Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2005
Текст. Поэтика. Стиль. — Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2004.
Сам по себе выход в известном российском университете сборника научных статей — явление в общем-то рядовое, однако несколько факторов делают его издание событием уникальным.
Прежде всего, отметим, что сборник посвящен юбилею заслуженного деятеля науки РФ, профессора кафедры русской литературы XX века Уральского государственного университета Виолы Викторовны Эйдиновой — выдающегося ученого, чья деятельность, без преувеличения, составила целую эпоху в истории литературоведения Урала. На протяжении 1970—2000-х годов В.В. Эйдинова опубликовала несколько монографий и множество статей, посвященных русской литературе, литературоведению и критике XX века, подготовила целую плеяду литературоведов — кандидатов и докторов филологических наук, работающих сейчас во многих уральских (да и не только уральских!) вузах, учреждениях науки и культуры.
Публикация сборника — прекрасный повод не только сказать высокие слова о профессоре В.В. Эйдиновой, но и попытаться осмыслить актуальные проблемы теории и методологии современного российского литературоведения — в том виде, какими они представляются в начале XXI века. Ведь как совершенно справедливо отметили в своей вводной статье к сборнику М. и В. Абашевы, “юбилей Виолы Викторовны — замечательный случай осмыслить целую эпоху в уральском и российском литературоведении XX и уже XXI веков, а научному сообществу — сверить свои профессиональные и человеческие возможности с высоким стилем Виолы Викторовны”.
Прежде всего в этом сборнике хотелось бы выделить глубокие и содержательные статьи Г.А. Белой (“Творчество Булата Окуджавы в контексте идей М.М. Бахтина”), М.М. Гиршмана (“Стиль Тютчева и проблема поэтического словообразования в лирике”), В. И. Тюпы (“Бессонницы русских поэтов”), Л.А. Закса (“Антропологические основания художественного стиля”), А.С. Янушкевича (“Стилистические мифологемы Гоголя в пространстве русской литературы 1920 — 1930-х годов”), И. В. Фоменко (“Служебные слова и смысл”). Впрочем, в этот список могли бы попасть и другие работы, опубликованные в сборнике.
В круг рассмотренных авторами художественных явлений попали и русский фольклор, и творчество классиков российской литературы XIX–XX веков — Н. Гоголя, Ф. Тютчева, К. Леонтьева, А. Блока, М. Горького, А. Ремизова, М. Осоргина, Г. Газданова, М. Булгакова, П. Бажова, А. Гайдара,
В. Набокова, Б. Пастернака, Н. Берберовой, Б. Окуджавы, — и произведения современных писателей (например, Л. Юзефовича), “массовая” литература XX века. Авторы сборника обратились к таким значительным художественным явлениям, как символизм, авангардизм, модернизм, неомифологизм и постмодернизм; в их работах проанализированы разнообразные фольклорные и литературные жанры (предания, частушки, сонеты, романы и “инфроманы”-биографии), мотивы и мотивемы (“бессонница” и “предсонье”, “сон” и “явь”, “города” и “дороги”, звук и цвет), художественные функции отдельных литературных приемов. В некоторых из статей дается совершенно новая интерпретация творчества известных писателей. Такова, например, статья В.А. Гудова “Модификации диалогической поэтики в романном творчестве М. Горького рубежа XIX–XX веков” или статья М.А. Литовской “Тревога” как главная героиня прозы А. Гайдара”. Оригинальный и совершенно необычный предмет исследования — художественное творчество филологов — избрал Л.П. Быков, посвятивший этому явлению статью “Они мне были нужны” (факультативно о факультативном)”.
Сборник производит удивительно целостное впечатление. Прежде всего потому, что носит по преимуществу теоретический характер: здесь реализована та разновидность теории литературы, которая органически надстраивается над ее историей. Статьи, вошедшие в сборник, объединены общими целями, тесно связанными научными проблемами, единством поставленных в нем научно-исследовательских задач. Все это способствует тому, что читатель начинает активно размышлять об актуальных историко-литературных и теоретико-литературных проблемах и пытается найти свои решения поставленных в сборнике проблем.
В центре внимания авторов находились в первую очередь проблемы стиля, увиденные с методологически разных точек зрения. Авторам удалось последовательно реализовать именно стилевой подход к исследованию литературы — независимо от того, что оказывалось для них начальной точкой отсчета — сам художественный текст, его поэтика, или стилевой аспект воплощенного в произведении искусства художественного мира. Создателей сборника интересовали по преимуществу такие теоретические проблемы, как выраженная через стиль индивидуальная природа художественного творчества, принципы воплощения в стиле творческой индивидуальности писателя (художника), способы самоосуществления в стиле человеческой личности, динамическая изменчивость художественной формы, связь стиля с литературным и разговорным языком, с историческими разновидностями художественного сознания XX века (реализмом, символизмом, акмеизмом, футуризмом) и с художественными картинами мира.
Авторов книги объединила также и установка на разработку нового — “неклассического” — типа научного языка, который в перспективе может стать основой языка литературоведения XXI века. Помимо ряда понятий, уже достаточно широко вошедших в литературоведческий обиход на протяжении последних двух десятилетий (“мотив”, “мотивема”, “эстетическая реальность”, “литературность”, “художественный филологизм”, “интонационная парадигма”, “мифологизация”, “мир произведения”, “эстетический универсализм”, “эстетическая реальность” и др.), — авторами активно вводятся в научное использование относительно новые и универсальные литературоведческие и культурологические понятия, предназначенные для описания динамических явлений в стиле и поэтике художественных произведений, — такие, как “рациональное” и “иррациональное” (Е.К. Созина), “реальное” и “ирреальное” (Н.В. Барковская), эстетическая “граница” (М.А. Алексеева, В.В. Абашев, М.М. Гиршман), “реализованное” и “нереализованное” в слове (В.В. Абашев), “диалог” и “антидиалог”, “форма” и “антиформа” (В.А. Гудов) и т. п. Традиционно выделяемые российским литературоведением XX века понятия — “стадии” литературного процесса (направления, “творческие методы”) — дополняются некоторыми общенаучными и культурологическими категориями — “исторические типы сознания”, “духовно-ценностное отношение к миру” (Л.А. Закс), “ресурсы смысла” (Н.В. Барковская) и другие.
Помимо трех основных категорий, указанных непосредственно в названии сборника (текст, поэтика, стиль), в центре внимания всех авторов присутствует также категория конкретно-исторического времени, — прежде всего, увиденный через призму художественного сознания трагический XX век — “эпоха абсурда”, — представший во всех своих противоречивых тенденциях и конфликтах. Авторов особо интересуют стилевые особенности рубежных, переходных этапов историко-культурного развития XX века, например, начала XX века, 1920-х годов, “исход постмодернистской эпохи” (статья М.П. Абашевой). В сборнике исследуются различные формы взаимодействия художественного стиля и времени — их совместная игра или борьба, формирующая “смыслопорождающую среду” искусства (статья В.В. Химич о своеобразии “литературности” творчества М. Булгакова); ценностные контрасты, приводящие к возникновению “стилистических парадоксов” (статья Ф.П. Федорова о взаимодействии лирики В. Набокова с классической традицией XIX века и с постмодернизмом XX века); сложные отношения искусства авангарда и поэтики В. Маяковского (статья И. Е. Васильева); или — “парадоксы восприятия” и его формы, корректируемые временем (статья М.А. Литовской, в которой проза А. Гайдара, долгое годы рассматривавшаяся в качестве классического примера утверждения социалистических ценностей, интерпретируется как выражающая ощущение тревоги, передающая представление о разрушенности и ущербности мифологизированного советского мира).
Особое место в искусстве XX века заняла проблема “художник и власть” — одна из самых насущных для русской культуры проблем (начиная с древнерусских времен). Своеобразие подхода к этой проблеме в XX веке заключалось в том, что она, помимо идеологического, обрела также и стилевое наполнение (см., например, статьи И.З. Белобровцевой и С.В. Кульюс о процессе мифологизации в творчестве М. Булгакова, Ю.В. Матвеевой об “инфроманах”-биографиях Н. Берберовой, в которых эта проблематика ставится наиболее остро).
Даже в тех случаях, когда в сборнике речь идет об устном народном творчестве (статьи В.В. Блажеса о “тайной силе” и этикете и Н.В. Корниенко о частушке) или о писателях XIX века (Н. Гоголе, Ф. Тютчеве, К. Леонтьеве), авторов публикаций прежде всего интересуют те аспекты рассматриваемых проблем, которые стали актуальными именно в XX веке: “самоосуществление человека в стиле” или “пограничная ситуация в структуре художественного мира” (статья М.М. Гиршмана о лирике Ф. Тютчева), формирование стиля как “противостояния и самостояния” русской культуры, его “национальные мифологемы” (статья А.С. Янушкевича о стилистических мифологемах Н. Гоголя), значение для XX века стилевых художественных открытий, сделанных в классических произведениях русской литературы (статья В.И. Тюпы о “бессоннице” в творчестве русских поэтов или статья Н.В. Пращерук о художественной прозе К. Леонтьева), традиции народной культуры и классического искусства в литературе XX века (статьи Н.В. Корниенко и Е.К. Созиной).
Другая важнейшая литературоведческая и культурологическая проблема, поставленная авторами сборника, — взаимодействие стиля и историко-культурной нормы. Понятие историко-культурной (или — несколько же — историко-литературной) нормы во всей своей полноте пока еще не вошло прочно в литературоведение. Сама по себе норма как особая система художественных и историко-культурных ценностей — явление, существующее не столько в тексте художественного произведения, сколько в культурном сознании читателя (зрителя, слушателя) или критика (т. е. профессионального читателя). Норма, как и стиль, исторически изменчива и связана как с творческой индивидуальностью писателя, так и с личными вкусами и пристрастиями читателей (критиков). Любое исследование стилевых особенностей того или иного литературного произведения неизбежно должно предполагать сопоставление использованной писателем системы художественных средств (приемов) с другими аналогичными системами, т. е. — с принятой литературным сообществом в пределах рассматриваемого исторического периода нормой.
Проблема взаимосвязи стиля и историко-культурной нормы рассматривается авторами сборника в различных аспектах. Исследователей интересует место эстетических критериев в художественном сознании XX века, взаимодействие исторического (историко-культурного) и бытового пространства, исторической и эстетической реальности (М.А. Алексеева); связь стилевой нормы с нормой бытовой (Ю.В. Шатин), процесс становления историко-культурных “норм”, выраженных через систему национальных мифологем (А.С. Янушкевич); соотношение отдельных мотивов (например, мотива “сна”) с системой общих культурологических норм (Н.В. Барковская); взаимодействие функциональных разновидностей норм: “продуктивного” и “непродуктивного”, “нормального” и “нормативного” (В.В. Абашев); своеобразие функционирования нормы в русском устном народном творчестве (В.В. Блажес, Н.В. Корниенко) или — в языке текстов массовой литературы (Н.А. Купина); история развития отдельных жанровых канонов, — например, динамика сонетной формы (О.В. Зырянов).
В одной из завершающих сборник статей — статье В.В. Блажеса, посвященной сказам П. Бажова, анализируются представления о “тайной силе”, имеющие мифологическое происхождение. В сознании носителей фольклора существование тайной силы и наличие у нее особых энергетических свойств, воздействующих на человека и окружающий его мир, объясняло непонятные, непознанные явления уральской природы и психологию “человека с Урала”.
Если исходить из замысла сборника, то стиль — это тоже особая форма “тайной силы”, активно воздействующей на читателя, но проявляющейся не в практической, а в духовной сфере деятельности, в сфере художественного творчества, истоком которой является ценностное отношение к миру. Работы литературоведов, вошедшие в состав сборника, исследования самой В.В. Эйдиновой, — “пластичные, цельные и выразительные, как сам предмет ее исследования — стиль выдающихся мастеров слова” (Л.А. Закс) — помогли литературоведам — читателям сборника — глубже понять природу этой “тайной силы”.
Борис Кондаков