Опубликовано в журнале Урал, номер 3, 2006
***
Год начался привычным бредом —
Не спрячешься, не увильнешь, —
То алкашом, бредущим следом,
То сном, вогнавшим в пот и дрожь.
Притих январский лес без ветра.
И как отсчет иной судьбы —
От “нулевого” километра
Километровые столбы.
Хирургия
Скальпель вострый уж не страшен.
Занимается заря.
Клен веселой культей машет
В блеклом небе января.
Первый проблеск снежной пыли,
Средней тяжести мороз.
А вчера мне залудили
Замечательный наркоз.
Я открыл такую дверцу!.. —
Но о ней не говорят —
И уплыл туда, где сердцу
Уготован сладкий яд.
***
В горах упорный снег не тает,
И быт течет туда-сюда.
А где-то в вышине летает
Предвестник Страшного суда.
Но сочинилась жизнь другая,
Все эти страхи не про нас.
Каким таким судом пугает?
Кто здесь услышит трубный глас?
В ожидании лета
1
Будто в мозгу орудует лезвие —
Несчастном, раскуроченном.
Все он вынужден терпеть бедствие —
Любить этот небосвод с сиреневыми клочьями.
2
Вот и рыбы в пруду, в тулупах на рыбьем меху.
В перелесках тамошних
Запах мертвый.
Видят меня, нет ли? —
Вместо глаз комочки ваты втерты.
3
Блеснет, блеснет тебе лето пивною пробкой —
Я-то, ангелочек, знаю.
В траве истоптанной прижмешься ко мне попкой,
Задергаешься, как заводная.
***
Снег до асфальта не долетает
спать невозможно не спать тяжело
где ты где ты постаревшая двадцатилетняя
малышка Ло
апрель май июнь агония
слеза борозду на щеке выжигает
дребезжит стекло
терпи
в воронку еще не затянуло
в канализационные трубы не унесло
***
Сиди же, умудренный опытом,
Сиди и, битте, не п…ди!
Да пропади оно все пропадом,
Все пропадом и пропади.
Любил, лобзал, дрожал коленями,
Горело, билось, — ах ты, ах!
…Вокруг дурацкий сброд (“растения”
весьма шумливые). Все прах…
***
Б.Р.
Как-то странно доживаем:
Ту же кашу дожеваем,
В состоянье нездоровья
Громко пьем и не блюем.
Твой талантливый приятель
Уж не вырвется из нетей —
Он, словес иных искатель,
Пиэридами бредет.
Вспоминал его с утра…
Где ты, истина простая?
В снах лютует вражья стая.
Отвяжись ты, б…ь косая,
Говорю же — не пора!
Девяностые
Все написано до нас,
Все расписано без нас.
Чем-то кормят, повторяя:
Лучше, братцы, в вас, чем в таз.
Шлялись, шлялись, — все под газом,
Но, очнувшись как-то разом,
Поняли куда как ясно:
Все накрылось медным тазом.
Что разнюнился, дедок?
Погоди еще чуток —
Заведут на новый голос
Песню старую, будь спок!
***
Пусть дудят в большие трубы
На полях родной страны —
Мои веки, мои губы
Навсегда воспалены.
Но за всеми понемножку
Я тянуться не устал.
Я подгнившую картошку
С тех угодий собирал!
Старый поэт
Он нищ, дела из рук вон плохи.
“Перекричать!..” — Какой там крик…
И на краю дурной эпохи
Торчит бессмысленный старик.
***
Стемнело. И даже счернело.
И ночь на окраине Охты
Стала такой же,
Как где-то в Испании.
Этот пустой, двухэтажный, скрипучий,
На снос предназначенный, —
Помнит, должно быть,
Не меньше Альгамбры,
А мавром покажется всякий
Простой гражданин забухавший.
Вот оно, таинство ночи,
Секреты ее превращений.
Трезвый рассудок спасет,
Да не каждый же раз,
А если к тому же
Долбеж в голове кастаньетный…
***
Дождик, холодно, тепло…
Наконец-то речка вскрылась.
Поглядишь, как сквозь стекло, —
Жизнь в проталинах забилась.
Неизменен только ты —
День за днем перемогая,
Ждешь с упорством сироты,
Что начнется жизнь другая.
***
Почернела клюква в серебристом мху.
Сизый пень просыпал влажную труху.
В небо — золотое после ближних гроз —
Тетерев поднялся, словно бомбовоз.
И вполне реальный, хоть едва живой,
Старенький “подкидыш” отвезет домой.
И дымочек клейкий на себя прольем,
И узкоколейка порастет быльем…
***
Перед грозою неминучей
Мрачнеет гор лесистых ряд.
Ты, вездесущий и могучий,
Устроил мне удобный ад.
Спешить — не надо, ждать — не надо,
А петь не стоит ни шиша.
Отворены ворота ада —
Беги! — но ленится душа…
***
Снова сердца перебой…
Нет, похоже, не последний.
Не испортил бы обедни
В этот вечер золотой.
Кто о чем — а я о том,
Что давно уж стало ясно:
Синий лес стоит безгласно,
Вот и мне туда потом.
***
Приди в себя и не дури!
Хлебни вина. Очки протри.
И чистый лист оставь в покое.
Что хочешь делай, хоть умри, —
Но помолчи, не говори.
Слововерчение пустое…