Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2004
Олег Павлов
Павлов Олег — поэт и драматург, актер и режиссер. Руководитель кукольного театра “Оле Лукойе”. Автор сборника стихов “Апокрифы”. Живет в Челябинске.
Из тьмы
Из тьмы вселенской
через тьмы веков
в иные тьмы
бесчисленных вселенных
проходим мы — цепочка чудаков,
Короткой вспышкой жизни
ослепленных.
Так рой пылинок, пляшущих вотще,
Не сознающих своего начала,
Вдруг вспыхивает в солнечном луче,
Пронзившем пыльный сумрак сеновала.
Но не ропщи, безвестный спутник мой,
Мол, я пылинка, ничего не значу…
Из тьмы во тьму ступай кромешной тьмой,
А луч — блеснет ли, нет ли — наудачу.
Ночное одиночество
Палитра вечера замешана
Густым предчувствием любви.
В окне напротив плачет женщина…
Господь ее благослови!
Весь день проведши в ожидании
То у плиты, то у окна,
Еще надеясь на свидание,
Не верит сумеркам она…
А те спускаются, сгущаются,
И раскрывается судьба,
Где звезды медленно вращаются
Вокруг полярного столба.
В таком же точно одиночестве,
Как эта женщина, точь-в-точь,
Они по имени, без отчества,
Ее закликивают в ночь.
Крестом окна перекрещенную,
Ее возносит звездный свод,
Включая новообращенную
В свой одинокий хоровод.
Баллада об окруженце
…И наконец я миновал межу,
Что глубоко, как по краюхе хлеба,
Подобно великаньему ножу,
На два ломтя разваливала небо.
Но чем я дальше оставлял разрез,
Тем дым был реже и удары глуше…
И наконец я выпал в мирный лес,
Как утопавший падает на сушу.
Среди цветной елани я лежал
И долго спал, а в темных травных чащах
Смешной жучок бежал, бежал, бежал
Из окруженья рук моих дрожащих.
И вдруг я начал узнавать места,
Где в пацанах мы правили ночное,
И речки золотая береста
Со свистом развернулась предо мною.
Знакомый холм, а уж за тем холмом —
Моя деревня,
мой родимый дом.
Там тонкий свет тянулся из окон,
Высвечивая мать перед иконкой.
Я мать окликнул, но бессильный стон
Застрял под горлом ржавою иголкой…
Христос смотрел — простив иль не простив? —
Поверх меня, туда, где окруженье…
Мать уловила глаз его движенье
И обернулась, дверь перекрестив.
И от креста мне стало так легко,
Что я восстал с улыбкой на пороге
И видел, как, мурлыча, старый кот
Проходит сквозь мои, в обмотках, ноги…
Я ахнул от догадки: — Боже мой!
И мать привстала, ахнув от догадки.
— Кто тут? — она спросила.
Без оглядки
Я выкатился из дому долой.
Она за мною: — Кто тут? Кто тут? — следом.
А я, упав с крыльца не вниз, а вверх,
Как в детском сне, объят неясным светом,
Стал подниматься плавно, аки стерх.
…Покуда дом хранила тень моя,
Все мать смотрела в небо настороже,
Из окруженья вышел только я.
Но вышло так,
что я не вышел тоже.
***
Ольге и Веронике
Сонными днями, бессонными ночками
Я замираю над младшими дочками —
Что-то шепчу, бормочу, лепечу,
Все-то им выгадать что-то хочу…
То ли молитворю,
То ли колдую —
Перед Всевышним за них колядую.
Карты незримые все ворошу,
Все хоровожу их, все ворожу…
Что нагадать вам, глазастые крошки?
Счастья — лукошки да горя — горошки…
Дунуть в колечко,
Молвить словечко,
Наговорить на порог человечка,
Тихого, как овечка,
Мягкого, словно свечка,
Светлого человека.
…Тихих на всех не хватит,
Мягких всем не достанет,
Светлый посветит, устанет,
Пшик — и светить перестанет…
Дуну в колечко, молвлю словечко,
Наворожу на порог человечка —
Звонкого, точно речка,
Жаркого, как сердечко,
Любимого человечка.
Любимый, он даже в латах
Тихим да мягким почудится,
Земной — предстанет крылатым,
Уйдет — никогда не забудется.
Жалко, что те человечки
Не в каждой жизни встречаются.
Дуют, молвят словечки —
Чуда не получается.
Но я-то стараться буду…
Дается тем, кто старается.
Я уже близко к чуду —
Вот оно… нет, срывается!
Долгими днями, короткими ночками
Я замираю над младшими дочками,
Все словотворствую, что-то воркую,
Что-то кумекаю да маракую…
Есть еще времечко
С малое семечко…