Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2003
Наталия Санникова. Интермеццо. Стихи. — Екатеринбург: “Калан-Форт”, 2003. — 48 с.
Не так часто за последние годы в Екатеринбурге издаются знаменательные книги стихов. Борис Рыжий и Елена Тиновская выпускали книги в Санкт-Петербурге. Лишь после гибели издали в родном городе Романа Тягунова. Только, пожалуй, “Стихи” Олега Дозморова были изданы в Екатеринбурге и вовремя.
Наталии Санниковой повезло. Ее книга, включившая в себя практически всё, что нужно, вышла как нельзя кстати — в тот момент, когда уже почти все, кто следит за современной уральской поэзией, осознали значение каменск-уральского автора в екатеринбургской поэтической иерархии.
Ситуация с Санниковой одновременно проста и сложна, как это ни банально. Относясь стилистически и поколенчески к кругу, грубо говоря, “ушибленных Бродским”, поэт с самых ранних текстов — таких, например, как “Встанешь утром в чужой квартире…”, ставшем ее, по сути дела, дебютом — демонстрирует безусловную сугубо индивидуальную интонацию, которая в сочетании с умным, по-настоящему филологическим взглядом автора на собственные стихи дает возможность говорить об оригинальной поэтике. При этом именно от Бродского Санникова впитала многие постоянно используемые приемы — ритмику, тропы — в частности, по-моему, она всегда помнит о пресловутой “волшебной скатерти”, ее метафоры редки и метки, обычно, что называется, нисходящи, сдержанны: “Так холодно, что у слова “милый”/ пристывают друг к другу губы на первом звуке”. Если знать особенности “каменск-уральской поэтической школы”, мэтры которой настойчиво вспоминают свои встречи с Рубцовым, генеалогия Санниковой-поэта становится еще понятней. Умение абсорбировать окружающие события, в том числе стихи других поэтов, как больших и известных, так и просто работающих с тобой бок о бок, и выдавать из этого нечто безусловно свое — важнейший критерий состоявшегося таланта.
С учетом того, что почти все главные тексты поэта вошли в эту небольшую книгу (то есть мы имеем дело с автором не очень-то плодовитым, скорее — медленно и вдумчиво пишущим) — можно попытаться сказать пару слов об основных темах, об основных образах ее творчества. Что мы встречаем чаще всего? Город, юность, любовь, сон, ночь, дорога, жизнь, смерть, воздух, ветер. Различные приметы наскучившего семейного быта, взрывающиеся едва ли не трагедиями под скептическим взглядом автора. Считать проценты предоставим ученым-филологам, для простого же читателя очевидно, что поэт хочет ему сказать, точнее— говорит, иногда при этом едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик: “Начало жизни, конечно, любовь…” Добавлю от себя: любовь — это еще и, наверное, пресловутый смысл жизни. И уметь видеть ее в проплывающих мимо машинах, в невымытой посуде, в температуре воздуха — значит уметь не только писать стихи, значит уметь по-настоящему жить.
Е. Сидоров