Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2004
Герман Дробиз
Герман Федорович Дробиз — родился в 1938 г. в Свердловске. Окончил энергетический факультет УПИ. С 1964 г. — профессиональный литератор, с 1976 г. — член Союза писателей. Издал десять сборников рассказов и пять сборников стихотворений и поэм.
Лауреат нескольких премий журнала “Крокодил” и “Золотой теленок” (“Литературная газета”), международного фестиваля сатиры и юмора “Золотой Остап” и премии им. П.П. Бажова. Живет в Екатеринбурге.
***
О юноши, идущие в поэзию,
когда она сама идет по лезвию…
И много есть надежней и полезнее
занятий, чем российская поэзия.
Проводят в ней, в поэзии, ревизию:
похожа ли хоть сколько на провизию?
И, получивши сапогом по физии
за непохожесть на продукт провизии,
она оглохнет, будто от контузии,
и прячется, и переводит Грузию…
Кругом январь и круг порочных харь.
Поэзия токует, как глухарь.
1969
***
Пролетарии, вперед!
Впереди переворот!
Стоп! Теперь обратный ход.
Гей, славяне и славянки!
Смявший кепку в кулаке,
Ленин на броневике
обернется, подмигнет,
станет Ельциным на танке.
1991
***
Метель в лицо сухою бьет крупой.
Ослеп, бреду, подхваченный толпой.
Вдруг, из метели вынырнув на миг,
со мною поздоровался старик.
Меня он поприветствовал кивком,
а я увидел: он мне незнаком.
Я обернулся, изучаю спину:
его уносит скользкий тротуар,
он в шапке кроличьей и куртке из Харбина,
в авоське — продовольственный товар.
Постой… С чего я взял, что он старик?
Я, видно, возраст свой забыл на миг.
Глазами вниз, на вмерзшие окурки
и в наледях оплывших тротуар…
Я сам — старик в китайской дутой куртке,
в авоське — продовольственный товар.
Старик, прости, ты мне давно знаком:
я встретился сегодня с двойником.
1994
***
Я принес стихи в газету.
Начинались они так:
“Над Россией ветер свищет,
тучи снежные несет,
вылез доллар за две тыщи,
устремился к двум пятьсот”.
Через месяц обещали
напечатать. Но, увы,
через месяц устарели,
переделывать пришлось:
“Над Россией ветер свищет,
учиняет бурелом,
вылез доллар за три тыщи,
устремился к четырем”.
Через месяц обещали
напечатать. Но, увы,
через месяц устарели,
переделывать пришлось:
“Замело леса и долы,
не проехать, не пройти,
за четыре вылез доллар,
устремляется к пяти”.
Обещают через месяц
напечатать, но тогда
доллар вылезет за сколько,
устремится ко скольки?
Обращаюсь я с советом
к стихотворцам молодым:
ребятня, не начинайте
курсом доллара стихи —
напечатать их при жизни
не удастся никогда!
1995
***
Нету покоя покойникам,
снова раскопаны кости,
роют в оврагах, во рвах,
в городах и на сельском погосте.
Пронумерованы целые кости,
обломки, крупа,
перемываются кости,
сушатся черепа.
Номеровальщики черепов,
что ищем, что роем?
Кто негодяем проснется у вас,
кто вернется героем?
Чьим аргументом ты станешь,
умытый скелет,
извлеченный на божеский свет
через множество лет?
Встань же, гремя позвонками,
ребра расправь,
стопы сквозные
на грешную землю поставь,
дыры глазниц обрати к небосводу
и возгласи слово к народу.
1991
***
Какие, однако, у нас перемены
идут повсеместно.
А счастья все нету, и это известно.
А что неизвестно?
Сыры и колбасы, любые припасы,
роскошные вина.
А счастья все нету, а счастья не видно.
Но что-то же видно.
В уральской столице легко поскользнуться
на корке банана.
А счастья все нету, и это банально.
А что не банально?
Кто хочет, молитесь свободно — Аллаху,
Христу или Будде.
А счастья все нету, и нет, и не будет.
Но что-то же будет?
1994