Опубликовано в журнале Урал, номер 4, 2004
Наша рубрика, посвященная переписке с разгневанными читателями (и писателями), появляется не в каждом номере журнала, но из этого вовсе не следует, что такая переписка прекращается. О нет, она бесконечна, она продолжается (кстати ввернем цитату из Ю. Кокошко) с постоянством изменяющейся реки! Например:
Уважаемая редакция!
Отлично сознаю, что журнал, чьим многолетним подписчиком (а порой и автором) я являюсь, не может позволить себе стать “дискуссионной трибуной”, публикуя “несогласия” литераторов с оценкой их книг рецензентами. И, однако, какая-то обратная связь должна существовать. Именно поэтому хотел бы надеяться, что мне разрешат высказать наболевшее, — хотя бы с учетом того, что книга, о которой идет речь, видимо, последняя в моей жизни, — я выпустил ее мизерным тиражом, к своему, увы, 75-летию… Готов согласиться, что название “Консервы из мальчиков” — может кого-то шокировать, но я решил “окрестить” так книгу по заглавному антимилитаристскому рассказу, который не раз печатался и был хорошо воспринят читателями, убедившимися, что ничего “людоедского” в нем нет и в помине. Впрочем, рецензент А. Зернов и не акцентирует внимания на названии, и сразу скажу меня ничуть не обидел бы его нелицеприятиый отзыв, если б он был доказательным, верно подмечающим несовершенства книги. К сожалению, рецензия (а точнее, просто “развернутая реплика” — размером меньше страницы), напечатанная в январском номере журнала, не содержит ничего, кроме огульных обвинений в “подражательности”.
Начинает автор, хоть и снисходительно, но, вроде бы “во здравие”: “Если попытаться кратко сформулировать темы сборника, то получится подборка русских народных пословиц вперемешку с библейскими цитатами: “Жить — Родине служить”, “Береги честь смолоду”, “Чти родителей своих…” и т.д.”. Казалось бы, такие общие слова можно сказать едва ли не о каждой книге, ибо вечные темы и остаются вечными. Дело лишь в том, как их образно воплотить. Но автор рецензии (трудно отделаться от впечатления, что написана она “одним махом”) не делает ни малейшей попытки что-то анализировать, обосновать. После зачина, сам тон которого уже как бы предуведомляет читателя, что в сборнике его не ждет ничего, кроме банального пережевывания общеизвестного, — рецензент; не касаясь ни единой вещи по существу, — начинает крушить тексты своим главным и единственным тезисом — об авторской вторичности и подражательности. “Но по прочтении сборника никак невозможно отделаться от навязчивой мысли, что все это определенно где-то уже было…”
Что ж, в океане литературы ни один автор не может гарантировать уникальности своих вещей, — параллели можно проводить повсюду, и даже “рямейк” сегодня легализован. Но рецензент и не пытается реально нащупать какие-то параллели, — он обвиняет огульно и невпопад: “Скажем, читая рассказы об оголтелом антисемитизме — “Выстрел”, “Той ночью” — невольно вспоминается “Жизнь и судьба” В. Гроссмана”. Помилуйте, да разве в романе Гроссмана есть хоть слово о событиях столетней давности в уральском городе (“Выстрел”)? Или о “деле врачей” (“Той ночью”), которое вообще не вошло в рамки его романа? Если уж любое касательство еврейской темы рассматривается, как заимствование, — тогда уж вообще отсылайте меня к Бабелю или Шолом-Алейхему…
“Ну, а “Не видно ни зги…” и “Бесподобный Тюфтяев” (Так в спешке переиначил автор “Ежегодного Тюфтяева”) прямо отсылают нас к известному предвыборному ролику о деде, которого хотят сдать в дом престарелых…” Тут уж звучит не просто обидно, но и оскорбительно. Сравнивать драматичный фантастический рассказ, “Не видно ни зги…”, к тому же написанный десяток лет назад, — с промелькнувшим на экране телероликом — вот уж поистине лихость пера… Подобной же лихостью дышит и следующая фраза рецензента; “Вообще “несмешные” рассказы от “смешноватых” отличаются слабо, чтоб не сказать — совсем не отличаются: как по содержанию, так и по стилю”. Вот это уж совсем здорово: юморески, печатавшиеся в различных коллективных сборниках и в периодике (в том числе в Москве и Питере) именно как юмор, — ставятся на одну доску с рассказами, которые, по словам самого же рецензента, “посвящены.. .извечным проблемам любви, долга чести и совести”. Что, собственно, хочет сказать А. Зернов; что юмор в книге совсем не юмор, или, что серьезные рассказы — смешны?
Не уставая “изобличать” автора во вторичности, рецензент позволяет себе и более чем туманные формулировки: “После прочтения “Что-то пыльно…” или “Пятачка” приходит на ум то ли Шерли Джексон, то ли ее бесподобный ученик Стивен Кинг…” Эти “то ли” поистине бесподобны в своей небрежности, — дескать, чего там еще уточнять, если и так ясно, что все содрано. (В порядке справки: Кинга, каюсь, читал очень мало, а о Джексон вообще не имею представления.)
Потоптал рецензент и последний раздел книги, где собрано сотни полгоры коротких “размышлизмов”. Язвительно заметив, что они (т.е. все чохом!) “тоже приятно поражают свежестью и оригинальностью образов”, он, не вдаваясь в подробности, выискал-таки три строки, от которых “перед глазами так и встает тень великого Мацуо Басе с его несравненными хайку”.
Свершив этот тотальный разгром, рецензент решил в конце все же “позолотить” пилюлю: “Но напоследок следует, пожалуй, заметить, что общего впечатления эти схожести все же не портят…” Вот это снисходительное похлопывание “низложенного” автора по плечу выглядит просто насмешкой. О каком же “впечатлении” может идти речь, если А. Зернов бездоказательно в пух и прах “разделал” книгу?
В заключение хочу сказать, что этот грустный для меня эпизод, конечно же, ни в коей мере не отразится на моем добром отношении к журналу “Урал” — лучшему журналу России к востоку от Москвы.
С уважением М. Немченко, член Союза российских писателей
17.2.04.
Как-то в редакцию журнала, очевидно по досадной ошибке почтальонов, попало письмо, адресованное журналу “Стройкомплекс плюс”. Мы уже было переслали его куда следует, но следующее письмо адресовалось уже непосредственно нам. В этом втором письме тот же корреспондент прилагал чертежи своего изобретения — стройкомбайна. Поскольку назначение стройкомбайна — осуществление строительства ЭкоТеремков, речь о которых шла в первом письме, мы решили, что оно попало в “Урал” тоже не случайно. А поскольку смысл первого нам не совсем ясен, мы решили вынести это письмо на всенародное обсуждение, поучаствовать в котором приглашаем всех, кому дорога идея ЭкоТеремков и кто может объяснить нам, о чем вообще здесь идет речь. Орфография оригинала сохранена.
“Несколько предложений и вопросов редакции ж. “Стройкомплекс +”.
1. Мне здорово чрезвычайно понравилась Ваша статья “Экодом” в №1-2 за 03 г.. Раньше много читал и мечтал на эту актуальнейшую тему. При том я по образованию лесник + инженер-эколог + горный инженер электромеханик. Основное главное изобретатель от Бога + фантазер + новатор + мечтатель неманиловский.
Почему же у нас в России “на северах” не строят такие Экодома, какой построил для себя на севере Швеции инженер Олеф Тегистром??! Отрадно, что “штучно” строят экодома в горно-Алтайске, Белово Кузбасском + еще в десятке городков-поселений! Обидно до слез и соплей: почему до сих пор не построено ни единого ЭкоТеремка на Урале? В частности в Екатеринбургской губернии? Сделайте милость, ответьте нам — Вашим читателям, просветите?
Кстати, строительство таких ЭкоТеремков крайне эффективно может осуществляться недавно изобретенным нами впервые в мире стройкомбайном. Мобильным, управляемым компьютером по программе проектировщика. Жаль и досадно, что Чернецкие и Росселевские госчиновники, а также олигархи-депутаты Федулев, Баков, Язев и множество подобных, тянут презервативную резину с патентованием, проектированием и организацией НПО по производству стройкомбайнов — машин XXI века. Также как ГосСтрой РФ во главе с Кошманом.
Среднестатистический коттедж по нашим не утвержденным подсчетам можно построить максимум за неделю. А хороший Терем и того меньше.
II. Много пишется о крышах (кровлях). В том числе о “крышах” выше названных тупобезмозглых граждан-господ.
Надо изобрести такие крыши, чтобы на них и под ними круглый год, зимой и летом росли бананы, шампиньоны и вешенка, петрушка и редиска витаминная на закуску. (Мы сейчас работаем над этим ноу-хау-проектом почти день и ночь).
Неоднократно обращался с заявлениями к заму Чернецкого Комаровскому, чтобы мне разрешили выращивать на крыше дома моего на Химмаше-Технопарке цветы для любимых женщин-Уралочек. Не позволили. Наверное, надо было солидную взятку дать?
А в Питере и в Москве Лужковской давненько пенсионеры-инвалиды I и II группы безработные с внучатами крышным огородничеством занимаются. Тот же многоуважаемый “Труд” писал, что в Японии хозяев домов, на крышах которых бурьян да крапива растет, штрафуют на много тысяч золотых рублей (червонцев). Поэтому они дольше всех живут; мне думается так.
Еще из-за этого они изобрели самый маленький в мире компьютер, а мы самый маленький прожиточный минимум. Разве следует ждать, когда коммунисты максимумом обеспечат?
III. Или вот у метростроевцев не вспахивается подземная золотоносная целина. Гораздо урожайней чем у Михаила Александровича Шолохова или Хрущева Никиты.
Ведь там в Бажовском царстве у Медной хозяйки круглогодично тепло, почти как на русской печи. При том, наверняка, круглосуточно светло, как солнечным днем. Солнышко ночью отсыпается от трудов праведных и светлых. Там и вентиляция превосходная, не бывает ураганов, града, заморозков, и влажность по человечески комфортная. Только знай паши, да успевай собирай урожай и продавай за валюту за “бугор”.
Чернецкий, Россель и Ельцин часто не платили метростроевцам, шахтерам-горнякам. Так разрешили бы осваивать эту зеленодолларовую жилу? Говорят в Париже, кто там бывал, парижанки круглый год, днем и ночью ходят под Эйфелеву башню за шампиньонами и тюльпанами. Мне, кажется, не врут.
P.S. Да, а сколько на этой несжатой ниве можно было трудоустроить горняков и горнячек? Может и меня бы трудоустроили по блату, как бывшего шахтера-горняка Заполярья, сторожить и поливать автоматически по Израильскому капельному методу огурчики, помидорчики.
P.S. 2. Чуть не забыл. Как установлено современными учеными под землей суточный ритм человека удваивается. Т.е. организм проживает 48 часов за сутки — человек в 2 раза больше спит, в 2 раза бодрствует. Таким образом, ощущение времени в подземном городе быстро теряется. Испытываемая легкость объясняется не только постоянной Т╟С около 14╟С, но и тем, что наверху остается груз ежедневных проблем и забот. Очутившись в прошлом, потихоньку начинаешь понимать мировоззрение людей, променявших относительные удобства на холод и темноту.
Потеряев Иван Ипатьевич”.
Вот такие письма приходится получать и читать. А теперь немного лирики. Павел Дорошенко. Стихи.
Попросил сосед соседа
На машину денег в долг
И сосед без промедленья
Нужну сумму приволок
В результате своих денег
Наш сосед не получил
Написал он заявленье
В суд народный привалил
И судья ему ответил
Не могу помочь ничем
Надо было взять расписку
Давать деньги прежде чем
Долго долго потерпевший
На себе волосы рвал
Но с тех пор он больше денег
Никому в долг не давал
На листке с этими замечательными стихами имеется надпись “Мой костер в тумане светит”. Попробовали спеть — получилось. Теперь это любимая редакционная песня, высоко оцененная также и коллективом Малого драматического театра “Театрон”. Следующее стихотворение имеет пометку “Вот кто-то с горочки спустился”. Приводим его подлинный текст:
Однажды как-то вдруг в трамвае
Вдруг получился инцидент
К бродяге дрыхнувшему крепко
Вдруг подвалил поганый мент
А ну вставай скорей пьянчуга
Вдруг мент опойке приказал
В ответ пьянчуга на три буквы
Легавенького отослал
Не дрогнул все же наш легавый
Пьянчуге руки он скрутил
И тумаков ему навешал
С ним в отделенье привалил
И шерамыга наш за грубость
Пятнадцать суток отсидел
После того подобных действий
Свершать он в жизни не посмел
Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности! А местами какой позитив!.. Все это так необыкновенно в нашей нынешней (как правило, унылой) графоманской практике, что мы доселе не образумились. Хотя уже был прецедент в эпистолярном роде, где автор письма сетовал на падение нравов современной молодежи и подростков и в качестве противоядия предлагал занять молодых людей полезным ручным трудом, а именно — ремонтом лесных муравейников.
Пишите, дорогие!