Рассказ
Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2003
Максим Ермаков живет в Екатеринбурге. Учится на третьем курсе факультета журналистики УрГУ. Печатеатся впервые. Рассказ “Генка в ванной” первый из цикла “Один день Генки”.
Струя воды ударялась о воду — ванна наполнялась. Как Генка любил этот звук! Звук падающей в воду воды. Это не звук дождя и даже не звук водопада, а именно тот звук, который доносится из ванной, когда кто-то (мама Галя или, может быть, соседка тетя Зина, а может быть, и сам Генка) решил помыться, и набирает полную ванну. Генка бы не променял этот звук ни на что на свете, и даже если бы ему предложили 3 миллиарда долларов за то, что он никогда больше не услышит его, Генка нипочем бы не согласился. Генка обожал засыпать, когда тетя Зина устраивала стирку и из-за стены доносился звук воды. Каждый раз, когда на улице Генка встречал тетю Зину, которая частенько выходила на крылечко пощелкать семечек, он не мог удержаться и не спросить о том, будет ли сегодня стирка.
— Тетя Зина, а…
— Буду, Геночка, буду.
И Генка счастливый прибегал домой, зная, что сегодня он будет засыпать под свой любимый звук. Боже! А какие волшебные сны снились ему теми сладостными ночами, когда случалось заснуть именно так! Вы и представить себе не можете! Словно он, Генка то есть, попадает неведомо куда, сам черт не разберет куда, к черту самому на кулички, а там… а там такое!… Что и словами не передать — видеть нужно собственными глазами… Даже под дождь не так сладко спалось ему, как под звук падающей в воду воды. И даже мамин Галин поцелуй на ночь не мог заменить ему засыпания под любимый звук.
Теперь вы примерно можете представить себе, в каком чудесном расположении духа находился Генка, не просто слыша звук набирающейся ванной, но и предвкушая собственное купание, которое должно было вот-вот начаться. Генка никогда во время купания не выключал воду (даже самому глупому читателю должно быть уже ясно почему, и поэтому я не буду вновь говорить о том, как Генка любил это звук), а чтобы ванна не переполнилась, он то вынимал, то опять вставлял пробку. Когда же ему становилось лень делать это, он пользовался собственной пяткой, которая не могла плотно заткнуть сливную дырку, в результате чего сколько воды вливалось в ванну, столько же и выливалось. Удобно! Изобретение, собственно, Генки — никто не подсказывал, сам додумался.
Генка любил, чтобы ванна была полная, когда в нее залазишь. Он вначале опустил одну ногу, потом другую, потом погрузился в ванну целиком. Блаженство! Ванна была маленькая, чугунная, покрытая изначально белой, но со временем пожелтевшей, эмалью. Генка еле-еле влезал в ванну, ноги, однако, не вмещались, и их приходилось поджимать. Это не очень нравилось Генке, так как коленки оставались сухими — факт печальный и омрачающий весь процесс купания. Ну, да Бог с ними… Генка то подгибал ноги, то, садясь к самому краю ванны, выгибал их, чтобы они хоть немного побыли в воде, но долго так сидеть было нельзя — неудобно. Потом Генка ложился на спину и вытягивал ноги во всю их длину, упираясь пятками в угол покрытой зеленым кафелем стены.
С ногами была одна морока! Ну, да Бог с ними…
Генка купался с удовольствием: полежав на спине, он переворачивался на пузо и барахтался, весело пуская слюни и бурля водой. Навеселившись таким образом вдоволь, он ложился на бок, погрузив левое ухо в воду, и слушал звук разбивающейся струи, он мог лежать так сколько угодно долго, иногда на него что-то накатывало, и он вдруг начинал петь, наслаждаясь резонансом маленькой ванной. Пел Генка громко, с оттяжкой, чаще всего русские народные песни, реже что-нибудь собственного сочинения или арии оперных певцов. Закончив пение, Генка принимался за мытье головы: он наливал полную горсть розового шампуня, пахнущего мороженым, и быстрым движение (чтобы, не дай Бог, ничего не утекло) набрасывал его себе на волосы, потом тщательно взбивал пену, теребя жиденькие волосики, и наконец окунался в воду. Там, под водой, он непременно раскрывал глаза, и перед ним представал чудесный подводный мир, полный прелестей истинно сказочного подводного мира: здесь были русалки, с которыми Генка любил порезвиться, поиграть в салки (кстати, игра “Салки” придумана не кем-нибудь, а именно русалками, отсюда и соответствующее название) и поводить хороводы. В каждой ванной без исключения живут ванные русалки, только не все знают об этом, а потому и не открывают глаза под водой, а спросите любого ребенка, и он вам ответит, что в действительности русалки там есть и с ними очень весело купаться и плескаться. Кроме русалок в ванне можно обнаружить также просто-таки залежи затонувших пиратских кораблей с грудами богатства, выпавшего на дно вашей ванной из пробоин в корабельных бортах, и со скелетами старых морских волков, которые теперь уже, к сожаленью, ни к чему не пригодны, кроме разве что пустой болтовни, касающейся их бесстрашных подвигов. Много интересного могут поведать старые пираты, но я бы не советовал вам слишком доверять их рассказам, ведь наполовину они придуманы, а наполовину позабыты.
Жемчужины небесной красоты, достигающие порою в своих размерах созревшего арбуза, морские звезды и колючие ежи, кораллы и вьющиеся водоросли — вот среди какой красоты любил плавать Генка.
Вынырнув, он долго и смачно отплевывался, а отплевавшись, просто сидел и смотрел на поток воды, время от времени пуская из нижнего отверстия своего воздух, который пузырями поднимался вверх, приятно щекоча Генкины яички. Потом, посмотрев на свои пальцы и заметив, что они уже стали как будто бы старыми и поморщились (на самом деле это все от воды), Генка определял, что пора выходить. Но как ему не хотелось прощаться с веселым потоком воды и с любимым свои звуком, как не хотелось вновь оказаться на суше! И Генка не выключал воду до самого последнего момента, и, лишь оботрясь полотенцем и почистив зубы, он, скрипя сердцем, выключал-таки воду, закрывал дверь и, погасив свет в ванной, шел на кухню завтракать.