Опубликовано в журнале Урал, номер 2, 2006
Сергей Меркульев
Cергей Меркульев — член Союза российских писателей, автор семи сборников стихов (последний — “Свободные клетки”, М., 2004). Подборки публиковались в журналах “Урал”, “Уральский следопыт”, “Континент”, “Poetry magazine”, “Open Wide”,“Voices”. Живет в Екатеринбурге.
***
Круглятся, как зрачки,
Свежайший спил и срез,
Упорно смотрят вверх
Обрубленные ветки.
Начальная листва
Набрасывает сетку
Своих долгот-широт
На плоский лик небес.
Еще болит весна,
Лицом упавши в грязь
Гуманитарных куч
И луж экологичных,
А по двору бредет
Несбывшийся отличник,
Припоминая жизнь
И смачно матерясь.
* * *
Сон был такой,
Что чувства вновь растут
Без памяти, рассудка, наваждений,
Накоротке со всем,
И что и где ни
Охватишь взглядом —
Как берешь рукой.
Не сон, а бунт,
Полнейший чувств отказ
Отныне быть,
Лишь чьим-то отраженьем…
И образ твой
Не обрастает тенью,
Он бьется пульсом
Или бьет,
Как спазм.
Фантазия для сигареты с фильтром
Отвернись. Пригуби мундштук.
Вычеркни пламя из рук.
С пальцев —
Кольца пахучего дыма,
Как песнь об отце и сыне, как память
О грешном,
О святом.
Только губами
Одними —
Безмолвно, что
Не было отца, отринула сына,
Была свободна, как пустыня,
Жива духом одним
В призрачности коридоров,
В прозрачности которых
Таешь, таешь, как дым.
* * *
Где ты оставила меня?
Где отложила?
Она рисует рот, обводит глаз,
Любовь кладет в альбом,
Где молча бродит время.
Засунула лицо с фамилией в свой левый
Карман и застегнула
Молнию
В окне,
Помедлила у вечного огня
И потушила.
И понеслась
Печатать по ступеням,
Искать ремарки
К будущим
Романам.
Римский ливень
Для чего разменялся на город
Человек, чтоб в истории короб
Достучаться?
Среди декораций,
Стен, мостов окунуться в дымы,
На решетчатом небе тюрьмы
Прописать домочадцев?
Как он форумы перерос,
Как с античною формулой врозь
Жил, ее почитая облыжной,
Древний мрамор сменяв на булыжник?
Может, смысл в том, что женщиной был
Человек, а она-то любила
Ливней перебродившее мыло,
Льющееся с отростков стропил,
Радовалась, что тысячью шил
Город в ткань превращался, что с банки
Замковой возносящийся ангел
Заштрихованный город простил;
Косяком разлинованной бездны
Запахнулась, чтоб город на место
Возвратился в предутренний час,
И мельком поглядела на нас.
***
Заговори!.. Благослови!..
Нам нету места за этим отзимьем.
Молчания нету невыносимей
И нет многоточия вместо любви.
Словами последними — раз навсегда —
Что может быть злей! Как веревку на шею…
Быть может, нужнее… Быть может, важнее.
Живее, живее, чем хлеб и вода.
Благослови!.. Это нас не простят
За чувства неполного разноголосье,
За пестрые зимы, за постные весны,
За робость в разрывах, за скупость растрат.
Храм-берег
Он снова не подпускает,
Чтоб видел ты: в небо опять
Отчаливает провожать
Отлив и плывет над песками.
За гаснущими облаками
Он переплывает закат,
Песчаные волны скользят,
И лес превращается в камень.
Он жив круговым наступленьем
Всех волн, обегающих риф,
Несущих созвездия рифм
Безмолвию и притяженью.
* * *
Ты проходишь, как осень,
Звонкой зеленью в желтизну,
Обронивши оглядки блесну,
Оговорок обрывки отбросив.
В замороченный светом пейзаж
Ты проходишь, как осень.
Вслед тебе занавеска не косит,
Вслед тебе не дробит карандаш.
Ты проходишь, как оспа,
Выцветая на гладком стекле,
В дождевой пропадая игле
Влажной крапиной, точкой, полоской.