Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2001
Засыпая, я думаю о том,
как
принять наименее удобную позу,
чтобы легче проснуться утром.
Алиса
Коршунова. Записные книжки
Строитель знает точно, что стоять под стрелой башенного крана нельзя, бизнесмен уверен, что не нужно хамить рэкетиру, электрик подозревает, что нельзя мочиться на трансформаторные будки, проститутка не сомневается, что нельзя работать без презерватива, водитель помнит, что нельзя много пить за рулем, политик полагает, что нельзя говорить правду etс. Техника безопасности в любой профессии достаточно четко очерчена и так или иначе сформулирована в ярком настенном плакате или блеклой инструкции. Писатель же не знает ничего, кроме того, что он писатель.
Строго говоря, даже не вполне понятно, что это за профессия. Возможно, основным препятствием для написаний правил является полная неопределенность в том, кого считать настоящим писателем. А если эта определенность и приходит, то зачастую уже после смерти пишущего, когда никакие правила особо не страшны. Можно, в конце концов, определять ее наличием членского билета, тогда многие проблемы, например “талант”, отпадут сами собой. Но все-таки правила по технике безопасности для писателей пока не публиковались, либо по своей слепоте их пока никто не обнаруживал. Такие правила неплохо было бы соблюдать, хотя адресованы они скорее мне самому, но, может, именно благодаря этому окажутся небесполезными для того, кто так или иначе пишет, — ибо, как бы там ни было, профессия писателя остается одной из самых древних, раскованных и рискованных.
Зимой можешь согревать пальцы в горсти с помощью пера, но проще на них подуть. Не смотри в гололед на звезды — поскользнешься…
Пару слов о
твоем имидже. Лучше носить
бакенбарды и длинные волосы. Или
носить то длинные, то короткие, а то
и вовсе стричься наголо. Это
помогает привлекать к себе
внимание. Пломбы в зубах лучше
ставить свинцовые, чтобы они легче
плавились от страсти, впрочем,
золотые зубы тоже неплохо
смотрятся. Не помешает небрежно
торчащий паркер, причем торчать
может из любого кармана, главное,
чтоб слегка и небрежно. Лучше
подумать и о красе ногтей. Неплохо
смотрятся вельветовые пиджаки
и потертые джинсы, впрочем, это
ныне не особенно актуально.
Попросив в столовой лаврушки, можно
сделать себе венок, правда, он вряд
ли произведет на окружающих
должное впечатление.
Очень важно, разумеется, имя. Лучше его просто сделать, то есть найти псевдоним. Вот я, например, взял себе уже давненько: Теткин Дмитрий Андреевич. С глубоким умыслом. Имя — нужно что-то распространенное, такое повседневное, и в то же время близкое земле, почвенническое. Отчество вообще-то может быть любое, но лучше, чтобы звучало, какой-нибудь неназойливый повтор, так, чуток “тр-др”, и самое главное, наконец, фамилия, она должна легко запоминаться: Пушкин, Ельцин, Курицын. В то же время в ней должно быть что-то такое человеческое, родное до слез.
Далее о премиях. Старайся получать либо большую премию, либо никакую, а то скажут, что дали просто так, за компанию, ни то — ни се, ни рыба — ни мясо. Пользуйся тем, что тебе могут не только дать, но и не дать премию, — например, одалживая деньги, обещай, что отдашь с этой, ну, типа, с Нобелевки. Впрочем, об этом способе одалживать деньги многие знают, поэтому иногда лучше просто попросить, честно сказав, что никогда не отдашь. Поразившись твоей честности, могут дать.
Не становись циником, другие этого не любят, потому что узнают в тебе себя, а им и так от самих себя тошно. Не бей зеркала — плохая примета, вообще не смотрись в зеркало лишний раз. Старайся писать бездарней. Строчки в стихах — вообще вещь короткая, как жизнь. Поэтому не стремись к талантливым стихам. От них бронзовеют, болеют, а потом умирают. Вообще чем лучше поэзия, тем короче ты будешь жить.
Кстати, о самоубийстве. Кончать жизнь самоубийством лучше, пока ты молодой, потому что иначе никто не поверит в то, что это самоубийство. Еще лучше, если ты уже написал хорошие стихи. Смерть вообще лучший издатель. Что касается творческого метода, то здесь все зависит от вкуса. Самый скучный вариант — это просто спиться, классический набор едва ли нуждается в рекомендациях. Наконец, неплохим вариантом самоубийства является дуэль. Таким образом, с одной стороны, ты снимаешь с себя позорный штамп поэта-самоубийцы, а с другой стороны, совершаешь самоубийство наиболее изящным способом. Лучше стреляться, разумеется. Где-нибудь на берегу Исети. Возможные завязки: соблазнить жену фээсбэшника или нового русского. Можно вызвать на дуэль государство, но с ним тяжелее, его много.
Вообще, занимайся спортом, уезжай куда-нибудь на дачу, в дом творчества или лучше на курорт, неплохо при этом вообще не писать. Тяжелая атлетика, белок, и никаких стихов. Бабы с веслами и фигурой. И ради Бога, думай о своем здоровье. Не кури. Не пей крепких напитков. А если пьешь, то лучше кодироваться. Неплохо сразу кодироваться и от самоубийства на всякий случай. При первых признаках простуды или шизофрении лучше не заниматься самолечением, а обратиться к врачу. Если проблемы с сердцем, то лучше отказаться от верлибров и акцентного стиха, а писать только силлаботонически, тогда, возможно, получшеет. Во избежание проблем с желудком следует отучиться догрызать карандаши и останавливаться после девятой кружки кофе. Если не будешь следить за желудком — тебе будут делать клизмы и ставить пиявки. Вообще, береги свое тело, даже если не знаешь, что тебе с ним делать. Если отправят в ссылку, то лучше взять с собой один апельсин и пару книг. В психиатрической больнице не скули, не делай вид, что ты здоров, ни в коем случае не говори, что ты писатель, лучше уж говори, что ты Наполеон или Цезарь, можешь попробовать утверждать, что ты — это на самом деле просто ты, но это вряд ли проканает. С врачом будь вежлив и обходителен. Попробуй упросить его не колоть тебе аминазин и не скручивать рубашкой. Перед выпиской поблагодари за лечение, если помнишь, как тебя зовут, то можешь подарить книжку с автографом. Беседовать с доктором о Фуко лучше издалека и осторожно, потому что он его все равно не читал.
Впрочем, что это я все о патологиях. Есть ведь и здоровые писатели. Поговорим лучше о них. Тусовка живет по своим законам, не забывай об этом. Во-первых, ты не гений, то есть ты, конечно, гений, но другие тоже гении, а их гораздо больше. Общения с редакторами — особая статья. Лучше заходить к ним утром, пока они еще сонные и плохо соображают. К редактору лучше обращаться просто, по-дружески, но не нарушая норм приличия. Например, не “здравствуй, Коля”, а с достоинством — “здравствуйте, Николай…”. Лучше здороваться в коридоре, тогда эхо придаст значительности вашей встрече. В лучшем случае вас напечатают, в худшем — нет. Особая проблема — пожилые редакторы, к ним, разумеется, нужно относиться с пиететом. Ни в коем случае не намекайте, что он бездарен. Попробуйте сказать так: “Несмотря на вашу бездарность, вы, несомненно, могли бы…” Вообще, чем дольше человек на редакторском кресле, тем более длинные риторические конструкции следует применять. Впрочем, есть и менее радикальные способы — неплохо заходить в редакции с кофе или конфетами. Будь наглым, наглее, чем редактор.
Если вдруг ты решил заняться плагиатом, то делай это уверенно и громко, в случае чего сможешь доказать, что это они у тебя воруют. Лучше воровать, конечно, у хороших авторов, но они все известны, поэтому лучше у плохих.
Публиковаться лучше в антологиях. Ничего, что там еще сотня таких, как ты, зато ты включен в антологию.
На чужих презентациях бутерброды лучше всего заворачивать в газеты. Еще лучше садиться, сразу занимая несколько мест, и улепетывать сразу за троих. В три раза больше бутербродов! Кстати, изучай второй язык, он тебя спасет, а лучше еще и третий. А особо напряженную любовную лирику вообще следует писать на чукотском или, что еще лучше, на каком-нибудь из языков программирования. Там по крайне мере нет рифм кровь — любовь, любил — убил и т.д.
Русский язык
— отдельная опасность. Его нужно
изучать. Ты уже, наверное, знаешь
несколько правил. Еще несколько
знает твой компьютер. Но все равно
мало. Кстати, не пиши по ночам,
будешь не высыпаться, будешь
засыпать днем, будешь не спать
ночью вообще и решишь писать роман.
А если ты уж ложишься спать, то
заводи будильник дважды, и ставь
его в кастрюлю, чтобы он громче
звенел, и старайся занять наименее
удобную
позу, тогда утром ты точно
проснешься от затекшей ноги, руки,
головы, или стихотворной строчки.
Если спишь с девушкой, то попроси ее
записывать лучшее из того, что ты
пробормочешь за ночь. Еще лучше
купить диктофон.
Во снах лучше всего ходить по компасу, но, строго говоря, сон наименее опасное для писателя пространство, там не нужно опасаться незапланированных беременностей, не нужно искать денег на очередной обед, не нужно доказывать козлам, что ты не верблюд, во сне вообще ничего не нужно, поскольку там уже есть все. Даже если тебе приснится, что твой бывший друг, который увел у тебя девушку, получил три раза подряд премию или прочий кошмар, не расстраивайся. В принципе, бывают и вещие сны, например, увидеть во сне пачку новой бумаги — к очередным творческим мучениям. По возможности реже поворачивайся спиной к собственной тени, пока она не повернулась к тебе лицом. Вообще, свет для пишущего человека должен падать справа, а муза должна сидеть слева.
Кстати, пора сказать пару слов и о любви.
Никогда не люби любимую девушку, лучше встречаться с несколькими сразу и нелюбимыми, не снимай одежду сразу, вначале лучше поговорить о культурологических особенностях женской прозы периода романтизма в аспекте гендерных коммуникативных стратегий. Ни в коем случае не женись, если что — только гражданский брак. Если будешь снимать с девушкой квартиру, никогда не проси у ее родителей холодильник, когда будете разъезжаться, придется тащить обратно. Когда знакомишься с девушкой, лучше сразу дать понять, что-тебе-нужен-от-нее-только-секс-ты-тяжелый-сложный-но-интересный-кстати-не-могла-бы-ты-одолжить-пятьдесят-рублей-до-следующего-гонорара. Если пишешь про секс, то лучше с картинками и без слов, так гораздо лучше продается. Девушки любят хорошее владение языком, поэтому не забывай упоминать о том, что ты писатель. Говори глупости. Чем больше ты говоришь глупостей, тем меньше создаешь впечатление, что она глупее тебя. Даже глупые девушки не любят слишком умных. Можешь дать ей почитать книгу какого-нибудь мэтра с дарственной надписью тебе. Вроде как действительно чего-то стоишь.
Самое сложное с девушками — это не дать им повода обвинить тебя в маскулинности. Вот и сейчас. Пишу, обращаясь к мужчине. Были ведь талантливые женщины. Но уж больно по-мужски как-то, аж жуть. Но если все же занесет в Европу, то не забывай о политкорректности. Там на тебя могут подать в суд за то, что ты пишешь “семинар”, а не “овулярий”, или “писатель”, а не “писательница”. Обязательно знай электронный адрес Шведской академии словесности, можешь пописывать им ежемесячно письма с удивлениями, почему они до сих пор тебе не звонят.
Чаще гуляй. Когда у тебя просят на Уралмаше закурить на улице — говори, что за тебя впряжется Жак, или в крайнем случае — говори, что работаешь с Яриком Бодрым и что он сказал, что тебя прикроет. Запомни (sic!): неадекватный дискурc — гнилой базар, радикальная деконструкция — крутые разборки, трансгрессия — бухаловка.
По поводу юмора разговор особый. Не старайся быть смешным. Вообще пытайся казаться хуже, чем ты есть, тогда кто-нибудь скажет когда-нибудь, что на самом-то деле ты лучше.
Чуть не забыл — не пиши стихи про правителей. А то мало ли что. А если и пишешь, то лучше быть где-нибудь за границей и публиковаться в Интернете. Не бойся одиночества, оно благодатно и плодотворно. Одиноким быть страшно только первую жизнь. Вскоре пройдет.
Разумеется, ты вряд ли писатель, но если ты писатель, тогда еще хуже. В один прекрасный момент ты поймешь, что это тебе ничего не дает. Не будь бомжом. Не живи в провинции, даже если поймешь, что все кругом только провинция.
Что еще? Не слушай чужих советов и правил, особенно такого типа. Слушайся родителей, уважай старших. Не храни фотографий. Не прелюбодействуй часто. Думай о вкусе и стиле. Не старей, пожалуйста. Ничего не бойся, особенно себя, как бы страшно ни было. Или стыдно.
Не становись декадентом. И не становись постмодернистом. И не становись коммунистом. И не становись буржуем. И, чуть не забыл, последнее — никогда не ставь пишмаш на край письменного стола, если она упадет — то на ноги, а она, сука, тяжелая.
И еще — старайся не перечитывать старые тексты, может стать стыдно. Ну вот, как бы…