов обратился к ректору Уральского университета Г.И. Чуфарову с просьбой откомандировать К.В. Боголюбова в Москву. Ректорат разрешил Боголюбову поездку в Москву, где с 6 по 31 мая 1947 г. он работал на творческой конференции — семинаре критиков. Спустя несколько месяцев ректорат снова командировал его в столицу, где в ноябре—декабре 1947 г. Боголюбов занимался на курсах при Союзе советских писателей.
А в середине 1950-х годов над Константином Васильевичем сгустились тучи. В условиях политической оттепели решили “присмотреться” к организации высшей школы. Главное управление университетов обязало ректорат УрГУ в течение 1955—1956 учебного года провести конкурс на замещение должности, занятой К.В. Боголюбовым. Основным мотивом замещения явился тот факт, что должность занята человеком, не имеющим высшего образования. Не приняли во внимание и то, что в 1954 г. Константин Васильевич был избран ответственным секретарем Свердловского отделения Союза советских писателей. И то, что совсем недавно, когда исполнилось 30 лет педагогической деятельности К. Боголюбова, в “юбилейном” приказе отмечалось, что имя К.В. Боголюбова хорошо известно за стенами университета: он автор нескольких книг, многочисленных рассказов, очерков, критических статей. Тогда ректорат выразил ему благодарность за успешную работу по подготовке кадров советской печати. Не приняли во внимание и то, что 19 декабря 1947 года был издан приказ с поздравлением коллектива редакции “Сталинец”, ее авторов, всего профессорско-преподавательского состава и студентов с выходом 500-го номера газеты. В связи с выходом 500-го номера газеты “Сталинец” ее редактору К.В. Боголюбову объявили благодарность.
Между тем Боголюбов еще в 1947 г. написал заявление на сдачу экзаменов на отделении журналистики по учебному плану экстерната. Его допустили 4 ноября 1947 г. к сдаче экзаменов. Но в это время разразились нешуточные партийные разборки. Свердловский обком ВКП(б) привлек к ответственности заместителя заведующего агитпропа Свердловского горкома партии А.П. Панфилова, проректора университета Н.П. Попова, заместителя заведующего отделом пропаганды Свердловского обкома ВКП(б) Г.П. Шумилова, заведующего кафедрой, руководителя типолаборатории А.П. Пятницкого за то, что “незаконно, используя служебное положение, а также приятельские связи, на сдавая зачетов, государственных экзаменов, не защищая дипломных работ, получили дипломы об окончании в порядке экстерната отделения журналистики”. А.П. Пятницкий ушел с отделения, с 1949 г. он стал главным редактором Машгиза, но вскоре тяжело заболел.
По логике чинуш из ГУУ даже Есенин и Маяковский не смогли бы преподавать в вузе, а Горького “по закону” нельзя было подпускать к университету и на пушечный выстрел. Константин Васильевич тяжело переживал ситуацию, болел. В сентябре 1956 г. он написал заявление на увольнение по состоянию здоровья.
Так закончились “университеты” Константина Боголюбова. В сентябре 1957 г. он получил справку для начисления пенсии, за месяц до этого достигнув пенсионного возраста. Так что формально все получилось “по закону”.
В 1975 г. в Средне-Уральском книжном издательстве вышла книга воспоминаний Константина Боголюбова “Годы и встречи”. Это была, что называется, итоговая книга. Но подержать ее в руках автор не успел. 23 марта 1975 года он умер.