Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 4, 2002
Венедикт Тимофеевич
Станцев — известный поэт,
ветеран Великой Отечественной
войны, член Союза писателей, автор
многих книг и поэтических
публикаций, отмечает свое
восьмидесятилетие.
Стихотворения Венедикта Станцева,
составившие эту подборку, написаны
в последние 2—3 года. Стихотворение
“Солнцу”, датированное 28 июня 1943
года, публиковалось в дивизионной
газете “Боевая гвардейская” в
разгар Великой войны, которую поэт
отвоевал в составе Уральской
Третьей гвардейской дивизии
сначала рядовым (стрелок), затем —
сержантом, командиром отделения
ранцевых огнеметов и командиром
зенитного пулеметного расчета ДШК.
Редакция журнала “Урал” сердечно
поздравляет юбиляра, желает ему
крепкого здоровья, бодрости и
вдохновения.
***
Еще солнце скрыто
окоемом,
а душу мне уже пронзает свет,
и этот свет хочу наречь я словом,
но у меня такого слова нет.
Поэтому беру я свет на зренье,
на осязание и чуткий слух
и убеждаюсь: это с дней творенья
сияет в мирозданьи истый дух.
Солнцу
Солнце, дай тепла
погуще,
разгони на небе тучи,
нам, на запад в бой идущим,
ты единственный попутчик.
За тобой шагая следом,
мы с дороги не собьемся.
И лучистую победу
поднесем тебе…
Клянемся!
К вопросу о смерти
Ходила смерть —
легка в походке —
на фронте рядышком со мной,
и я привык к ней, как к винтовке,
как к неизбежности самой.
Я — в бой, она — в зловещий клекот,
но в наступлениях сквозь тьму
я обгонял ее на локоть
и, может, выжил потому.
***
Мне снился сон:
шагал я не спеша
по рубежу ржаного поля,
и наполнялась памятью душа
от деревенского раздолья.
К моим ногам склонялись колоски,
я понимал их шепот краткий,
и, к сердцу прижимая васильки,
я тихо плакал по-сиротски.
Мороз
Не молкнет
метелей унылое пенье,
до самого полюса — белая ширь.
Вспорхнула заря на одно мгновенье,
словно с куста красногрудый
снегирь.
Не видно совсем воробьев
вездесущих,
березы застыли, предсмертно дыша.
Теплом и светом в этой стыни
гнетущей
пламенеет только моя душа.
Раздумье
Не пойму, на
радость или горе
в Крым меня дорога занесла.
Я живу бездельником в Мисхоре,
побросав все срочные дела.
Я гуляю тропами предгорий,
омываю в море телеса,
меня лечит скучный санаторий,
от чего — не представляю сам.
Ночь рисует звезды сновидений,
слушает ритмичный звон цикад,
а душа от праздности и лени
повернуть зовет меня назад.
Так зовет, что сердце сбилось с
ритма,
стал невмоготу полдневный май…
Грех снимает тихая молитва,
а недуги — только отчий край.
***
Года ушли “под
вечны своды”,
как Пушкин некогда изрек.
Но ни в какие дни и годы
я не был грустно одинок.
И, в прошлое прицелясь взглядом,
я вижу — память, не солги:
всегда со мною были рядом
или друзья, или враги.
Слово
Памяти Дауда Бикбова
Проник он сердцем
в тайну слова,
знал все черты его лица,
и, покорясь глагола зову,
он жил с ним рядом до конца.
Когда, пьянясь словесной жаждой,
слетала с губ его строка,
то умещались в слове каждом
все сто сокровищ языка.
Вербное воскресение
Я не отрываю глаз
от вербы,
Зачавшей песнь о солнце и весне,
И Муза в одеяниях Евтерпы
Тихо входит в комнату ко мне,
Подает страницы без заглавий,
Лукавое молчание храня…
Я ничего не думаю о славе —
Думает пусть время за меня.